Григорий Панченко - Луки и арбалеты в бою
Впрочем, стоит ли упрекать Франклина, если через двадцать два года, уже совсем на исходе XVIII в., некий Ричард Освальд Мейсон, эсквайр, опубликовал в Лондоне трактат с высокоученым и верноподданным латинско-английским названием «Pro aris et focis: прилагаемые на суд кабинета министров Его Величества рассуждения о причинах, которые существуют для того, чтобы во имя блага страны вернуть на вооружение длинный лук и пику»…
Это уже и в самом деле времена Джорджа Веллингтона, хотя еще и не битвы при Ватерлоо. Но Веллингтон, генерал-практик, о воскрешении пехотной пики уже не думал: ее эпоха прошла безвозвратно. Пистолет как кавалерийское оружие его вполне устраивал: для тогдашних условий боя трудно было придумать что-то радикально лучшее (калмыцкие и башкирские лучники из иррегулярных частей русской армии во время наполеоновских войн проявили себя сносно – но, скажем прямо, и не более того). О замене луками тогдашних армейских ружей Веллингтон тоже не думал и в этом «не думаньи» был, безусловно, прав. А вот о возможности вывести на поле боя некий спецконтингент лучников (не вместо обычных стрелков, а в дополнение к ним) – действительно подумывал: его военному чутью импонировала возможность уверенно и смертоносно попадать в ростовую мишень на дистанции, может, и не в четыреста, но хотя бы двести ярдов, делая при этом если не двенадцать, то по крайней мере семь выстрелов в минуту…
И тут Веллингтона ждало разочарование. Когда, по его приказу, начали собирать информацию об имеющихся в Великобритании лучниках – выяснилось, что стрелков, способных обеспечить такие результаты, уже не осталось. Ни в Англии, ни в Шотландии. Шотландская гвардия лучников в ту пору еще существовала: она, строго говоря, до сих пор существует. И составляющие ее предводители кланов (на настоящий момент их несколько более трехсот) время от времени встречаются на состязаниях, демонстрируя искусство лучной стрельбы.
Стрелок Шотландской гвардии лучников в 1822 г. В руках у него легкий longbow со спущенной тетивой: уже церемониальное оружие
Однако практикующие военачальники в 1815 г. уже не сочли уровень этого искусства достаточным, чтобы вернуть его на поле боя. А со столь же практикующими лучниками времен хотя бы экспедиций Дампира они разминулись. Всего-то на одно столетие – но это ведь тоже не так уж и мало…
Российские меридианы
Первозванные лучники
«…В книге Марии Семеновой „Волкодав“, главный герой которой по всем признакам является нашим идеализированным предком, мы, помимо всего прочего, встречаем описание веннского (читай – славянского) лука: „…высотой до груди стоящему человеку, спряженный добрым мастером из можжевельника и березы, оклеенный сухожилиями и рогом и повитый сверху берестой. Страшное оружие. Из таких вот и пробивают дубовую доску за двести шагов“. Приятно, когда человек знает, о чем пишет. И вдвойне приятно, если написано хорошо…»
(Б. Агрис и Д. Большакова «Снайперы без винтовки. Луки и арбалеты в истории и фэнтези». «Мир фантастики», декабрь 2003)Ну, кому как. Я, например, приятственных чувств не испытал. Ни при чтении «Спаниеля»… пардон, «Волкодава», ни при анализе этой вот статьи в «Мире фантастики», базирующейся в первую очередь на реалиях, ей-богу, Diablo II.
Прежде всего береза – грубоватый ширпотреб (равно как и оклейка берестой). На изготовление луков эти материалы вовсю шли – но не элитных!
Кроме того, двуслойный деревянный лук – вещь действительно эффективная (для особо подходящих древесных пород, в первую очередь тиса, такие ухищрения со слоями не обязательны – однако не всегда у мастера есть доступ к подобной древесине!). В таежных краях он вообще преобладал над всеми основными конструкциями. И оптимальным было как раз сочетание лиственной и хвойной древесины: внешний слой – действительно береза (гибкость), а вот внутренний – отнюдь не можжевельник, но сосна, ель, иногда особым образом обработанная лиственница (жесткость). Концевые вставки можно бы и из черемухи сделать, по «лучным» свойствам приближающейся к кости. Это, конечно, если климат, континентально-таежный, препятствовал формированию многослойного клеенного «пирога» из дерева, кости, рога и сухожилий: то есть уже сделанный лук мог бы в таких условиях существовать, но его ведь сперва надо было просушивать этак с год, в особом температурном режиме – а как этого добиться в «волкодавьей» обстановке?
