Евгений Вышенков - Крыша. Устная история рэкета
Когда наши герои начали собирать дань с зарождающегося бизнеса, их задача была найти кого-то, с кого ее можно получить. Буквально за полгода цель изменилась — нужно было убедиться в том, что дань платят все поголовно. В обиход вошло слово «получалово».
КРЫША
В своих представлениях бывшие спортсмены получали с предпринимателей деньги ни за что, за сам факт своего существования. Кумарин первым догадался, что, если просто насильственным путем отбирать часть заработанного, это не будет вызывать ничего, кроме раздражения и желания любыми силами избавиться от вымогателей. Он пришел к тому, что дань должна восприниматься кооператором как трата, расход на безопасность в условиях отсутствия государства. В то время, пока большинство занимались тем, что трясли мелких торгашей и челноков, Владимир Сергеевич познакомился с директором Некрасовского рынка, а через него с руководителями еще нескольких крупных предприятий. Они все уже чувствовали, что в городе стало опасно, и договоренности лично с Кумариным были для них наиболее приемлемым способом решения проблемы. По крайней мере он всегда был обходителен, никогда не обращался к собеседнику со словами «Слышь, ты!» и создавал полную иллюзию равноправных партнерских отношений. Однако и тем из бандитов, чьи взгляды на взаимодействие с бизнесом были менее прогрессивными, чем у Кума, все равно пришлось защищать кооператоров, в первую очередь, от своих же коллег, которые то и дело норовили не расплатиться в кафе, на стоянке, с проституткой, за одежду в магазине. Рэкетир, которому кооператив платил, вынужден был реагировать. Во-первых, нельзя было допустить такого ущерба для своей репутации, а во-вторых, недополученная бизнесменом прибыль в итоге наносила ущерб и самому сборщику подати. Выходило, что волей-неволей, а бывшие спортсмены все-таки брали на себя функцию охраны предприятий.
Вместе с тем кооператоры все чаще сами стали кидать друг друга — обманывать с поставками фломастеров или стирального порошка. Необходимо было быстро, без бюрократических тонкостей решить вопрос, и тут братва оказывалась незаменима.
Пришло к тому, что грамотные кооператоры уже не ждали, когда к ним придут за деньгами, а сами старались выбрать тех, кому они будут платить. Они давали рекомендации друг другу, пользовались сплетнями и информацией в СМИ. Не имея внятных критериев, которыми можно было бы пользоваться при выборе группировки, начинающие капиталисты принимали в расчет самые поверхностные показатели: кто больше всего на слуху, кто на какой машине.
В обиход прочно вошло слово «крыша», которое не имело унизительного значения вымогателя, а было чем-то сродни сицилийскому «покровителю». Еще когда молодые боксеры прикрывали наперсточников на Энергетиков, они часто повторяли: «Без зонта кадка палится». Тем самым они подчеркивали, что без верхних нижние пропадут. А само слово «крыша», очевидно, появилось как залихватское сокращение от «прикрытия».
В городе началась мода на братву. Кооператоры стали хвастать своими «крышами», как машинами или любовницами: у кого на джипах, у кого мастера спорта. Даже на ларьках появились наклейки с названиями «крыш». На одном из них, у Витебского вокзала, рядом со сникерсами и ликером амаретто, красовалась табличка с красноречивой надписью: «Охрану осуществляет Малышев А. И.».
Группировки, в свою очередь, стали всеми возможными способами повышать свою конкурентоспособность на рынке охранных услуг. Больше всего повезло «тамбовским», так как именно о них больше всего ходило историй. Чем больший ужас навевало название их группировки на население, тем больше коммерсанты стремились к тому, чтобы пользоваться их услугами.
На втором месте по популярности уверенно шли «малышевские». И хотя все остальные были явными аутсайдерами на новообразовавшемся рынке «охранных» услуг, на всякого ловца находился зверь, и более мелкие коллективы прекрасно себя чувствовали за счет мелкого же бизнеса. Даже получая с сотни ларечников по 100 долларов в месяц, можно было зарабатывать 10 ООО долларов, что было более чем достаточно для поддержания небольшого коллектива.
В конкурентной борьбе между группировками стали активно участвовать властные структуры. Тому, кто повлияет на решение нового, еще никому не подконтрольного коммерсанта платить дань определенной группировке, выдавалась премия в размере двух- или трехмесячного оброка с его предприятия. В другом варианте чиновников лукаво затягивали в преступные схемы, выплачивая им по 10% с каждого взноса кооператора, которого они привели. В Смольном и в администрациях районов появился новый бюрократический штамп — когда бизнесмен жаловался на бандитов, ему давали номер телефона и говорили: «Позвоните, вам там все объяснят».
