Анатолий Безуглов - Встать! Суд идет
— Валентина Федоровна, — сказал я спокойно, — как вы сами понимаете, от нас никаких слухов исходить не может.
— Я не виню следователя ни в коем случае! — воскликнула она. — Пускай разбирается, потому что если уж кому будет плохо, когда все выяснится, то не вам.
— Кто же, по вашему мнению, клевещет?
— Вы, наверное, догадываетесь?
— Нет, — намеренно твердо произнес я.
— Это же понятно каждому — Тамарка. Я у нее как бельмо в глазу. Завидует. Всему завидует. Что они получили двухкомнатную квартиру, а Василию Демидовичу дали трехкомнатную. Но ведь он заслуженный человек, член облисполкома, пятнадцать лет на руководящей должности. Купим мы что-нибудь, она сама не своя. Недавно достали югославский диван, Бражникова не успокоилась, пока не купила такой же. А как завидовала, когда я замуж вышла! Василий Демидович уже тогда хорошо получал, имел персональную машину.
И конечно, запретил мне работать. Воспитывать надо было сына. Скажу вам честно, мальчику нужна была особая ласка, без матери рос. Да и за Василием Демидовичем уход особый требуется: с утра до ночи с работы не вылазит. Редко его по воскресеньям дома вижу. Ответственность. На всю область такое предприятие одно. Чуть что, в Москву вызывают.
— Раньше вы с Бражниковой дружно жили? — спросил я.
— Я всегда с открытой душой. Мне скрывать нечего и бояться тоже. Что в доме нажито — все трудами Василия Демидовича. Да и я сама каждую копейку берегу. И завидовать ей с моей стороны было бы просто смешно… Я на чужое добро не заглядываю. Хорошо живет, пусть, даже рада за нее была, когда назначили директором магазина. Это не мое дело, если у нее совесть неспокойна. А, — Чупихина махнула рукой, — что и говорить! Сами понимаете, что на одну зарплату машину не купишь. А у Бражниковой «Москвич», и вот-вот купят «Жигули». Тамара как-то обмолвилась, что они и «Волгу» бы запросто заимели, но боязно… ОБХСС. Одного не пойму: чем я ей насолила? — Чупихина сделала ударение на слове «я»…
Чем больше она говорила, тем жалостнее и в то же время злее становилось ее лицо.
— Как же вы общались с человеком, если не верили в его честность? — спросил я. — В гости приглашали. Наверно, сами бывали у них?..
Чупихина не растерялась:
— А я так раньше не думала. Умела, выходит, Тамара скрыть свои настоящие чувства. Всегда, чуть что, звонит ко мне. Все уши прожужжала: «Ты моя сестричка, моя самая близкая…» Как же можно говорить такие слова и напакостить в самую душу, простите меня за выражение! Как можно сегодня клясться в любви, а завтра срамить на весь город, как какую-то воровку? Поневоле откроются глаза на другое. Посмотрите сами, — она стала загибать длинные худые пальцы. — Только в прошлом году она купила два ковра в Москве: один — за четыреста, а другой — за шестьсот рублей, поменяла холодильник «Саратов» на «Юрюзань», съездила с мужем и детьми на море, в Бердянск, дочери приобрела венгерскую шубу — у нас их выбросили всего несколько штук, она, конечно, достала. Понятно, одна контора, я тебе это, ты мне другое. Посчитайте, на всё зарплаты академика не хватит… — Чупихина потрясла в воздухе острым кулачком. — И еще она хочет содрать с нас ни за что, ни про что почти восемьсот рублей. Ну, не наглость, а?
— Товарищ Чупихина, если вам известны какие-нибудь нечестные поступки Бражниковой, почему вы не сообщили об этом в соответствующее учреждение? — спросил я спокойно.
— Махинаций ее не знаю. Как там они комбинируют, это их дело. Я просто сужу по фактам. Тамара не по средствам живет, это точно. Сама хвастает, я ее за язык не тяну никогда. И разбираться в этом не моя забота. Своих хватает. Но я прошу, чтобы нас с мужем оградили от неправды. Никакого кольца мы не брали.
Я постарался поскорее закончить нашу беседу. Все это попахивало склокой. Не знаю, удовлетворилась Чупихина или нет. Но я дал понять, что кляузами заниматься не собираюсь. Разговор должен быть честный и открытый.
Валентина Федоровна ушла не очень уверенная в себе. Во всяком случае, не такой, как пришла.
В довершение ей досталось от моей секретарши за вторжение без очереди. Вероника Савельевна умеет отчитать за нахальство. Правда, делает это тактично, но разит наповал.
