Юрий Пантелеев - На фронтах третьей мировой войны. Война радаров
Может быть из-за этой инструкции, но Георгию хотелось думать, что не только из-за нее, воинская часть, когда завод попытался вернуть опытный образец назад, прислала телеграмму с просьбой продолжить опытную эксплуатацию в связи с высокими характеристиками аппаратуры.
С собой Георгий увез фотопленки с видом экрана РЛС в различных режимах. Эти фотопленки и решили судьбу ЦСО «Стрела». Но не сразу, далеко не сразу. Не сразу!
Два капитана
«У России только два союзника —
армия и военно-морской флот».
(А. Горчаков, канцлер России)
«А „Стрела“, по мнению матросов,
не стрела, а Ариадны нить!»
(Из песни)
В Москве регулярно проводились выставки «большой девятки» — девяти оборонных министерств. Там демонстрировались передовые достижения отечественной оборонки. Именно на этих выставках работники, трудившиеся каждый за своим забором, могли увидеть, где находятся их коллеги, трудившиеся за другими заборами, в чем они отстают, в чем обгоняют. На этих выставках бывали, естественно, и военные, представители заказчиков из разных родов войск. Начальник КБ при горьковском заводе, где оказался Георгий, поддерживал разработку цифровой системы обработки. Он распорядился отправить на очередную московскую спецвыставку информацию о «Стреле». Это был небольшой плакат с фотографиями радиолокационного экрана: «до» и «после» ЦСО. Фотографии впечатляли. Тем, кто видывал РЛС в работе, объяснять ничего больше было не нужно. С этой выставки история «Стрелы» продолжилась неожиданным образом.
Георгий сам не был на той выставке. И не думал о ней. Шла «прическа» документации опытного образца ЦСО, удалось с трех блоков сократить состав аппаратуры до двух блоков. Было много забот по другим темам, работа над ЦСО шла полу подпольно, в инициативном порядке. Поэтому когда раздался звонок из Ленинграда, Георгий не сразу понял, о чем идет речь. Звонил капитан первого ранга из военного НИИ ВМФ. «Мы видели вашу аппаратуру на выставке. Могли бы мы познакомиться с ней поподробнее?» — «Но вам придется предварительно получить разрешение у нашего гензаказчика.» — «Да, разумеется, мы понимаем». И Георгий забыл об этой беседе, мало ли кому что заблагорассудится, а разрешение на ознакомление при нашей любви к секретам дело не быстрое — запрос, рассмотрение, ответ, решение… Месяцы. Но где-то через неделю новый звонок из Ленинграда: «Так мы хотели бы поближе познакомиться с вашей аппаратурой.» — «Да, конечно, мы будем рады все Вам рассказать и показать, но нужно, чтобы Вы получили разрешение нашего гензаказчика.» — «Уже получили, хотели бы приехать!» — «Когда?» — «Завтра!» — «Пожалуйста, будем ждать!» Да, этот темп работы Георгию ранее не встречался.
Приехали два капитана — первого и третьего ранга. Поговорили. Посмотрели. Рассказали, что на судах стоят старые РЛС с системой защиты на знаменитых потенциалоскопах, с которыми у моряков те же муки, что и у сухопутчиков. Да еще и количество РЛС на серьезных кораблях измеряется чуть ли не десятками и все они мешают друг другу. Да еще и корабли часто действуют группами, эскадрами или флотами. Тут уж как включат они все свои радары, обзорные, путевые, стрельбовые, зенитно-ракетные! Поневоле вспомнил Георгий, как громко докладывал оператор под Баку: «„Десерт“ наблюдает помехи!» Взаимные помехи на кораблях также оставались серьезной проблемой.