К концу 1989 года начинающие кооператоры уже стояли в очереди в первых офисах рэкетиров, чтобы попасть к ним «под крышу». В помещении на Демьяна Бедного, 3, которое Михаил Глущенко арендовал для «тамбовских», ежедневно бывали десятки людей. Встречающая сторона сама смеялась над своей «фирмой»: «Заходи не бойся — выходи не плач». Пришедшему купцу объясняли, как он должен вести себя с чужой братвой. В случае конфликта с агрессором ни в коем случае нельзя было вступать в диалог, нужно было только повторять две фразы, как мантру: «Все принадлежит таким-то, а я здесь только управляющий».
СТВОЛЫ
ППШ , который был в руках у Слона в Девяткино, достал для него Гена Ростовский у черных следопытов. Любое огнестрельное оружие было редкостью. То, что 18 декабря 1988 года между бывшими спортсменами произошло вооруженное противостояние, им самим казалось чем-то исключительным. Уже через месяц после конфликта они перестали даже огрызаться друг на друга, никто не собирался никому мстить. И все-таки, как только возникло словосочетание «мой кооператор» или «мой коммерс», между вымогателями стали постоянно происходить стычки. Так что схема, случайно изобретенная Малышевым, когда представители двух сообществ назначали встречу на определенное время с целью разрешения спорной ситуации, стала использоваться регулярно. Появилось выражение «забить стрелку», которое буквально означало «назначить определенное время для выяснения отношений». Первое время стрелки были мирными, сторонам удавалось без применения силы найти приемлемый для всех выход из положения. Спортсмены пока ощущали не то чтобы взаимные симпатии, но некую общность, не дающую им без особого повода вести себя агрессивно. Участники разборки могли всего лишь несколько лет назад заниматься у одного тренера. Они все еще при встрече обнимали друг друга. Трудно было поверить в то, что им не удастся договориться по-хорошему. Однако рано или поздно должны были возникнуть ситуации, когда никто не мог уступить. Их нельзя было разрешить иначе, кроме как с применением физической силы.
Спортсмены стали говорить про некоторые стрелки, что съезжаются «бампер в бампер», что, с одной стороны, просто соответствовало действительности, а с другой — было калькой с выражения комментатора Николая Озерова «кость в кость», подразумевающего бескомпромиссную игру в хоккее. Все чаще и чаще встречи заканчивались драками и, соответственно, тем, что их участники оказывались в больнице. Бейсбольные биты в городе еще не продавались, так что рэкетиры либо кроили друг друга по старинке — кулаком, либо пускали в ход арматуру. Самым популярным орудием стали дубовые ножки от столов из гостиницы «Октябрьская». Они мало того, что были тяжелыми, так еще и легко откручивались. Крепкие ребята заходили в гостиницу вчетвером, заказывали у официанта кофе, потом поднимали коленями столешницу, выкручивали все четыре ножки, складывали стол со скатертью на пол и исчезали. Этим ножкам суждено было разбить сотни лбов и десятки стоек «жигулей».
В самый разгар этой бойни в городе практически в открытой продаже появилось огнестрельное оружие, которое привозили из Прибалтики и из Ленинградской области, из расквартированных в Сертолово армейских дивизий. Только с одного из складов эстонской воинской части ПВО было украдено 43 автомата Калашникова и 261 пистолет Макарова. На Апрашке продавали новые, «в масле» АКМ по 1200 долларов и ПМ по 500. Кроме этих, самых ходовых товаров, можно было достать гранаты и даже гранатометы. Наши герои стали скупать это добро коробками. Разумеется, они не думали о том, что будут стрелять друг в друга, но ствол за пазухой придавал уверенности на случай драки, а как только он появился у одного, пошла цепная реакция. Началась гонка вооружений. Иногда боеприпасы покупали вообще без практической цели, исключительно из любопытства. Одна компания борцов как-то приобрела ящик гранат и поехала в ЦПКиО посмотреть, как они будут взрываться. Они одну за другой бросали их, не забыв вынуть чеку, на лед замерзшего пруда, и ни одна не разорвалась. Вскоре к ним подошел постовой из будки и возмущенно воскликнул: «Кто тут за вами убирать будет!»
