Фрэнк Абигнейл - Поймай меня, если сможешь. Реальная история самого неуловимого мошенника за всю историю преступлений
Я запудрил им мозги до невменяемости.
В этом отношении девушки радели, как могли. А я арендовал комфортабельный, почти роскошный автобус «Фольксваген», чтобы колесить на нем по Европе. Порой моя махинация больше смахивала на праздный отпуск, нежели на рискованный мухлеж, потому что мы частенько зависали на целые дни, порой на неделю или даже более того в живописных медвежьих углах то одной страны, то другой, и во время таких антрактов я свою нечестивую деятельность приостанавливал. Околпачивать крестьян в мои планы не входило.
Но в крупных городах моя авантюра возвращалась в свою колею. Прежде чем въехать в такой метрополис, мы останавливались и облачались в форму нашей авиакомпании, и по прибытии в назначенный мной отель махинация успевала набрать обороты и снова выйти на рабочий ход.
Каждые две недели я платил девушкам поддельными зарплатными чеками, потом принуждал их переписать чеки на меня в обмен на наличные. Поскольку все их расходы я брал на себя (хотя они-то про себя думали, что банкет задает «Пан-Ам»), большинство из них переводили деньги по почте родителям или в свои банки.
Разумеется, девушки были совершенно ни в чем не повинны. За лето ни одной из них не закралась в голову даже тень подозрения, что она вовлечена в криминальную махинацию. Каждая свято верила, что легально трудоустроена в «Пан-Ам». Я запудрил им мозги до невменяемости.
Для меня же это было идиллической интригой, но зачастую весьма нервной. Держать в узде восьмерку очаровательных, жизнерадостных, пышущих здоровьем, энергичных девушек – все равно что ковбою править стадом диких быков, сидя верхом на хромой кобыле, то бишь дело гиблое. С самого начала аферы я решил, что в близкие отношения ни с одной из девушек вступать не стану, хотя за лето моя решимость подвергалась испытаниям не раз и не два. Все они без исключения были жуткими кокетками, а я, конечно же, был всем ловеласам ловелас, и когда какой-нибудь из девушек хотелось пуститься в сексуальные поползновения (что довелось сделать каждой, и не раз), я едва ли мог устоять перед ее чарами. Но всякий раз ухитрялся.
Порой моя махинация больше смахивала на праздный отпуск, нежели на рискованный мухлеж.
Я вовсе не блюл целомудрие все лето. Мне по горло хватало возможностей вступить в побочные связи с девушками тех мест, которые мы посещали, и всеми и каждой такой возможностью я не преминул воспользоваться.
Моника к числу таких связей не принадлежала. Когда мы посетили Париж и я разыскал ее, она известила меня, что между нами все кончено.
– Я по-прежнему буду твоим другом, Фрэнк, и надеюсь, ты и дальше будешь помогать папа́ в его бизнесе, но я хочу чего-то постоянного, а ты нет, – поведала она. – Я повстречала другого мужчину, пилота «Эр Франс», и мы настроены на будущее довольно серьезно.
Я заверил Монику, что вполне ее понимаю, а на деле даже испытал некоторое облегчение. Я также подтвердил, что ее отец продолжит получать «заказы» «Пан-Ам», хоть это утверждение и было сущей ложью. Меня начали донимать угрызения совести по поводу противозаконного использования талантов папаши Лавалье, и я предпочел избавить его от роли пешки в моей неподобающей игре. И вообще, он уже снабдил меня достаточными запасами, чтобы опорожнить хранилища дюжины банков досуха, если я пущу в ход их все.
Турне по Европе мы с девушками завершили в Копенгагене, где я посадил их на самолет до Аризоны. Я отослал их в Штаты с охапками роз и цветистой речью, призванной развеять всякие подозрения, которые могли закрасться им в умы в ближайшие недели.
– Сохраните свою форму, удостоверения и корешки чеков (я всегда возвращал девушкам корешки чеков после обналичивания), – вещал я им. – Если компания захочет, чтобы вы вернули форму и удостоверения, с вами свяжутся. Что касается трудоустройства, просто возвращайтесь к учебе, потому что мы не намерены нанимать вас на постоянной основе, пока вы не получите дипломы, и тогда с вами свяжется представитель компании. Скорее всего, это буду не я, потому что мне приказано вернуться к полетам. Но я надеюсь, что в конечном счете вы снова станете частью моего экипажа, потому что этим летом я чудесно провел с вами время.
Учитывая все происходящее, я в самом деле провел время чудесно. Хоть девушки и прибавили немало седых прядей в моих волосах, они прибавили и уйму зелени в моих карманах, сами того не ведая. Где-то триста тысяч долларов в общей сложности.
