Николай Ямской - Кто брал Рейхстаг. Герои по умолчанию...
По окончании род войск пришлось поменять. Но, в общем-то, равноценно: из доблестной морской пехоты перешел в разведку стрелковой части.
Участок приложения восстановленных сил опять же попался вполне геройский. Располагался он на Западном фронте. А то, что на нем происходило, в планах Генштаба последовательно называлось «Ржевско-Вяземская операция», «Ржевско-Сычевская операция» и, наконец, операция «Марс».
Несмотря на наличие в названиях конечной цели операций – освобождение г. Ржева, ни в первой, ни в двух последующих существенных успехов нашим войскам достигнуть не удалось. Отечественные профессиональные патриоты о том вспоминать не любят, но факты вещь упрямая: наши заслуженно прославленные военачальники Конев и сам Жуков действовали здесь далеко не лучшим образом. Для последнего этот неуспех был особенно болезненен. Ведь прошел только год, когда в битве под Москвой Жуков, вопреки навечно закрепленному за ним званию «короля наступления», убедительно продемонстрировал талант как раз иного рода – «мастера обороны».
Однако под Ржевом Жуков схлестнулся с одним из лучших немецких «оборонщиков» – генералом Вальтером Моделем.
И проиграл. Несмотря на огромные усилия и жуткие потери, в намеченные самим Жуковым сроки Ржев так и не был взят. А начатая 25 ноября 1942 г . операция «Марс» вообще превратилась в кровавую бойню. И к середине декабря, окончательно выдохнувшись, была прекращена. Ржев освободили только через три месяца. И конечно же, ценою невероятного напряжения со стороны рядового и офицерского состава. Ведь потери действующих в данном районе частей Красной Армии составили в тот раз полмиллиона (!) убитых, раненых и плененных…
Маков успел поучаствовать в ржевском побоище на самом последнем, завершающем этапе. Что не помешало ему многократно и даже в избытке познать тот распространенный у нас способ ведения боевых действий, где безответственность и бестолковость одних в итоге более или менее перекрывались беззаветным мужеством и невероятной стойкостью других.
Вот и на этот раз поле боя все же осталось за нами. Но, по обыкновению, уж больно густо усеянное телами победителей…
Макову в этой однозначно убийственной для рвущихся вперед лотерее снова посчастливилось уцелеть. Как и несколько позже, во время жесточайшей рубки под Старой Руссой, где по всем драматично сложившимся тогда обстоятельствам спать бы ему вечным сном в тесно набитой однополчанами братской могиле. Но Маков остался жив. А только в очередной раз – и довольно тяжело – был ранен.
Другого, глядишь, после второй такой серьезной передряги списали бы из армейских рядов подчистую.
Но не Макова. Более или менее сносно «залатав пробоины», он снова прорвался на фронт: на этот раз «в распоряжение командования 3-й ударной армии».
Прием щадящих здоровье процедур на отдаленном от передовой КП командующего фронтом Макова не устраивал категорически. Поэтому навоевавшийся, казалось бы, до изжоги капитан при каждом удобном случае или поручении все равно обнаруживался «на передке», получал очередное ранение, наспех перевязывался в медчасти и снова лез туда, куда, как говорится, сам черт не гоняет…
В конце концов, после освобождения Риги (октябрь 1944 г .) неугомонного офицера передвинули поближе к столь любезным его сердцу боевым порядкам. В штабе 79-го корпуса капитан Маков занял должность старшего офицера связи. Отныне, не сильно засиживаясь на командном пункте, он имел разнообразные возможности заниматься боевой, а не канцелярской работой. Очень скоро в этом столь желанном для себя качестве офицер Маков преуспел настолько, что после Варшавы его «нагнала» очередная высокая награда – орден Красной Звезды. В следующий раз Маков отличился уже во время наступления на Берлинском направлении. На пути от реки Одер корпус на своем пути встретил четыре водных канала на реке Шпрее. Форсирование их было сопряжено с большими трудностями. Враг держал каждую переправу под сильным огнем. Для оказания помощи соединениям, форсировавшим эти водные преграды, штаб корпуса направил самых смелых солдат и офицеров. Гвардии капитан Маков руководил переправами как раз подразделениями одного из полков 150-й дивизии. И сделал это, как отмечалось потом в наградном листе, «с честью, невзирая на опасность для жизни». После чего толкового, храброго, не боящегося отлучиться на передовую и чувствующего себя там как рыба в воде капитана заметил сам командир корпуса генерал-лейтенант С. Переверткин.
