Василий Песков - Полное собрание сочинений. Том 8. Мир за нашим окном
Кто учит животных самолечению? Никто. Долгая эволюция, приспособленность, «притертость» к среде скопила для каждого вида животных наследственный багаж знаний о врачевании (кое-что приобретается и личным опытом). И не случайно животные, привезенные с других континентов, часто «по незнанию трав» отравляются. У них нет иммунитета к местным ядовитым растениям (лось, например, имея иммунитет, поедает грибы мухоморы) и нет наследственной информации: «этого есть нельзя».
А человек? Имеем ли мы какое-нибудь «чутье»? Увы. Заботу о лекарствах люди давным-давно положили на плечи специалистов. Но чутье когда-то было у нас несомненно. Наши вкусы в питании, аппетит или, наоборот, неприятие какой-либо пищи – это «голос нашей природы». Иногда древний инстинкт проявляется очень явственно. Помню, в деревне к нам прибежала соседка: «Что-то нехорошее с дочкой, всю печку исковыряла – ест глину». Девочке было три года. Врач сразу же успокоил мать и прописал нужное средство – в организме ребенка не хватало минеральных веществ.
Верблюд и его врачеватели.
Поведение девочки хорошо объясняет механизм врачевания в дикой природе. В африканском лесу я видел столпотворение – слоны, буйволы, антилопы и носороги теснились на пятачке земли и жадно лизали соленую глину. Проводник объяснил: «Стадо слонов могло пройти в джунглях триста – четыреста километров, чтобы съесть этой глины». Северные олени делают дальние переходы – попить в океане соленой воды. Заяц бегает на дорогу, по которой ездят на лошадях, – грызет желтый ледок.
Каждое существо в природе по-своему лечит и предупреждает болезнь. Животные лечатся голодом и покоем. Переев, хищники массируют свой живот лапами или катаются по земле. Птица ибис, набрав воды длинным клювом, делает себе клизму. Слоны, спасаясь от мух и клещей, обсыпаются пылью.
Иногда врачевателем зверю служит какой-либо спутник по жизни. В Африке белые цапли постоянно пасутся на спинах у буйволов, склевывая насекомых. В такой же дружбе с мелкими птицами живут антилопы, жирафы, верблюды и носороги. Иногда птица залезает животному в ухо, сует голову в ноздри – «пациент» терпит. У крокодила есть «лекарь» – маленький куличок. Зверь неподвижно, оскалив зубы, лежит на отмели, а куличок пасется у страшной пасти – чистит зубы у крокодила. Наши сороки, галки, скворцы и синицы спасают от насекомых коров, лошадей, домашних и диких свиней. Такого рода взаимополезных союзов немало. Известны случаи взаимопомощи и внутри вида. Лошади зализывают друг у друга ушибы и раны, дельфины стараются поддержать на воде раненых.
И все же природа строга к потерявшим силы и заболевшим. Часто мы наблюдаем даже жестокость: из двух телят-близнецов корова сначала оближет сильного и здорового, а потом уже более слабого. Волки в своей семье разрывают слабого или больного. Наши любимцы аисты выбрасывают из гнезда птенцов, заболевших и недоразвитых. Это «не по-человечески», но таков жестокий рационализм природы. Жить и давать потомство могут только жизнеспособные. Потому-то в природе каждый сам себе врачеватель.
Эта беседа подготовлена с помощью нашего постоянного читателя, доктора ветеринарных наук Николая Михайловича Носкова. Он много лет наблюдает животных, экспериментирует и прислал в подарок нашему «Окну» недавно опубликованный труд о том, как лечат себя животные.
Фото В. Пескова и из архива автора. 5 сентября 1971 г.Пленники наших фантазий
Странные существа – петух с хвостом в несколько метров, корова, рога у которой почти волочатся по земле, и дерево… всем нам знакомое дерево, но растет оно в цветочном горшке.
За тысячи лет человек не создал ни одного вида животных, ни одного вида растений, но очень преуспел в выведении разных пород, форм и сортов. Направленный отбор, скрещивание, создание особой среды и найденный ключ к законам наследственности помогли человеку вывести причудливые формы растений и животных. Иногда трудно поверить, что перед тобой один и тот же вид. Вспомним собак. Крошечная такса, изящная лайка, овчарка, свирепого вида бульдог, сеттер, борзая… Это все один вид – собака.