Охотники и воины за века, даже тысячелетия, сумели определить наилучшие «рецепты», не писателям тут что-то менять.
Трудно сказать, насколько достоверно летописные миниатюры изображают лучников (и не только!) домонгольской эпохи – но надо думать, все же сохраняется какая-то преемственность с прежними рисунками, созданными синхронно событиям
Потом, дистанция двести шагов – это заметно меньше, чем двести ярдов. А двухсотярдовое расстояние у английских longbowmen считалось «кандидатским минимумом» для эффективной стрельбы: с теми, кто на таком расстоянии не пробивает доску, вообще не разговаривали. «Докторская степень» наступала на 400 ярдах. И это, кстати, не предел.
(На такой дистанции требовалось не только попадать в мишень, но и пробивать ее. Мишень же была толщиной в дюйм и изготовлена из хорошо просушенной сосны.
А еще один показатель мастерского класса у английских лучников – умение поражать две такие мишени из сосновых досок, расставленные друг за другом на расстоянии, превышающем длину стрелы. При этом стрела должна прошить первую мишень не просто насквозь, но так, чтобы не завязнуть древком или оперением – а во вторую воткнуться глубоко, хотя тут уже сквозного пробивание не требовалось. К сожалению, о дистанции до такой вот сдвоенной мишени средневековые источники молчат, но стрельба велась явно не в упор.)
Так что Пекинесу… то есть Бультерьеру… ну, вы поняли… особенно хвастать нечем. Даже тем, что он, на мой вкус, скорее норманн, чем славянин: фрау Семенофф хронически одержима комплексом неполноценности перед Великим Скандинавским Мифом и всеми силами отчаянно «славянизирует» варягов. Но это, как говорили те же классики, опять-таки «совсем другая история». Современные же читатели вообще обычно изучают историю праотеческого лука по книге А. Ф. Медведева «Ручное метательное оружие…», 1966 г. издания… а не по первоисточнику (С. К. Богоявленский «Вооружение русских войск…»., Исторические записки АН СССР, вып. 4, 1938, М.)… sapienti sat…
В любом случае никакому варягу я не посоветовал бы стрелять из такого лука в прыжке с пируэтом, как время от времени ухитряется Волкодав. Все-таки лук – не винтовка, у которой для выстрела достаточно нажать на спуск; помимо «разрывного» движения рук в натяжении тетивы участвует все тело, включая (прежде всего!) опорную ногу. Ну и во что же она упирается в момент прыжка?
«Проблема опорной ноги» по валлийским рисункам XIII в.
Интересную параллель позволяют провести некоторые изображения из раннесредневекового Уэльса. Там лучники (легковооруженные, явно с невысоким воинским статусом – но именно воины) выходят на боевой стрелковый рубеж босиком, точнее – наполовину босиком: левая нога, при стрельбе из лука с особой силой упирающаяся в землю, обута в специальный башмак. Можно предположить, что это «требование местности»: лучники в какой-то степени столкнулись с той же проблемой, которая была характерна для… арбалетчиков, вернее, тех из них, которые пользовались ранними типами натяжных механизмов или даже вовсе обходились без оных (более подробно о технике натяжения арбалета – в другой главе). Известно, что такие арбалетчики старались давать бой на как можно более плотной почве. Зыбкий или мягкий грунт – болото, снег, толстый слой палой листвы, иногда и просто пахота, – даже будучи вполне пригоден для передвижения, мешал повторно заряжать арбалеты: оружие «вгрузало» в землю…
Но мы, кажется, опять отвлеклись. Вернемся из средневекового Уэльса и тем более из пространств славянской фэнтези в настоящую Древнюю Русь. Как там обстояли дела со стрельбой из лука?
В домонгольский период Русь луком на поле боя, конечно, пользовалась (главным образом – в коннице), но весьма умеренно. Это было вспомогательное оружие начала битвы и «огневой поддержки» натиска тяжелых копейщиков (тоже конных). Практически все более или менее значительные битвы не обходились без лучников и начинались с перестрелки, но… из великого перечня зафиксированных в летописях сражений известно лишь два, исход которых во многом определила перестрелка. Видимо, Русь не пошла бы ни по английскому пути, ни по монгольскому. В «доармейский» период лук, как классическое оружие засад, играл несколько большую роль, но к XI–XIII вв. стал постепенно отходить на второй план. Пожалуй, «вектор развития» был устремлен на создание очень своеобразной, максимально восточной, но при этом европейской по своему типу конницы как основного войска. Нет никаких оснований сомневаться, что на этом пути были возможны столь же впечатляющие результаты, как получились через несколько веков у тех же польских или венгерских гусар.
