Антон Вершовский - ДАТСКИЙ ДНЕВНИК
24 сентября. Погода вдруг исправилась, и я съездил к морю на велосипеде. Ехать совсем недалеко, нужно всего на полкилометра отклониться от дороги в институт. Потом, правда, нужно подниматься в гору. Зато на море очень хорошо — яхты, и какие-то новые развлечения — кайт—серферы, у которых вместо парусов — что—то вроде парашютов, этакие изогнутые воздушные змеи на длинных канатах. Они парят над заливом, как какие-то фантастические птицы, наверное, с десяток одновременно.
26 сентября. Все, морские радости кончились, не успев начаться. Сегодня утром проснулся — и все как обычно, то есть идет мелкий, но интенсивный дождь. Говорят, здесь всегда так, то есть холодно не бывает, жарко — тоже. Весь год температура воздуха где-то между +5 и +20, и дождь.
О датском трудолюбии.
28 сентября. У меня тут накопились еще впечатления о датчанах. Издали на Данию глядя, может создаться впечатление, что в этой стране все так хорошо и благоустроено, потому что все трудятся, не разгибая спины… Впечатление это не просто обманчивое — оно не имеет ничего общего с действительностью. Нормальные датчане (в нашем институте — это рабочие, механики, инженеры, секретарши) приходят на работу примерно в 9 утра, потому что рабочий день у них начинается в восемь. В 10 утра у них начинается перерыв, во время которого все они собираются в кофейнях и пьют там кофе до одиннадцати, что вполне понятно — погода здесь мерзкая и сырая, и без горячего кофе можно загнуться. В 12 начинается обеденный перерыв, который занимает около часа. В 2 часа начинается второй перерыв на кофе, после которого (в 3 часа) все начинают постепенно собираться домой после тяжелого трудового дня, и к четырем часам (а по пятницам — к двум) во всех институтских службах не остается ни души, по коридорам бродят только аспиранты.
Социализм. Все сидят на фиксированной зарплате, а безработица при здешних размерах пособий никого не пугает, гораздо важнее — не перетрудиться. Более того, социальная защищенность настолько велика, что человека нельзя уволить из госучреждения только потому, что он ничего не делает. Вчера я наблюдал трудовой процесс в магазине. Здоровенный магазин, торгующий всяческой электроникой, компьютерами и фототоварами; по поводу середины дня в зале — всего один продавец. Стоит очередь (дело здесь обыкновенное), человек 10, но не в строю, как у нас, а по европейски, то есть каждый держит в руке номерок и подходит к стойке, когда его номер загорается на табло. Продавец в это время консультирует очередного покупателя по поводу компьютера. Они чего-то обсуждают минут пять, потом тычут пальцами в кнопки, потом 5 минут просто стоят и горестно смотрят на этот самый компьютер, засунув руки в карманы. Очередь тем временем дорастает до 20 человек. И что интересно — никто особо не бухтит и не протестует. Все понимают — человек работает. И главное — никто никуда не торопится! Потом продавец и покупатель разводят руками, покупатель уходит, а продавец возвращается к очереди.
Несколько раз я пытался взаимодействовать с местными службами — с мастерскими, с электронщиками, и каждый раз ответ был один — «сделать можно, но нужно немножко подождать». Сколько подождать — «ну, месяца два»… Взяток они не берут и начальства не боятся, так что ускорить процесс можно только одним способом — сделать все самому.
На прошлой неделе наш аспирант Кристиан четыре раза ходил к оптику на химфак, чтобы тот распилил зеркало на три части (работа на пять минут). В первый раз он пришел слишком поздно — в три часа, во второй раз, утром, попал в кофейный перерыв, в третий раз (в два часа) он застал-таки этого оптика, но была пятница, и тот уже спешил на автобус, хотя зеркало согласился оставить у себя, сказав, что в понедельник сделает. С тех пор мы не видели ни зеркала, ни оптика. Говорят, он простудился. Сонное царство. И так — во всех госучреждениях и в подавляющем большинстве частных компаний.
Говорят, здесь есть компании, которые платят программистам огромные деньги, и в этих компаниях всегда есть вакансии, потому что специалисты туда идут неохотно, опасаясь, что их могут заставить работать. На этом фоне трудовой энтузиазм университетской научной публики выглядит полным сумасшествием, да и сами датчане искренне считают научных работников психами. Хотя, если разобраться, во многом этот энтузиазм вызван желанием зацепиться в университетской среде, получить постоянную позицию, и опять же избежать подневольной работы в частной компании. И это все притом, что среднего датчанина надо видеть! Это обычно белобрысое очкастое создание от 190 см (маленькие датчане) до 210 см (высокие датчане) с румянцем во все щеки и широченными плечами. Средний рост датской женщины — 180 см (мой средний рост — 170 см). В общем, воду на них возить надо бы.
