Патрик Бизли - Разведка особого назначения. История оперативного разведывательного центра английского адмиралтейства 1939-1945
Предложение Годфри без труда получило восторженную поддержку первого морского лорда и первого заместителя начальника Главного морского штаба. Напутствуя Уинна, они говорили, что он должен сделать все возможное и невозможное, чтобы ускорить введение американцами системы конвоев в прибрежных водах, — поручение страшно трудное для коммандера добровольческого запаса ВМС. Ведь ему наверняка придется иметь дело лично с грозным Эрни Кингом, а в то время американские флотские офицеры относились более амбициозно к чинам и менее терпимо к резервистам, чем офицеры английских королевских ВМС [57].
По прибытии в США Уинн должен был решить две задачи: убедить американцев в необходимости создания ОРЦ и подсказать им, как правильнее ввести этот орган в имевшуюся структуру командования. Он быстро сообразил, что с виду логичное предложение о включении нового учреждения по аналогии с Адмиралтейством в качестве составной части в управление военно-морской информации заведет его в тупик. В Вашингтоне не существовало атмосферы взаимного доверия и уважения между разведкой и офицерами-операторами, так заботливо сохранявшейся Годфри, Клейтоном и Деннингом на протяжении предыдущих трех лет. Вся надежда возлагалась на то, чтобы убедить адмирала Кинга и его помощника, начальника штаба контр-адмирала Эдвардса, в том, что такой отдел, постоянно находясь под личным наблюдением командующего и являясь частью его штаба, может помогать ему конкретными материалами в общем руководстве военно-морскими силами и стать важным орудием в войне против подводных лодок.
У командующего ВМС США уже имелся отдел информации во главе со способным и волевым коммандером Дайером, но он озабочен был больше стратегической, чем оперативной разведкой. Уинну пришлось потратить три дня на жаркие споры с Дайером, чтобы убедить его, что попытки прогнозировать движение подводных лодок были не только практически осуществимы; имело смысл брать эти прогнозы за основу диспозиции противолодочных сил и маршрутов торговых судов. Дайера в конце концов удалось переубедить, но он заявил, что эту идею надо «продать» адмиралам Кингу и Эдвардсу, прежде чем появится хотя бы какой-нибудь проблеск надежды, что она получит одобрение «полуавтономного» командующего Атлантическим флотом адмирала Ингерсолла и вице-адмирала Адольфуса Эндрюса — командующего Восточным военно-морским округом, который простирался от залива Св. Лаврентия до Северной Каролины.
Поэтому Уинн встретился еще с одной трудной личностью — Эдвардсом. Тот начал с отрицания возможности прогнозировать движение подводных лодок; он считал бесполезным строить на этой основе маршруты торгового судоходства. После долгих споров Эдвардс смягчился, но продолжал утверждать, что американцы хотят учиться на собственном опыте. У них достаточно кораблей для этого. Уинн почувствовал, что, как и многие другие американцы, Эдвардс хорошо отнесется к разговору начистоту. Поэтому, набравшись смелости, он возразил ему с нарочитой запальчивостью следующее:
«Беда в том, адмирал, что вы теряете не только свои проклятые корабли, но гибнет при этом и много наших!»
Эдвардс на мгновение оторопел, а потом рассмеялся.
«Ладно, здесь, возможно, один — ноль в вашу пользу. Скорее всего, что-то есть в ваших словах. Вам лучше повидать адмирала Кинга».
Разговор произвел на Эдвардса, наверно, более сильное впечатление, чем это отразилось на его лице, потому что, когда Уинн посетил Кинга, почва, судя по всему, была подготовлена солидно. Благосклонно выслушав Уинна, командующий дал Эдвардсу распоряжение немедленно приступить к созданию оперативного поста наблюдения за обстановкой на море.