Заметил и вспомнил как раз в тот момент, когда остро потребовался офицер – командир группы для выполнения особой важности и сложности задания по захвату Рейхстага.
«Самолюбие не позволяло утонуть…»
Конечно, всего этого бойцы из только что сформированной группы о своем командире не знали. Но главное было понятно. Да и сам капитан, молниеносно перехватив профессионально цепкий взгляд разведчиков на свои боевые награды, счел необходимым сыграть «на понижение»:
– Много раз меня представляли. Но каждый раз наградные где-то терялись. Да и как им было меня обнаружить? Если только представят, а меня, словно нарочно, то в госпиталь отправили, то в другую часть перевели. Словом, не везло. Несколько раз даже тонул. Но каждый раз самолюбие не позволяло просто так бесславно погибнуть…
В дальнейшем узнали разведчики и другие любимые присказки своего командира, из которых следовало, что храбрость у него была, что называется, с «умом». Например, «герой-то герой, да не поступай так, чтобы голова с дырой». Или «умей врага убить, а себя сохранить».
Поскольку проводник, с которым группа должна была следовать в боевые порядки 150-й дивизии, куда-то запропастился, В. Маков, дабы попусту не терять времени, решил, пока суть да дело, обсудить с бойцами некоторые наиболее важные моменты предстоящего задания.
Прежде всего, он предупредил, что группе – в зависимости от обстоятельств – придется действовать или в боевых порядках передовых батальонов, или, разбившись на четверки-пятерки, совершенно самостоятельно. При этом – опять же в зависимости от ситуации – осуществлять, казалось бы, совершенно взаимоисключающие задачи: например, сочетать разведку, где главное – скрытно наблюдать и себя не обнаруживать, с более чем явными атакующими действиями в духе «бури и натиска». Знамя корпуса при этом предполагалось водрузить над Рейхстагом по двум сценариям: идти впереди атакующих и первыми ворваться в здание или, если позволит обстановка, незаметно просочиться внутрь еще до подхода передовых стрелковых подразделений, чтобы закрепить его на видном месте как сигнал к общему штурму. Впрочем, до этих «деталей» еще надо было дожить.
Понимая, что в разведке сидящие перед ним бойцы сами кого хочешь научат, Маков основное их внимание сосредоточил на том, к чему, как показал опыт боев в Берлине, наши солдаты были готовы похуже – к тактике ведения уличного боя. Противник, пояснил он, широко применяет фаустснаряды, от взрыва которых легко обрушиваются стены сгоревших зданий. Но от обвалов есть действенный способ защиты: как только услышите грохот обрушивающейся кирпичной кладки, немедленно перемещайтесь в проемы дверей или окон первого этажа, забегайте под своды арок. Благо обычно обваливаются стены верхних этажей, а нижние, как правило, остаются целыми.
Максимальная концентрация при передвижении по открытому пространству. Улицу поперек следует преодолевать без малейших задержек, на одном дыхании. А вдоль нее перемещаться короткими, быстрыми перебежками от укрытия к укрытию.
«Особая песня» – поведение при захвате помещений и внутри них. На рассмотрении этого вида штурмовой операции, как явно для них доминирующей, Маков счел необходимым задержаться подольше. В городском оборонительном бое, пояснил он, противник использует в первую очередь подвалы и первые этажи: они менее уязвимы при артиллерийском и минометном огне.
– Надо учитывать эту особенность при атаке, – предупредил капитан. – При захвате здания прежде всего старайтесь через окна быстро забросать гранатами тех, кто находится в подвалах и на первых этажах. А после разрыва – сразу же, не мешкая и не давая врагу опомниться, влетайте в помещение. Дальше пусть автомат работает…
Касательно непредвиденных обстоятельств по мере выдвижения к Рейхстагу капитан предупредил, что следует быть готовыми к любым неожиданностям. Например, если противник разрушит мосты через Шпрее, то водный рубеж придется преодолевать вплавь или на подручных средствах…
Поинтересовавшись у разведчиков, кто говорит или хотя бы понимает по-немецки (оказалось, М. Минин) и перебросившись по этому поводу шутками с Лешей Бобровым – тот больше в бою «на кулаках» с ними объяснялся – Маков счел необходимым заметить особо:
– Товарищи! В Берлине находится немало гражданских лиц, преимущественно стариков, женщин и детей. Командир и начальник политотдела корпуса предупредили меня, чтобы ни в коем случае мы не допускали напрасных жертв среди гражданского населения.
