Юрий Зубакин - История Фэндома (КЛФ - 9)
— Определенные ваши вещи, можно сказать, написаны с пессимизмом. Чем это можно объяснить? Вы на самом деле пессимистически смотрите на развитие человечества?
— При чем здесь развитие человечества? Пессимизм, если он и есть, происходит не от развития человечества, а от того, что мне уже 57 лет. Будь мне сейчас двадцать, не было бы никакого пессимизма. Я-то ведь с двадцать пятого года, а Борис с тридцать третьего…
Март 1982 г.
История Фэндома: Интервью с Б. Стругацким (1991)
Б. Стругацкий: "Ничто не внушает такого оптимизма, как преодоленные препятствия!" / С писателем фехтовала Н. Грачева
(Крокодил.- 1991.- авг.- № 22 (2716). — С. 2.)
Каждый знает, что братья Стругацкие — это фантастика. А сегодняшний наш поединок можно назвать полуфантастикой — мы фехтуем с одним из братьев — тем, который живет в Ленинграде.
— Борис Натанович, вы не хотели бы сделать кого-нибудь из современных политиков героем своего романа? Скажем, как особо яркую личность?
— Увы, я отношусь к ним только как к носителям определенных политических программ. Так что извините — это герои не нашего романа.
— Что фантастического вы ожидаете в будущем?
— Мне кажется, впереди дремучий реализм. Нет ничего более прозаического, чем рыночная экономика. Причем с каждым годом будет все хуже. А в один прекрасный момент мы заметим, что стало лучше.
— Потому что все-таки начнется фантастика?
— Фантастикой мог бы показаться момент, когда ситуация перестанет ухудшаться. Вот безболезненный переход из одного состояния в другое действительно был бы фантастикой.
— Почему же переход будет таким тяжелым?
— А потому, что мы не умеем работать. Мы семьдесят с лишним лет ходили не на работу, а на службу, получали не заработную плату, а жалованье. Мы научились угождать начальникам и совершенно не умеем угождать потребителям нашего труда. Система всеобщего холопства приучила нас, с одной стороны, делать что прикажут, а с другой — лопать что дают.
— А кому же угождал самый большой начальник?
— Самым большим начальником был СТРАХ. Боялись все — с самого низа до самого верха. Сталин, скажем, тоже оставался рабом той системы, которую создал, и делал то, что вынужден был делать. Страх — это неплохой стимул для работы, но не единственный и далеко не самый лучший. По-настоящему производительно работать можно только ожидая пряника, а не кнута.
— Но давайте все-таки попробуем оторваться от реальности. Скажите, чему бы вы могли удивиться? Вот, к примеру, вышли вы из дома…
— Меня очень трудно удивить. Все фантастическое, что существует на свете, я, по-моему, уже представил в воображении. Летающие тарелки? Было. Телекинез? Надоело. Рог изобилия на углу? Описано неоднократно. Так что пусть вокруг будет проза жизни. В булочной — хлеб. В Гастрономии — гастрономия. На бензоколонке бензин. Вот такая ситуация, может быть, и вызвала бы у меня удивление.
— Ну это что! А вот представьте: в булочной нет хлеба. В гастрономе пусто. С бензином — напряженка. Да плюс еще горячую воду отключили…
— Так что же тут удивительного?
— А вы представьте, что все это — в Америке!
— Да-а. Тут бы я, конечно, удивился…
— Вот видите: что нам запросто, то американцу не по зубам! А ленинградцы и вообще народ особый. Кстати, сейчас заметны какие-нибудь различия между двумя столицами в плане, так сказать, телесной пищи?
— Москва всегда подкупала меня бодростью. Я имею в виду чай "Бодрость", я его очень люблю. А Ленинград, насколько я знаю, всегда поражал москвичей обилием кур на прилавках — в нашей области было хорошо налажено их производство. Но сейчас эти различия исчезли.
— В Ленинграде появился чай, а в Москве…
— Нет, наоборот, и то, и другое пропало.
— Что же вас утешает?
— Прожитая жизнь. Ничто не внушает такого оптимизма, как преодоленные трудности! А наш народ преодолел столько этих препятствий, что просто обязан быть оптимистом!
С писателем фехтовала Н. ГРАЧЕВА.
История Фэндома: Интервью с В. Кузьменко, 1991 (1)
Здравствуйте, All!
Посылаю некоторые материалы из архива Т. Приданниковой (Магнитогорск).
Статьи выложу на www.tree.boom.ru
Яценко С. Плоды познанья с "древа жизни": Интервью с автором перед выходом книги
(Книжное обозрение (Москва).- 1991.- № 17. — С. 3.)