30 сентября. Вчера я продолжил наблюдения за датским трудовым процессом. Я специально пришел пораньше на работу, чтобы получить бумагу—счет из Америки (я ее очень ждал, после ее оформления мне должны из Америки прислать недостающее оборудование), получил, дождался девяти утра и побежал к специальной даме по имени Гунхильд, которая здесь оформлением таких бумаг заведует. А ее нету. Я в секретариате спрашиваю — «а Гунхильд здесь?», а мне говорят — «нет, ведь сегодня же пятница!» я ничего не понял и пошел к себе.
В 10:00 появился мой сосед по офису и объяснил, что можно обратиться еще к одной даме по имени Бодил. Даму, естественно, я на месте не нашел, потому что у нее началось время кофейного перерыва. В 11:15 она появилась у себя в офисе, начала вникать в мою проблему, вникла и посоветовала обратиться к Гунхильд. Я говорю — я бы обратился, но мне нужно сегодня! А она мне — ах, вам сегодня? Нет, сегодня все равно не получится. Бумагу, говорит, нужно в финотдел посылать, а уже полдвенадцатого, и пятница! Поздно. Потом я выяснил, что ко всему прочему в этот день с Олимпиады транслировали полуфинальный матч по женскому гандболу, в котором играла датская команда, и ровно в полдень вся страна прекратила работу и собралась в столовых и кофейнях у телевизоров. Датчанки, конечно, выиграли — еще бы, при таких—то размерах организмов. А в финале, естественно, они будут играть с норвежками. Но гандбол гандболом, а в два часа дня в институте не было ни души. Вот так.
Кстати, о бумаге из Америки. Я запросил ее еще 3 дня назад, честно ждал, наконец, ждать мне надоело и я отправил в Америку письмо — вы, дескать, что, мой запрос не получили? Что же вы инвойс не высылаете? Через 15 минут получаю возмущенный ответ — а вы дескать, что, инвойс не получили? Мы же вам его факсом выслали! Иду проверять. Смотрю — действительно, лежит факс из Америки на мое имя. И время на нем — отправлен 5 минут назад.
30 сентября. Кому здесь жить хорошо — так это велосипедистам. Всюду специальные дорожки, светофоры, стоянки — почти в любое место города добраться получается быстрее, чем на автобусе, и удобнее, чем на машине — нет проблем с парковкой. И уж всяко дешевле, что при здешних ценах немаловажно. К тому же велосипедисты здесь, в отличие от пешехода, — что-то вроде священных коров. Автомобилисты боятся их до смерти и замирают на месте, увидев велосипедиста в 50 метрах от перекрестка. В час пик, когда велосипедисты идут сплошным потоком, правый поворот для автомобиля становится серьезной проблемой — велосипедисты здесь ни за что не притормозят, чтобы пропустить машину. К тому же к правилам они относятся очень вольно, в общем, ведут себя, как положено священным коровам.
02 октября. История продолжилась. Гунхильд пришла на работу и сообщила мне, что с моей бумагой все в порядке, и она ее, бумагу, вот-вот направит в финансовый отдел института. Там ее подпишут — и все готово, можно отправлять ее в Америку! А когда подпишут? Ну, в течение недели… В крайнем случае — двух, но это вряд ли…
Прошло примерно полгода, прежде чем я начал понимать, сколько лишних движений я сделал в этой истории. А ведь на самом деле все, что от меня требовалось — это расслабиться и получить максимум удовольствия! Похожая история произошла с моим мобильным телефоном. Как только мне прислали карточку социального страхования (основной документ резидента страны), я пошел и перевел телефон с запредельно дорогого тарифа для пижонов и иностранцев на просто очень дорогой — со скидками «только для резидентов» и без предоплаты. Подписал контракт, мне говорят — ждите неделю—две (как обычно). Ноль эффекта. Через две недели на старом счету деньги кончились, живу без связи совсем, наконец, прихожу к ним опять, в чем дело, спрашиваю? Они говорят — нет такого контракта! Оказалось, номер записали с ошибкой. Извинились, сейчас, говорят, новый контракт подпишем, на этот раз без задержек, прямо сейчас можете пользоваться. Ну, я уже не такой наивный, и что такое датское «прямо сейчас», понимаю, тем более что телефон как не работал, так и не работает.
