Кэсси Харти - Я смогла все рассказать
Когда я вернулась домой, Джона там не было. Я поспешила наверх. Заплаканные дочки сидели в своей комнате, обнявшись. Тут я услышала, что Джон вернулся. На этот раз со своей матерью. Я надеялась, она за меня заступится. Прикажет ему уйти, и я буду в безопасности.
Я не угадала.
К моему удивлению, она заявила, что уйти должна я. Она мне не поверила, не захотела поверить. Ее сынок был для нее безгрешен.
– Пусть он убирается, – сказала я твердо. – Пусть уходит прямо сейчас и никогда не возвращается. Между нами все кончено.
– Он никуда не пойдет, – сказала его мамаша с чувством явного превосходства. – Это его дом, он платит по закладной, так что он останется здесь. А вот тебе придется уйти.
– Ну уж нет. У меня дочки. Куда я пойду? – Мне вдруг стало страшно.
– Это твои проблемы, – ответила она, предвкушая близкую победу. – Ты недостойна моего сына. Да ты и сама это прекрасно понимаешь.
Да, это точно, он был слишком хорош для меня. Поэтому, наверное, он постоянно меня обманывал. Если бы ее сыночек был хоть наполовину таким прекрасным, как ей казалось, он не стал бы меня бить. Не пытался бы задушить. Сначала я молчала, но тут вдруг почувствовала боль в области шеи. Я провела рукой по горлу, вспоминая, как он душил меня, и это придало мне сил.
– Хорошо, я уйду, – сказала я, – но не дальше ближайшего полицейского участка. Там я расскажу, как он меня избивал последние полгода, а потом покажу им шею со следами удушения.
Я продемонстрировала шею с отметинами от рук Джона его матери. Она онемела от ужаса. Потом она и Джон ушли.
На следующий день я скрепя сердце начала готовиться к новому разводу. Я очень надеялась, что брак с Джоном будет удачным, но он оказался совсем не таким человеком, как я ожидала. Со стороны он казался очаровательным, но теперь-то я знала, каков Джон на самом деле. У меня явно были серьезные проблемы с принятием решений. Который раз, наступив на те же грабли, я стала думать, что, наверное, сама во всем виновата. Так продолжаться не может, нужно все поменять и измениться самой.
Негаснущая надежда на то, что в один прекрасный день мама полюбит меня и моих дочек, заставила меня снова ей позвонить. Когда она услышала, что я рассталась с Джоном, она бросила трубку, сказав напоследок, что я сама во всем виновата, а он тут ни при чем. Чего и следовало ожидать. Как будто я не знала, что она так и скажет. Я окончательно убедилась, что могу рассчитывать только на себя.
Спустя несколько дней после того, как Джон окончательно съехал, я увидела по телевизору передачу, изменившую мою жизнь. Она называлась «Такова жизнь», и в ней ведущая Эстер Рантзен рассказывала о зависимости, которую могут вызвать препараты, выписанные врачами, и о том, как тяжело бросить их принимать. Это был сигнал тревоги. К тому времени я уже двадцать четыре года принимала антидепрессанты, большую часть этих лет я была как в тумане, ничего не соображая, словно голову мою наполняли опилки. Может, мои отношения с мужчинами были обречены на провал из-за моей поврежденной психики и из-за зависимости от транквилизаторов. А может, мужчины, которых я выбирала, просто не понимали меня. Не знаю. Но я поклялась, что брак с Джоном останется моей последней неудачей на семейном фронте. Нужно было менять жизнь и делать это самой. Я должна была перестать принимать все наркотические препараты, чего бы мне это не стоило. Тогда все ошибки будут только моими.
Съемочной группе передачи «Такова жизнь» для участия в опросе требовались добровольцы. Создатели передачи обещали выслать им буклеты с советами о том, как завязать с наркотическими препаратами. Я послала заявку и не пожалела. Проштудировав присланную литературу и твердо решив не отступать ни перед чем, я отправилась к своему врачу. К моему удивлению, прием вел другой доктор. Я рассказала ему, что его предшественник прописал мне антидепрессанты и сказал, что я буду вынуждена принимать их до конца жизни. А также сообщила, что собираюсь перестать принимать какие бы то ни было лекарства и что мне нужна профессиональная помощь. Это был мой последний шанс. Доктор не очень верил в мой успех, но пообещал наблюдать меня все то время, что я буду пытаться избавиться от зависимости, предупредив, что бросить будет нелегко. Выходит, врачи прекрасно знали о том, что все эти препараты вызывают зависимость! Почему же меня не предупредили?!