Уважаемые читатели "КО"! Первая книга трилогии В. Кузьменко "Древо жизни" была обещана вам в марте-апреле. Но производственная деятельность всех предприятий, в том числе и полиграфических, поставлена в такие условия… Так что выход книги задерживается примерно до июня с. г. В то же время в редакцию продолжают поступать письма с просьбой подробнее рассказать об авторе этого фантастического романа, намерен ли он продолжать свою эпопею, какие произведения им написаны еще. Журналист и литератор С. Яценко, рекомендовавший книгу В. Кузьменко "Книжному обозрению" и знакомый со всем его творчеством, согласился встретиться с Владимиром Леонидовичем и побеседовать. Надеемся, что содержание беседы удовлетворит законное любопытство наших читателей.
— Должен признаться вам, Владимир Леонидович, что лично я такого безусловного успеха не ожидал. Тем более что "КО" опубликовало лишь первую книгу трилогии. На мой взгляд, она не может дать полного представления о том, что я считаю главным в вашей книге — философской концепции устройства общества…
— Да, несмотря на то, что фрагмент кажется более или менее законченным, он только намечает главные проблемы, в нем заложены лишь основы концепции бессмертия, создания искусственного интеллекта…
— Видите ли, когда я прочитал первую часть, то подумал: вот неплохо скроенный приключенческий роман. Правда, не единственный в своем роде. Такое впечатление сохранялось примерно до середины третьего тома, а затем я вдруг понял, что это не так, что я читаю необычную книгу, верю в реальность происходящего…
— Но это действительно так. И, вспомните, вы сами привели в предисловии к книге мои слова о том, что я едва ли успевал записывать то, что вставало передо мной как реальная картина. Боюсь, что слово "как" здесь даже неуместно… Понимаете, начиная работать над романом, я не знал не только, чем все это кончится, но даже и то, что произойдет на следующей странице, как будут развиваться события. Когда я (Сергей, конечно!) попал на Элиу, то не был еще знаком с Элом, не знал, что когда-то появится Бэксон. Вместе с Сергеем я искал выходы из создавшихся ситуаций, и, собственно говоря, не всегда нам это удавалось…
— Вы имеете в виду "Тупик"?
— Да, ситуацию в первой части второй книги. А знаете, герои "Древа жизни" от меня не ушли. Я часто встречаюсь с ними. Сергей и Ольга держат меня в курсе всех событий. Жаль, что Эл погиб. Я успел его полюбить.
— Значит ли это, что роман будет иметь продолжение?
— Очень может быть. Просто сегодня я чувствую, что пока еще не могу рассказать всего, что, знаю. Возможно, еще не время.
— Как-то мрачно вы это произносите.
— Для оптимизма мало причин. Это я вам говорю как ученый. Сегодня человечество, как динамическая самоорганизующаяся система, находится в критической ситуации, из которой есть только два выхода — либо перейти в качественно новый этап развития и стать "сверхцивилизацией", либо погибнуть.
— С гибелью более или менее ясно, а вот что такое "качественно новый этап развития", "сверхцивилизация"?
— Так ли уж ясно "с гибелью"? Вот так легкомысленно многие отмахиваются: знаем, мол, сами себя губим, планету разрушаем. И с этими знаниями продолжают заниматься прежними делами.
— Вот уже и обвинение в моем лице аж всему человечеству. А что вы предлагаете конкретно?
— Прежде всего избавиться от бездумного оптимизма и реально посмотреть на вещи, исследовать корни кризиса. На мой взгляд, они кроются в несовместимости политической организации общества и его взаимодействия с окружающей средой. Еще в прошлом веке мы пошли по тупиковому пути, отдавая предпочтение техническому развитию перед гуманитарным. И с тех пор живем, как воры, залезшие в чужую квартиру, как самые заурядные грабители. Тоталитарные политические системы, сверхмонополии, утвердившиеся сегодня у власти, объединили все виды насилия политическое, экономическое, идеологическое, физическое — с имперскими амбициями на мировое господство. Отсюда — гонка вооружений, развитие тяжелой индустрии, неоправданно высокие энергетические затраты. Биосфера не выдерживает такого давления: продукты распада урана, отходы химической промышленности, инсектициды, пестициды… Все это наносит непоправимый вред генетическому аппарату всего живого, приводит к самым неожиданным мутациям. Я вспоминаю, еще в конце 50-х годов читал в одном из журналов статью академика Андрея Владимировича Лебединского, в которой он отмечал, что одно только ядерное испытание в атмосфере увеличивает число больных лейкозом на 80 тысяч человек и на 200 тысяч человек — других видов мутаций. Вот вам один из вариантов экологической катастрофы — глобальные эпидемии, против которых будет очень трудно, если вообще возможно, бороться.