Капитаны прикинули, как можно было бы разместить ЦСО на корабле. Получалось, что можно. Возник вопрос о совместимости требований военно-морского флота к аппаратуре, и требований сухопутных войск. Оказалось, что требования совпадают. Пожестче были требования к аппаратуре, размещаемой на верхней палубе корабля, но это другой случай. Подключение аппаратуры, благодаря предусмотрительности разработчиков ЦСО «Стрела», также не вызывало опасений, аппаратура проектировалась как унифицированная. «Вы могли бы встроить Вашу замечательную аппаратуру в нашу корабельную РЛС?» — спросили моряки. — «Мы, думаем, могли бы. Но Вам потребуется получить разрешение у нашего гензаказчика.» — «Да, разумеется. Порядок известен». Уехали два капитана, а уже через неделю Георгий в Царском Селе в Александровском дворце согласовывал схему встраивания ЦСО на корабле. Дворец этот был захвачен революционными матросами еще в октябрьские дни, в те далекие годы. Как будто, первыми революционными хозяевами дворца были анархисты, идейные последователи князя Кропоткина, идеолога анархизма. Так, похоже, с тех пор этот памятник архитектуры и остался за Военно-морским флотом. Флот был всегда занят более серьезными делами, чем охрана памятников, и дворец был в кошмарном состоянии. Казалось, что последний ремонт во дворце был еще при царском режиме. Чтобы штукатурка не падала на головы доблестных военморов, в коридорах дворца были на неструганных стойках подняты временные потолки из сетки-рабитцы, на которую была положена полиэтиленовая парниковая пленка. Поэтому коридоры напоминали то ли шахтные штреки, то ли оранжереи. Но Георгия это не сильно смутило. Он уже заметил, что чем параднее интерьер, тем меньше шансов решить хотя бы один вопрос в этом заведении, а чем проще внешний вид помещений, тем доступнее руководство, тем быстрее делается дело. Так и случилось. Слабое сопротивление одного из ведущих научных сотрудников не смогло задержать работу, так как никакой альтернативы он предложить не смог. Решили встраивать ЦСО «Стрела» для натурных испытаний на большой противолодочный корабль Черноморского флота в Севастополе. Все необходимые разрешения моряки, как обычно, получили быстро. Для Георгия и его товарищей это был шанс, серьезный шанс обратить внимание на свою аппаратуру, прорвать вязкую стену молчания вокруг ЦСО.
К этому времени подоспел нормальный опытный образец ЦСО «Стрела», состоявший уже не из трех, а из двух блоков, с автономной системой охлаждения, автоматически включавшейся при экстремальных температурах, что делало ЦСО еще более независимой от штатной аппаратуры РЛС. Опытный образец прибыл в Севастополь осенью. Но этот чудный город и осенью был прекрасен. Город чистый, как палуба военного корабля, общительный и добрый, как дружный корабельный экипаж.
Корабль стоял в Северной гавани, у стенки. Он только что вернулся из длительного дальнего похода, сопровождал американский авианосец в Средиземном море, неотступно. На всякий, сами понимаете, случай. Разнообразных видов оружия на борту хватило бы на любой возможный и невозможный случай. И еще осталось бы на такую, скажем, страну, как Греция.
Георгия с товарищами приняли хорошо, а после того, как ребята починили все телевизоры на корабле и у старшин на дому, они стали любимцами у мичманов, которые тут же перевели их из кают-компании офицеров в мичманскую столовую. Ребята по достоинству это оценили, разница была не в пользу кают-компании, хотя, конечно, и сервировка, и подача блюд в кают-компании была достойная. Кормили на корабле — дай бог, а у мичманов еще лучше! Да еще и с собой в гостиницу мичмана дали тугой сверток из доброго десятка банок с консервами. Тогда ребята починили заодно и несколько отказавших навигационных радаров, а то, как признались моряки, последний раз для входа в гавань пришлось использовать один из радаров зенитно-ракетного комплекса корабля, наклонив его к горизонту.
ЦСО спустили в трюм, подключили к корабельной РЛС. Проблем не возникло. Вместе с капитаном третьего ранга из Ленинграда составили программу испытаний, начали заполнять протоколы. Морякам аппаратура понравилась. Взаимные несинхронные помехи, густой рябью покрывавшие экран РЛС, с индикатора исчезали бесследно. Успешно снимались с экрана отражения в ближней зоне, они романтично назывались на флоте «отражениями от взволнованного моря». Как и в сухопутных РЛС оставались точечные остатки от береговой черты, но они не мешали работе. Цели стали четкими и яркими. Командир корабля сказал: «Да если бы было хоть чуть-чуть лучше старой защиты, то и тогда надо внедрять немедленно!» Тем более, что эффект был, и значительный. Вообще у моряков совсем другое отношение к кораблю, к технике и друг к другу. Что ни говори, а «провожают пароходы совсем не так, как поезда!» Вода, вода, кругом вода. Вместе приходится плыть, вместе и выплывать, тут уж не до амбиций. Даже к гостям, или, как их называли на кораблях, к «промышленникам», отношение было самое радушное. Однажды, когда глубокой ночью корабль вернулся в гавань, по внутрикорабельной громкой связи старпом спросил, кто сходит на берег. Напарник Георгия, его правая рука Юрий, мужик крупный, независимый и решительный, тут же взял микрофон и заявил по громкой, что промышленники — сходят! Корабль ошвартовался, и командир, лучший капитан Черноморского флота, вышел на пирс и, пока спускали его командирский катер, поскольку дежурный катер барахлил, рассказывал ребятам анекдоты, которые здесь не приводим. Когда команда Георгия спустилась на катер, чтоб идти через залив к Графской пристани, к их смущению выяснилось, что кроме них никто на берег не сходит, новый день службы наступал уже через несколько часов, и потому мичманы и офицеры остались в каютах. Так что все хлопоты были затеяны только ради гостей.
