Владимир Губарев - XX век. Исповеди: судьба науки и ученых в России
ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ ИЛЬЮШИНА: "На дачу тогда были приглашены Ворошилов, Баранов, Алксинс, Туполев, Погосский и я. Приехали мы во второй половине дня. Стоял теплый августовский день. На нижней веранде дачи хозяин и гости, стоя, обсудили вопрос о выпуске летающих лодок одним из заводов. Говорили в основном Ворошилов и Баранов. Сталин сл ушал, не проронив ни слова. Так прошло около часа. Поняв, видимо, что к решению прийти трудно, он, наконец, остановил обсуждение предположением:
— Пойдем лучше играть в городки…
Все охотно согласились. И около четырех часов на городошной площадке царила веселая суматоха. Сталин оказался заядлым игроком, ловко бил по фигурам, подтрунивал над неудачниками. Часов в шесть пригласил пообедать. Но обед был, так сказать, деловым. Разговор начал Сталин:
— Надо нам двигатели с воздушным охлаждением иметь. С ними у нас что-то пока не получается.
Баранов предложил:
— Есть смысл купить лицензию, чтобы двинуть все дело конструирования резко вперед…
Тут же была предложена комиссия для поездки за границу. В нее вошли Климов, я и другие товарищи. Сталин резюмировал очен ь решительно:
— Комиссии без лицензии не приезжать…"
Иные времена, иные игры… Городки нынче потеснил теннис. К сожалению, в отличие от городков, это игра индивидуальная, а потому трудно выработать коллективное решение — вот и много "накладок" случается: то разоружаться решаем в одночасье, то ракеты нацеливаем в звездные миры, то под конверсией понимаем производство кастрюль.
В те времена Сталина называли "гениальным". Мы знаем, что это не так — иные эпитеты подходят больше, но отказать ему в способности определять талант в человеке, в нужный момент поддержать его — нельзя. Ведь в этом заключалась мощь страны, ее способность противостоять надвигающейся войне. Победить в ней без авиации уже было невозможно.
Как обычно, на первомайские праздники планировался и воздушный парад, и в нем должен был принять участие бомбардировщик Ильюшина. Экспериментальный самолет проходил испытания. Дней десять оставалось до 1 мая, стояла прекрасная "летная погода". Коккинаки поднял бомбардировщик в воздух, вскоре он полностью выполнил программу, и конструктор ждал приземления самолета. Неожиданно зрители увидели, что Коккинаки вместо снижения, начал набирать высоту. А затем… самолет встал вертикально и начал переворачиваться "на спину", и вот уже "нос" опускается… Что же случилось? Тревожно забилось сердце конструктора. Но спустя несколько секунд он понял, что Коккинаки сделал на бомбардировщике "мертвую петлю".
А 1 мая "шеф-пилот" провел самолет, над Красной площадью. Ильюшин наблюдал за своим детищем на праздничной трибуне. И тут он узнал о решении правительства: сегодня же новый самолет должен лететь еще раз, но уже под вечер.
Вскоре на аэродром приехал Сталин.
Ильюшин рассказал о самолете, об его особенностях. Затем Сталин начал расспрашивать летчика-испытателя. И наконец, Коккинаки продемонстрировал бомбардировщик в воздухе.
Уже на следующий день в Кремле состоялось совещание. Кроме руководителей партии и правительства присутствовало все командование Военно-Воздушных Сил. Вопрос о создании дальнего скоростного бомбардировщика и о запуске его в серию был решен.
"Эхо" этого совещания услышал Берлин в августе 41-го.
ВСПОМИНАЕТ Е. ПРЕОБРАЖЕНСКИЙ, КОТОРЫЙ КОМАНДОВАЛ 1-м МИННО-ТОРПЕДНЫМ АВИАЦИОННЫМ ПОЛКОМ БАЛТИЙСКОГО ФЛОТА: "В районе Штеттина проходим над фашистским аэродр омом. Снизу мигают красные посадочные огни. Включаются и освещают полосу прожектора. Нас явно приняли за своих и любезно приглашают на посадку. Теперь курс прямо на Берлин! От Штеттина до центра фашистской столицы всего 130 км.
Когда Штеттин остается позад и, включаю и выключаю аэронавигационные огни. Это сигнал ведомым самолетам: выходить на заданные цели самостоятельно. Впереди видно зарево от огней на земле. Улицы и площади Берлина освещены. Для нас это полная неожиданность. Но зато можно отбомбиться по ц ели с самой высокой точностью…
По командам штурмана поворачиваю самолет на цель — Штеттинский вокзал. На станционных путях стоят груженые железнодорожные составы. Точно выдерживаю машину на боевом курсе. Для штурмана наступали самые напряженные секунд ы. Его действия воспринимаю по реакции самолета. Небольшой рывок и легкое торможение — штурман открыл бомболюки… Самолет слегка "вспухает" по высоте…
Медленно тянется время. Наши бомбы еще идут к цели. Но вот, наконец, среди составов на станционных пут ях видны огненные вспышки разрывов. Почти одновременно возникают взрывы в разных районах Берлина. Огненные факелы поднимаются над цехами военных заводов. Это отбомбились другие экипажи нашей группы.
