Григорий Панченко - Луки и арбалеты в бою
Как бы там ни было, зафиксируем факт: во всех последних битвах, когда на территории Британских островов еще применялся лук, он оказывался оружием победителей. Правда, очень второстепенным и не решающим исход сражения.
Хайлендеры-участники Тридцатилетней войны
Конечно, повоевав вплоть до середины, даже до последней четверти XVII в., шотландский лук вовсе не исчез немедленно после этого. Но он сделался оружием совершенно иных слоев. Беднейшие категории вояк, при всем своем горском консерватизме, убедились: все-таки стрелять в бою из луков у них получается, лишь если противник это позволяет, а значит, пора переходить на мушкеты! Зато аристократы-лэрды, главы кланов, тут же «по контрасту» возлюбили древнее и благородное оружие…
С давних пор король Шотландии имеет право призвать, в качестве личной гвардии, именно клановых предводителей – причем нести эту воинскую службу они должны прежде всего как лучники. Этот обычай не вымер и в XVIII в., когда данное право переняла, пускай уже чисто формально, английская корона. Наоборот: членство в гвардии шотландских лучников стало почетным видом клубного движения.
Правда, этот подход не отменял боевые тренировки. Однако и они вскоре обретают «клубный» статус. За неимением фотографов лэрды гордо позируют художникам, сжимая в руках луки (иногда сохраняющие слабый сигмообразный изгиб, но при этом обычно уже длинные, тисовые, в английском стиле) и опираясь на мишени… сплошь и рядом столь большие и пробитые стрелами так далеко от «яблочка», что становится совершенно ясно – раз уж воин королевской гвардии не стыдится таких попаданий, то на поле боя ему лучше не показываться…
Самые последние
Английскому луку еще чуть-чуть довелось повоевать и после того, как шотландский лук отвоевался. Но уже не у себя дома и вообще не в Европе.
Судя по всему, такие лучники могли находить применение в дальних корабельных экспедициях (которые уже стали «фирменной маркой» Англии). Причем примерно в том же качестве, что и при Фрэнсисе Дрейке: как «снайперы», мастера прицельной стрельбы на дальнюю дистанцию! Возможность быстрой перезарядки оружия, конечно, тоже учитывалась: даже после введения кремнево-ударного замка и бумажных патронов мушкет лишь в совершенно исключительных случаях мог обеспечить три выстрела в минуту. Лучник, даже очень средних достоинств, по-прежнему «обгонял» мушкетера вдвое-втрое.
Выходит, даже через десятилетия после Ниде все-таки сохранялся достаточный «стартовый капитал», чтобы с него начислялись подобные «проценты»?! Похоже, что так и есть – хотя по-настоящему умелых лучников и вправду оставалось немного. Но, во всяком случае, Уильям Дампир (1651–1715), знаменитый мореплаватель, ученый, писатель и пират (в последней из профессий он как раз наименее преуспел) для своих экспедиций таких лучников находил. В том числе и для поздних экспедиций, имевших место во временном промежутке от 1699 до 1711 г.
Вроде бы не сохранилось сведений, чтобы из луков приходилось стрелять в ходе морских сражений, по вражеским пушкарям и рулевым – хотя в принципе Война за испанское наследство (1701–1714) предоставляла для этого возможности, пускай и меньшие, чем при Дрейке. Но, может быть, это именно «не сохранилось сведений». Мы ведь и про лучников Дампира (точнее, про одного из них) знаем лишь потому, что сам Дампир мельком упомянул о неком «лучном эпизоде» на американском побережье.
Эпизод этот поистине трагикомичен. Повстречавшись с индейцами, англичане вдруг осознали, что те воспринимают их как безоружных людей, на которых при случае спокойно можно и напасть. Назначение мушкетов, разумеется, краснокожим было неведомо – и даже после показательных стрельб (в мишень) индейцы совершенно «не включились», что им демонстрируют стрельбы. А стрелять в них на поражение было покамест не за что: опасность нападения оставалась чисто гипотетической.
Тогда было решено продемонстрировать туземцам возможности английского лука. Вот эту демонстрацию они очень хорошо поняли, особенно после того, как провели с лучником дружеские состязания и обнаружили, что он посылает стрелу ВДВОЕ дальше их. Увы, это подтолкнуло индейцев к выводу, будто лучник – единственный воин среди всех бледнолицых пришельцев. Поэтому они, несмотря на дружескую обстановку состязаний, внимательно наблюдали за ним – и едва лишь увидев, что он больше не держит в руках готовый к стрельбе лук, немедленно набросились на него толпой и убили. После чего уже без малейшего страха вознамерились проделать это со всеми остальными англичанами, «беззащитными». И были очень удивлены, обнаружив, что мушкетный залп сопровождается не просто грохотом, но и смертоносными ударами пуль…
Итак, боевой longbow продолжает существовать даже в XVIII в., по крайней мере, в начале его. Лучники высокого класса (такие, по сравнению с которыми не котируются даже индейцы, природные мастера боевого лука!) тоже не перевелись. Однако, видимо, это уже их лебединая песня.