Потом уже, анализируя визит Чупихиной, я ловил себя на том, что мне ее жаль. Отбрасывая в сторону эмоциональность и запальчивость, что могло в какой-то степени объяснить ее позицию в отношении бывшей подруги, ситуация складывалась сложная. Пропажа ведь совершилась в доме Чупихиной. И если они в ней не виновны, то поведение Бражниковой заслуживает обиды.
Я высказал эти соображения Гранской.
— Да, этакая обиженная курочка, — усмехнулась Инга Казимировна. — Вы бы слышали, что она говорила мне. Якобы муж Бражниковой, Дмитрий Романович, был влюблен на самом деле в нее, Чупихину. Но Тамара увивалась за ним и соблазнила. Я передаю в более мягкой форме. Вот он и был вынужден жениться на своей жене.
— Насколько это может соответствовать правде?
— Не знаю.
— А не могут прежние отношения Дмитрия Романовича и Валентины Федоровны служить причиной для мести со стороны Бражниковой? — предположил я. — Вот она и устроила «пропажу».
— Двенадцать лет прошло. Прямо граф Монте-Кристо в юбке, — Гранская рассмеялась. — Потом что? Убийство соперницы? Бриллианты уже есть. Камешек в три четверти карата.
— Вам не очень нравится дело? — спросил я.
— А вам? — невесело покачала головой Инга Казимировна.
— Мы их не выбираем. Любое дело есть дело.
— Лучше, если бы его вел мужчина, — сказала Гранская.
— Почему? — удивился я.
— Захар Петрович, мне, как женщине, мешают страсти.
Я хотел сказать Инге Казимировне, что, скорее, считал ее в работе бесстрастным, вернее, умеющим скрыть свои чувства, следователем. Но побоялся, что она поймет не так.
Она, улыбнувшись, продолжала:
— Мне мешает то, что вижу, как примешивается к этой истории склока. Простите за грубые, но точные слова — базарная бабская ругань. Я этого никогда не выносила.
— Почему вы считаете, что это только склока? Если кольцо пропало — значит, оно, скорее всего, украдено. Преступление, согласны?
— Разумеется.
— Если пропажа инсценирована, а такая инсценировка всегда подразумевает корыстную цель, то это также уголовно наказуемое деяние.
— А если ни то, ни другое? Может, Бражникова оставила кольцо в тесте, в фарше, она же сама говорит, что оно снималось легко. В конце концов, его смахнули с отходами в помойное ведро.
— Что следует из материалов дела?
Гранская вздохнула:
— Чупихина не отрицает, что по ее совету Бражникова пошла положить кольцо на трельяж. Но она не помнит, было на руке Тамары Егоровны кольцо, когда они лепили пельмени, или не было. И сама Бражникова говорит в показаниях, что они искали и на кухне. «Как бывает: подумала, не сделала». Это же ее слова. Выходит, есть сомнение в своих действиях. Или в запоминании их.
— Зато четыре человека обыскали все места, где могло тем или иным способом очутиться кольцо. Это не иголка. И поиски были, как видим, более чем тщательные. Испариться кольцо не могло. Посторонних не было. Значит, оно осталось у Чупихиных, или Бражникова ловко запрятала его и унесла. Попробуйте доказать, почему и с какой целью та или другая сторона могла это сделать?
Инга Казимировна улыбнулась:
— Вы всегда, Захар Петрович… Как бы это выразиться, умеете снять ненужные эмоции.
— Благодарю за комплимент, — усмехнулся я.
— Но в данном случае без эмоций нельзя.
Свою версию на взаимоотношения между тремя — я говорю о Тамаре Егоровне, Валентине Федоровне и Дмитрии Романовиче — Чупихина высказала. Бражникова рассказала мне свою. По ее словам, муж ее никогда не был влюблен в Валентину. Более того, Валентина сама была к нему неравнодушна и вышла замуж за Чупихина по следующим мотивам: Дмитрий ей не отвечал взаимностью и поэтому Валентине было теперь все равно; Василий Демидович старше на десять лет, обеспечен и можно за его спиной делать все, что заблагорассудится. Детей Чупихины не имели. Только сын от первого брака Василия Демидовича. По словам Бражниковой, Чупихина завидует ей. Молодой муж, свои дети. Не прочь, мол, завести интрижку с Дмитрием Романовичем за спиной мужа. Тем более, бабенка в самом соку. Не работает, вот и тянет на любовные приключения. А мужа, как утверждает Бражникова, Валентина не любит и презирает. Он нужен ей, как корова, которую можно доить. Что он жулик, Валентина якобы знает, в чем признавалась не раз Бражниковой, а бросит его, в случае чего, не моргнув…
— И Чупихин, выходит, хапуга, — покачал я головой.
— Махровый, говорит Бражникова. Сам лично возит зимой начальству свежие огурцы и помидоры. Ящиками… Делами Чупихина заинтересовался ОБХСС.