Едва вспыхнули первые взрывы бомб, Берлин стал погружатьс я в темноту. Общими рубильниками выключается освещение магистралей и целых кварталов…
Все самолеты благополучно вернулись на аэродром Когула".
Война на Востоке впервые пришла в Берлин, который был так далеко летом 41-го от фронта. И уже этого факта было бы достаточно, чтобы слава ОКБ осталось в истории. Но Ильюшину и его соратникам битва в воздухе во время второй мировой войны подарила иное определение — "непобедимые". И оно связано со знаменитым штурмовиком Ил-2, равному которому не было не только в немецкой армии, но и у союзников. И лучше этого самолета — впервые поднявшего в небо фамилию его создателя — так и не было создано в военные годы.
В то время, когда бомбардировщики появились над Берлином, в Советском Союзе было всего несколько Ил-2 — буквально за считанные дни до начала Великой Отечественной началось их серийное производство. А спустя несколько месяцев уже сотни Ил-2 штурмовали фашистские колонны, уничтожали танковые группы и группировки, смертельным вихрем проносились над воинскими эшелонами и сметали переправы. Их называли то "красными молниями", то "смертью Сталина", то "дьяволами", но в конце концов — "летающими танками". Это было мощное и дерзкое оружие, потому что штурмовики "работали" всего в нескольких десятках метрах от земли, их огонь был всесокрушающим.
В любой книге, посвященной войне, нашей или немецкой, об авиации или о танковых соединениях, о флоте или пехоте, — всегда упоминается штурмовик Ил-2.
Однажды с Георгием Береговым мы ехали в Хельсинки на Международный конгресс по авиации и космонавтике. Новенькая генеральская форма сидела на нем ладно — звание вместе со Звездой Героя ему присуждено сразу же после космического полета. Как известно, Георгий Тимофеевич и до полета был уже Героем Советского Союза, и это звание он получил во время войны — он был штурмовиком, летал на Ил-2. Вот мы и разговорились о тех временах, о самолетах, об Ильюшине.
— Наш мужик, крепкий, — заявил Береговой, — это мы чувствовали, когда садились за штурвал. Сделан был Ил-2 добротно. Отличная машина! Мужицкая, потому что неприхотлива, надежна. Горели мы, конечно, ведь в лоб фашиста расстреливали, но Ил спасал нас, потому что можно было сесть и на болоте, и в лесу, и на переднем крае… Бронированный корпус берег летчика… Лопасти винта погнешь на вынужденной, а потом на аэродроме механик берет кувалду, выправит, ну и снова летишь… В общем, нашенская была машина, она выручала не раз, а потому ей, а значит, и Ильюшину, жизнью своей обязан! Да и в космос этот самолет помог нам выйти. На нем Гагарин к своему полету готовился…
Тут Береговой немного "переборщил", он имел в виду Ил-28, бомбардировщик. Именно на этой машине отрабатывались аппаратура и снаряжение для первого полета в космос человека. В частности, катапульта и системы спасения. Насколько мне известно, на Илах Гагарин не летал. Впрочем, точнее — не пилотировал военные машины Ильюшина, иное дело — пассажирские. Именно Ил-18 доставлял первого космонавта планеты в разные страны мира — от Софии до Бразилии. Но это уже было после старта "Востока".
На создании Ил-2 заканчивается история "Ивановых" — таков был шифр у наших самолетов. Потом они уже начали носить имена своих создателей. А с 36-го года "Иванов" был синонимом многих машин, как чуть позже "изделие" для атомных бомб и ракет.
Сталин предложил кодовое название "Иванов" для новых самолетов. Вот и появились "Иванов-1" у Поликарпова, потом более современный "Иванов-2". Сухой и Туполев сконструировали "Иванов-3". Так бы и шло дальше, но с началом войны Сталин взял фамилию "Иванов" себе, лишив ее самолетов. А смысл в этой игре вождя был один: самолет должен быть простым и его надо изготовить в таких количествах, сколько в стране Ивановых.
Трагедии и курьезы в истории авиации всегда рядом.
"Пассажирская" линия жизни С.В. Ильюшина тесно связана с "военной". Еще в годы Великой Отечественной он задумывает самолет мирного времени. После Победы рождается серия таких машин, самый известный из них Ил-14. С ним связаны не только массовые перевозки людей и грузов, но и освоение Арктики и Антарктики.