Иногда вопрос о военном применении лука поднимался снова, но в совершенно неожиданном ракурсе. Так, одно из возникших возражений – это невозможность использовать longbow… в конном строю, как кавалерийский пистолет!
«Конный» лучник (кстати, французский): это отнюдь не кавалерия!
Тогдашняя Европа уже крепко подзабыла свой опыт общения с восточными всадниками, со всадниками же, применяющими большой асимметричный лук, европейцы и не успели познакомиться (воинская культура самураев все-таки большей частью оставалась «за кадром»). Но в данном случае этот опыт не помог бы: он не проецируется на технику стрельбы из английских луков, а ведь речь идет как раз о ней. За три века до того конные английские лучники, как мы знаем, стреляли в лучшем случае со стоящих лошадей. В XVIII в. всадники порой использовали длинный лук на охоте: так стреляли и графы, и браконьеры, но опять-таки со стоячей лошади (а чаще спешившись), на малой дистанции и, как правило, по «не серьезной» дичи вроде лани или косули – для конного боя в самом деле малоубедительно.
Важнее другое: длинный тисовый лук уже воспринимался как оружие, по дальности прицельного выстрела соизмеримое всего лишь с пистолетом. Даже если эта «соизмеримость» была в бо#льшую сторону, все равно речь вряд ли идет свыше чем о стометровой дистанции. Какое падение уровня…
Примерно в это же время у графов, браконьеров и нарождающихся как явление спортсменов начинают появляться роговые «наладонники» для правой руки: специальные пластины, помогающие удерживать тетиву при натяжении лука для выстрела. На свои пальцы при удержании тетивы лучник уже не очень может положиться.
(На всякий случай уточним: как знать – может, такие вспомогательные «девайсы» в XVIII в. не появились впервые: просто более ранние не сохранились до наших дней? И если так, то не исключено, что они-то могли использоваться для самых боевых луков, самых мощных, 200-фунтовых!)
Самый уязвимый этап для высокоразвитой школы лучной стрельбы – подготовка смены, требующая обучения с раннего детства и постоянных тренировок всю оставшуюся жизнь. Для того, чтобы стать лучником даже среднего уровня, надо буквально вырасти с луком в руках (а в «монгольском», степном варианте – еще и верхом на коне). Кремневый мушкет, карабин, пистолет все-таки предъявляют к своим адептам неизмеримо более мягкие требования. И в век эффективно действующего огнестрельного оружия (не забудем и артиллерию!) с каждым поколением находилось все меньше и меньше английских семей, которые хотели – и могли! – так выстраивать судьбы своих отпрысков…
Чем дальше от Англии, тем проще выглядел этот вопрос для тех, кто что-то знал о совсем недавней и, казалось бы, столь легко достижимой эффективности английского боевого лука, но не думал о «сопутствующих обстоятельствах». Так, в 1776 г. Бенджамин Франклин (пока еще не отец-основатель будущих США, но «всего лишь» знаменитый изобретатель и крупный государственный деятель) в письме генерал-майору Чарльзу Ли развивал идею военной реформы, которая пришлась бы по душе Уильяму Ниде. Причем тон письма заставляет думать, что с генералом (предком того самого Ли, который будет командовать войсками Юга во время Гражданской войны) все это уже обсуждалось и он готов поддержать Франклина: «…Я, как и Вы, считаю, что пика должна быть представлена в современной армии. Уместно было бы прибавить и лук со стрелами: это было хорошее оружие и отказ от него не назовешь мудрым шагом».
Лэрд Джеймс, граф Уэсмисский (портрет 1715 г.). Лук представляет собой слегка «хайлендизированную» вариацию longbow, но результат стрельбы привел бы в ужас любого профессионального longbowman-а
Право слово, по этому вопросу Франклину и Ли стоило бы не советоваться друг с другом, а пригласить в консультанты кого-нибудь из коренных американцев! Они в ту пору охотно поставляли бы «бледнолицым» луки со стрелами – особенно в обмен на ружья, порох и свинец.