Фактически говоря, «Пан-Ам» действительно связалась с девушками. После нескончаемого потока фотографий в течение трех месяцев из дюжины европейских городов, показывающих все тех же восьмерых девушек в костюмах стюардесс «Пан-Ам», рекламщики «Пан-Ам» затеяли расследование. В конце концов, все дело угодило в руки О’Райли, и он, искусно распутав его, выставил на обозрение сотрудников авиаперевозчика, а заодно и девушек.
Как я понимаю, все восемь приняли это не без изящества, пустив в ход очень яркие и емкие выражения.
Я же после расставания с девушками задержался в Европе еще на несколько недель, потом вернулся в Штаты, где несколько недель странствовал, как цыган, никогда не задерживаясь на одном месте более двух-трех дней. Я снова впал в уныние, стал нервным и раздражительным, и понимание, что мне, наверно, суждено вечно быть в бегах, как лису, за которым неустанно охотятся ищейки, легло на душу тяжким бременем, сказываясь на моей сознательной жизни.
Я практически свернул свою деятельность по всучиванию чеков, страшась, что ищейки идут за мной по пятам, и не желая оставлять горячий след. И лишь изредка испытывал искушение продемонстрировать свой творческий криминальный подход.
Один из таких случаев произошел в большом городе Среднего Запада. Я по прибытии сидел в ресторане аэропорта, наслаждаясь ланчем, когда вдруг заинтересовался беседой в смежной кабинке между пожилым мужчиной с суровым ликом и его очень юным сервильным спутником – очевидно, подчиненным. Из разговора я понял, что старший – банкир, следующий на съезд в Сан-Франциско, и он недвусмысленно рассчитывал, что в его отсутствие банк продолжит загребать деньгу. Он был холоден, сух, высокомерен и явно гордился своим высоким положением, а когда его вызвали к телефону по системе громкого вещания аэропорта, я узнал его имя: Джаспер П. Налик.
В тот же день я деликатно навел справки о подноготной Джаспера П. Налика, воспользовавшись для этого услугами местной библиотеки. Дж. П. Налик был видным членом общины – финансовым магнатом, сколотившим состояние собственными трудами. Начал он с роли кассира в собственном банке, когда активы этого финансового учреждения составляли менее 5 миллионов долларов. Теперь же он дорос до президента, а активы банка превысили 100 миллионов долларов.
На следующий день я провел рекогносцировку банка. Это было новое здание, все еще бахвальски демонстрировавшее свои амбиции расти и дальше, выраженные девизом в большой витрине. Интерьер банка был вместителен и приятен. Кассиры расположились с одной стороны, младшие сотрудники – вдоль противоположной стены. Старшие сотрудники занимали просторные кабинеты за стеклянными стенами. Кабинет Налика располагался на третьем этаже. Дж. П. Налик считал ниже своего достоинства якшаться с подчиненными.
Я вовсе не наслаждался плодами своих распутных трудов.
Взяв напрокат машину, я доехал до городка поскромнее в 175 милях оттуда и с помощью поддельного банковского чека открыл чековый счет на 10 тысяч долларов. Потом вернулся в город Налика и на следующий день явился в его банк. Вообще-то денежный аспект аферы меня не очень интересовал. На самом деле меня возмутили замашки Налика, и мне просто хотелось уколоть его побольнее.
Входя в банк, я являл взору воплощение влиятельного бизнесмена. Серый костюм-тройка. Туфли аллигаторовой кожи, надраенные до блеска. Галстук «Контесс Мара». Кожаный дипломат, тонкий и элегантный.
Спутник Налика из аэропорта был одним из младших сотрудников. Стол у него был чист и опрятен. Его табличка с именем сверкала новизной. Его явно только что повысили. Я опустился в кресло перед его столом.
– Да, сэр, могу я вам помочь? – осведомился юноша, откровенно впечатленный моим прикидом и повадками.
– Да, по правде говоря, можете, – небрежно обронил я. – Я Роберт Ли́ман из Джанкшен, и мне нужно обналичить чек – довольно крупный. У меня есть все нужные документы, и вы можете позвонить в мой банк для проверки, но не думаю, что это необходимо. Дж. П. Налик меня знает, и он сам подтвердит мой чек. Можете позвонить ему. Да нет, я сам, мне все равно нужно с ним переговорить.
Не успел он отреагировать, как я уже, протянув руку, снял трубку его телефона и набрал правильный внутренний номер Налика. Мне ответила секретарша Налика.
– Да, мистера Налика, пожалуйста… Его… Ах, да, он упоминал об этом на прошлой неделе, просто как-то вылетело из головы. Что ж, послушайте, не скажете ли ему, когда вернется, что заходил Боб Лиман, и скажите, что мы с Джин с нетерпением ждем его и Милдред в Джанкшен, чтобы поохотиться. Он поймет, о чем я… Да, спасибо.