Я глотала огромное количество успокоительных препаратов и антидепрессантов и теперь прекрасно понимала, что нельзя просто перестать их принимать, нужно постепенно сокращать дозу. В противном случае начнется ломка. С помощью буклетов, полученных от создателей передачи «Такова жизнь», я смогла составить график снижения доз. Специалисты также советовали честно сказать детям о своих намерениях. Так я и сделала. Мелисса и Люси меня поддержали всецело. Я так ими гордилась! Они совсем не испугались, наоборот, дали мне много ценных советов и обещали помогать во всем. Я знала, что происходит, когда пытаешься завязать с наркотическими препаратами, и могла лишь надеяться, что дочки не будут шокированы тем, что увидят.
Как только я снизила дозу, мне сразу стало хуже. Я почувствовала слабость во всем теле, по спине то и дело пробегал озноб, ноги и руки сводили судороги. Однажды вечером, примерно через неделю после того, как я начала «бросать», у меня началась паника, я стала бегать по дому из комнаты в комнату, не в силах внятно объяснить, что меня пугает и от чего я бегу. Пот с меня лил ручьями. Мне стало так плохо, что я позвонила подруге.
– Похоже, я умираю! – кричала я в трубку. – Больше не могу! Я выпью эти чертовы таблетки!
Этого мне хотелось меньше всего, но страх и физический дискомфорт были невыносимы.
– Кэсси, ты справишься, – сказала подруга, примчавшаяся сразу же после звонка. – Ты сама знаешь, что у тебя все получится. Я верю в тебя. Мы справимся.
Ее слова, ее присутствие очень мне помогли тогда. Я вся дрожала, но она обнимала меня, и наконец я, истощенная, уснула в ее объятиях.
Это была первая из многих истерик. Через пару дней я снова уменьшила дозу, и у меня закружилась голова и начались галлюцинации. Мне чудилось, что черные скользкие слизняки лезут изо всех щелей и ползают по стенам. Это было ужасно. Я так напугалась, что стала дергаться всем телом. Мне казалось, я схожу с ума. Я думала, что умираю.
Ломка сопровождалась такими проблемами, как запоры и несварение желудка. Я пила травяные настои, но они не помогали. Я не могла спать из-за озноба и приступов тошноты. Сокращение дозы одного из препаратов привело к тому, что у меня свело все мышцы. Все тело было очень напряжено. Я с трудом могла разомкнуть челюсти. Мне было очень страшно. К тому же все мое нижнее белье было выпачкано каким-то желтыми липкими выделениями. Это было отвратительно, мое тело словно не принадлежало мне больше. Я мылась в ванной часами, но так и не могла отмыться дочиста.
Все эти ужасы заставили меня снова вспомнить, как я страдала в руках дяди Билла. Воспоминания были яркими, я словно вновь переживала некоторые моменты из детства – как убегала от Билла в ванную, запиралась и долго, чуть не до крови терла там, где он меня трогал, особенно между ног. Да, я давно уже была взрослой женщиной, но чувствовала себя совсем как тогда, воспоминания о том времени преследовали меня. Память – великая сила.
Периодически я впадала в панику, у меня случались истерики, и я бегала по дому, рыдая и выкрикивая бессвязные реплики, пока наконец, обессиленная, не падала на пол без чувств. Иногда мне удавалось уснуть, но вскоре я все равно просыпалась от непонятного страха. Мне казалось, стены надвигаются на меня, я задыхалась, не могла нормально дышать. Я мечтала, чтобы все это кончилось.
Я не могла нормально есть и сильно похудела. Мелисса и Люси приносили мне малину или шоколад, чтобы я поела хоть немного. Мелисса выполняла всю работу по дому, а Люси постоянно была рядом, подбадривала меня. Всюду в доме были развешены маленькие записки: «Мы тебя любим» или же «Мама, мы верим, что ты справишься». Какие же чудесные у меня дочки!
В рождественскую ночь я маялась и не могла заснуть, как вдруг у меня начался самый сильный приступ паники, какой я когда-либо испытывала. Галлюцинации были ужасны: мне казалось, на полу в лужах крови валяются мертвые тела. Воспоминания о том, как Билл насиловал меня, вставали у меня перед глазами, я не могла от них избавиться. Я билась головой о стену спальни, чтобы перестать видеть эти ужасные сцены. Потом выскочила из дома и побежала к подруге, которая жила в нескольких кварталах от меня. Страх лишил меня чувства реальности. Прохожие странно смотрели на меня, но мне было наплевать. Тут я наткнулась на соседку.
– Кэсси, с тобой все в порядке? – спросила она озабоченно, оглядывая меня с головы до ног. – Довольно странный наряд для улицы.
Ее слова немного отрезвили меня. Я оглядела себя и поняла, что шла по улице в тапочках и ночной рубашке. Грязная, с нечесаными волосами, я, наверное, казалась встречным людям сумасшедшей.