Стоило только убедить американцев, как они развили такую скорость и энергию, какой мог бы позавидовать каждый, кто был знаком с методами Адмиралтейства. Не успел Уинн доехать из Вашингтона в Нью-Йорк, чтобы по просьбе Эдвардса добиться согласия вице-адмирала Эндрюса на создание разведцентра, как для него уже были подысканы необходимые помещения и дополнительные кадры сотрудников. Главой нового отдела морской разведки штаба командующего Атлантическим флотом был назначен коммандер Ноулез — кадровые офицер, вышедший в отставку в 1936 г. из-за небольшого повреждения глаза. Приступив к обязанностям в июне, он проявил себя как достойный коллега Уинна. В июле Ноулез слетал в Лондон, чтобы встретиться с Уинном и позаимствовать его опыт. Последующее сотрудничество между «ОР-20» (позднее «F-21») и ОРЦ, окрепшее за два года и девять месяцев, было, можно сказать, более тесным, чем между любыми другими английским и американским учреждениями любого другого вида вооруженных сил на любом театре военных действий. Американской комнате — посту поиска предстояло оказать глубокое влияние на успех противолодочных операций США. В некотором отношении оно, пожалуй, было даже больше, чем воздействие английской секции поиска, потому что в 1943 и 1944 гг. эти операции несколько отличались от тех, которыми руководили англичане и канадцы. Основную задачу своей командировки Уинн выполнил, безусловно, вполне успешно. Он произвел такое впечатление, что, когда «ОР-20» стал испытывать позднее затруднения с установлением рабочих контактов с управлением конвоев и маршрутов, которым руководил англофоб контр-адмирал Меткаф, на очень высоком уровне поступила просьба, чтобы Уинн нанес вторичный визит в Вашингтон.
Конечно, ведь даже при традиционных американских темпах, чтобы поставить как следует новый отдел по Атлантике, Ноулезу потребовалось немало времени. Еще больше его ушло на то, чтобы приучить командования Восточным, Карибским военно-морских округов и зоны Мексиканского залива прислушиваться к прогнозам отдела и работать по ним. Задача Ноулеза была бы проще, если бы он непрерывно получал специальную развединформацию, столь долго служившую опорой для Уинна, но за несколько месяцев до этого ее поступление прекратилось. 1 февраля немцы ввели новый шифр, ТРИТОН, специально предназначенный для подводных лодок в в Атлантике. До конца года это почти полностью выбило БП из колеи. Неожиданно мы лишились преимущества заглядывать «по другую сторону горы» и хотя бы краем глаза видеть, что творилось у Деница. Это была большая помеха, отбросившая нас почти к той ситуации, в какой мы находились в июне 1941 г. Почти, но не совсем.
Прежде всего, отметим значительно возросшую эффективность и продуктивность наших традиционных источников развединформации: радиоперехвата, фоторазведки, донесений с кораблей, самолетов и т. п. Намного расширилась система РПС. Появились такие станции в Исландии, на Ньюфаундленде, на Бермудских островах, во Фритауне, на о-ве Вознесения, в Кейптауне и теперь вдоль всего побережья США. Была создана отдельная сеть коммуникаций для быстрой передачи Кемпу в комнату поиска данных радиопеленгования из районов, находившихся за пределами метрополии. Приобрели опыт операторы на планшетах обстановки Фицджеральд, Воген и Кедди. В помощь им придали девушек из университетов, чтобы каждую смену могли дежурить по два человека. За период, когда раскрывалась шифрпереписка немцев в Атлантике, можно было сравнивать приблизительные засечки с действительными координатами, полученными по данным дешифровки, и установить характерные особенности и недостатки в работе каждой РПС. Все они стали выдавать более точные данные о позициях кораблей.
Возросла эффективность и фоторазведки. Регулярные съемки портов велись теперь не только в западной части Германии, но и на всем Балтийском море. Постоянно фотографировались также и судоверфи. Закладка каждой новой подводной лодки обнаруживалась и бралась на учет в течение одной — двух недель. Определялись ее тип и размеры, велось наблюдение за ходом строительства вплоть до спуска на воду и вступления в строй. Была раскрыта вся программа строительства подводных лодок, и выдавались довольно точные данные с прогнозами о ходе этих работ, хотя нам они доставляли слабое утешение, так как ясно показывали, что темпы нового строительства все еще далеко опережали потери немцев в подводных лодках. В отношении торговых судов союзников дело обстояло как раз наоборот, но мы пережили и худшие времена.
Другим неоценимым преимуществом для нас от столь длительного чтения шифра ГИДРА являлось знакомство с методами ведения немцами подводной войны и, пожалуй, даже с замыслами Деница. Мы знали методы действий подводных лодок, их среднюю скорость, с какой они могли следовать в районы патрулирования и обратно, знали длительность их пребывания в море, характеристики многих командиров, излюбленные ими районы патрулирования, а также точное значение коротких радиосигналов, применявшихся для передачи сведений об обнаруженных целях, местонахождении и погодных условиях. Для того чтобы установить все это, не обладая преимуществами особой разведки, потребовалось бы гораздо больше времени, да и тогда, возможно, мы так бы и не узнали многого.