Выведение новых пород животных почти всегда было продиктовано хозяйственными целями. Лошадь скаковая и лошадь-тяжеловоз. Мясная порода коров и молочная. Или все те же собаки: одну человек вывел для быстрого бега, другую – для умной сторожевой службы, третью – для помощи пастухам, для лазанья в норы, для доставания болотной дичи, для спасения людей в горах… Все целесообразно. Но много фантазии проявил человек и в «искусстве ради искусства», отбирая в природе и давая развиться разного рода ненормальностям. Иногда уродства животных в глазах человека приобретают изысканную красоту или выглядят диковиной, поражающей воображение. Так, например, были выведены многочисленные породы голубей. Непомерно большой зоб и нелепо растущие перья вряд ли удобны птицам, но человека они привлекают своей необычностью. Изящная миниатюрность была замечена человеком в потомстве какой-то собаки. Бережный, долгий отбор – и вот мы имеем собачку размером не больше карандаша. Ее судьба – бегать на поводке и быть украшением модницы. Обычную золотую рыбку кропотливым отбором японцы превратили в сказочно красивого вуалехвоста, пучеглазого телескопа и в целый ряд других изящных или уродливых рыб. Нелишне сказать: саму золотую рыбку – родоначальницу этого ряда – те же японцы вывели из обычного карася.
Бонсай.
Японцы имеют страсть культивировать ненормальные формы живой природы и любоваться ими. Скрещивая разные виды вьюрковых птиц, они вывели крошечных комнатных птичек, вывели породу маленьких мышей-плясунов. Особенно много поразительного мастерства и терпения проявляют японцы, выращивая карликовые деревья. Вишня, туя, сосна, лиственница всем нам знакомы – надо поднимать голову, чтобы увидеть вершины деревьев. Японцы с помощью множества тонких приемов выращивают эти деревья в цветочных горшках. И это не просто чудом растущая «веточка». Деревца-карлики сохраняют природные формы, некоторые цветут, плодоносят.
Петух с длинным хвостом – тоже японское чудо. Длина такого хвоста четыре-пять метров, но известен и рекордсмен среди петухов, имевший хвост в десять метров.
Обычно петуха держат в узкой высокой клетке, освещенной только вверху, – темнота мешает птице соблазниться прыгнуть вниз с жердочки и поэтому хрупкий роскошный хвост, свисающий вниз, не ломается. Вырастить птицу стоит много усилий. Длинные перья надо мыть, чистить. Сам петух это делать не может, это делает человек. Выпуская петуха на прогулку, человек носит в руках его хвост. Для перевозки птиц готовят специальные ящики, где хвост аккуратно уложен.
От обычной курицы и обычного петуха такого красавца получить невозможно. Это петух особой породы. Но началом породы были обычные куры. В древности самураи носили на пиках, подобно знаменам, перья. Чем длиннее перо, тем больше чести – птицеводы состязались друг с другом, угождая своим феодалам. Так и был выведен длиннохвостый петух. В прошлом веке с исчезновением феодалов потребности в длинных перьях не стало. Порода экзотических петухов и мастера, умевшие их выводить, исчезали. В 1908 году ревнители старины и традиций образовали «общество сохранения петуха». Длиннохвостая птица была спасена. Специальным законом петух объявлен естественным памятником старины. Сейчас эти птицы – зрелище для туристов, приманка для посетителей ресторанов, в дни праздников петухов сажают на жердочки в храмах…
Интерес к законам живой природы, пытливость и любопытство, но также и прихоть лежат в основе этих фантазий.
Удел этой птицы – постоянно сидеть на жердочке. Во время прогулок экзотический «шлейф» петуха носит в руках человек.
Фото из архива В. Пескова. 12 сентября 1971 г.Улыбка
Окно в природу
Помню сцену из фильма о том, как ловят диких зверей на Цейлоне: очкастая обезьяна подскочила к приманке (к пустому ореху кокосовой пальмы) и, запустив в отверстие лапу, схватила горсть риса. Тут же из-за кустов вышел охотник. Обезьяна заерзала, заметалась. Разожми она лапу – осталась бы на свободе. Но обезьяна никак не хотела расстаться с рисом, а сжатую в кулачок лапу из отверстия вынуть было нельзя. Жадность и несмышленость зверька были очень смешны.
* * *Животные чувство юмора вряд ли имеют (о людях можно сказать более определенно: подмечать и понимать смешное умеют явно не все). Но не желая нас рассмешить, животные часто все-таки очень забавны. Вспомните индюка. Самодовольный, напыщенный вид этой птицы вошел в поговорку. Или вот гуси. В правилах для шоферов есть пункт: «за курицу штрафа нет, за гуся – штраф». За гуся штраф потому, что птица эта на дорогах невозмутимо спокойна, несуетлива и задавить гусака – это значит ехать до крайности невнимательно. Однако невозмутимость гусей, как видим, тоже имеет крайность. Вот полюбуйтесь. Гусь уселся на рельсе, как видно, всецело полагаясь на правила для водителей…
