Марио Варгас Льоса - Сон кельта. Документальный роман
Он задохнулся от долгой речи и отпил глоток пива. Потом оглядел сидевших перед ним, и во взгляде этом отчетливо читалось: „Ну что — очко я у вас отыграл, не так ли?“
— Истязания, увечья, насилия, убийства, — пробормотал Генри Филгалд. — И это вы называете модернизацией Путумайо, сеньор префект? Свидетельствовал не один лишь Харденберг, но и Салданья Рока, ваш соотечественник. Трое барбадосцев-надсмотрщиков, с которых мы сегодня утром снимали показания, подтверждают: все эти ужасы имели место. Они признались, что и сами замешаны в них.
— В таком случае они должны понести кару, — сказал префект. — И понесли бы ее, если бы в Путумайо имелась власть, полиция, суд. Но пока нет ничего, кроме варварства. Я никого не оправдываю. И не выгораживаю. Поезжайте. Убедитесь своими глазами. Сделайте выводы сами. Правительство могло бы запретить вам въезд в страну, потому что Перу — суверенная держава, и Великобритания не имеет права вмешиваться в наши дела. Могло бы, но не сделало этого. Напротив — я получил инструкции оказывать вам всяческое содействие. Президент Легия — большой поклонник вашей страны, сеньоры. Он мечтает, что Перу когда-нибудь станет такой же, как она. И потому вы здесь и вольны отправляться куда захотите и проверять все, что вам будет угодно.
Внезапно на улице хлынуло как из ведра. Дневной свет померк, струи дождя так яростно гремели по цинковой крыше, что казалось — вот-вот пробьют ее, и потоки воды хлынут внутрь. На лице префекта появилось меланхолическое выражение.
— У меня — обожаемая жена и четверо детей, — сказал он с печальной улыбкой. — Скоро год, как я не видел их, и неизвестно, когда увижу. Но, когда президент Легия попросил меня послужить отчизне в этом богом забытом захолустье, я согласился в ту же минуту не раздумывая. И поверьте, сеньоры, я здесь не затем, чтобы покрывать преступления. Напротив! Но только прошу вас понять: работать, торговать, развивать промышленность в сердце амазонской сельвы — совсем не то же, что в Англии. И если когда-нибудь Амазония достигнет уровня Западной Европы, то лишь благодаря таким людям, как Хулио Арана.
Они еще долго сидели в кабинете префекта. Задавали ему множество вопросов, на которые тот отвечал порой уклончиво, а порой — с обескураживающей откровенностью. Роджер Кейсмент так все же и не смог ясно представить, что за человек перед ним. Иногда казалось, что он довольно цинично разыгрывает отведенную ему роль, а иногда — что в самом деле согбен под бременем тягостнейшей ответственности, от которой хочет уйти по возможности достойно. Одно, впрочем, сомнению не подлежало: Рей Лама знал, что все эти зверства происходили в действительности, и не одобрял их, однако хотя бы по должности своей обязан был унять шумный скандал.
Когда распрощались, дождь уже стих. С крыш еще капало, в глубоких лужах на мостовой шлепали жабы; тучи мошкары и москитов звенели в воздухе и жалили беспощадно. Понуро и молча члены комиссии направились в штаб-квартиру „Перувиан Амазон компани“ — внушительного вида особняк под черепичной крышей и с отделанным португальскими изразцами фасадом, где их ожидал для последней на сегодня встречи главноуправляющий Пабло Сумаэта. До срока оставалось еще несколько минут, и они свернули с Пласа-де-Армас. С любопытством разглядывали железный дом инженера Гюстава Эйфеля, ребрами своих конструкций напоминавший скелет какого-то доисторического чудовища.
Двухэтажное, железобетонное, выкрашенное в светло-зеленый цвет здание „Перувиан Амазон компани“, самое крупное и внушительное в Икитосе, помещалось на улице Перу, в нескольких шагах от Пласа-де-Армас. В приемной, примыкавшей к кабинету, где принимал их Пабло Сумаэта, даже имелся вентилятор, в ожидании электричества распластавший на потолке широкие деревянные лопасти. Несмотря на тяжкую жару, на сеньоре Сумаэте, который выглядел лет на пятьдесят, был темный костюм с жилетом-„фантази“, галстук-бабочка, начищенные штиблеты. Он церемонно поздоровался за руку с каждым из вошедших и — по-испански, с певучим амазонским выговором, уже знакомым Роджеру, — спросил каждого, хорошо ли тот устроился, не терпит ли в чем нужды и гостеприимно ли встретил его Икитос. И каждому повторил, что сеньор Хулио Арана лично телеграфировал ему из Лондона и дал указания сделать все, чтобы работа комиссии была успешной. При упоминании имени Араны главноуправляющий поклонился большому фотографическому портрету на стене.
Покуда несколько босоногих индейцев-слуг в белых туниках обносили гостей напитками, Кейсмент задержал взгляд на смуглом, квадратном, твердо очерченном лице владельца „Перувиан Амазон компани“. На голове у него был берет, костюм, по всей видимости, был сшит одним из лучших парижских портных, а то и на Сэвил-роу в Лондоне. Неужто этот всемогущий каучуковый король, владелец роскошных особняков в Биаррице, Женеве и на Кенсингтон-роуд, начинал в свое время с того, что торговал соломенными шляпами на улицах родной Риохи, затерянного в амазонской сельве городка? Пронизывающий взгляд свидетельствовал, что совесть у этого человека чиста, и он очень доволен собой.
Пабло Сумаэта через переводчика сообщил, что „Либераль“, лучшее судно компании, готово принять комиссию на борт. У капитана — большой опыт плавания по рекам Амазонии; команда умелая. Тем не менее путь до Путумайо будет нелегок. Займет от восьми до десяти дней, смотря по погоде… И раньше чем кто-либо из гостей успел задать вопрос, поторопился передать Роджеру пухлую папку с бумагами.
— Я заранее приготовил вам кое-какие документы, — пояснил он. — Это должностные инструкции, циркулярно рассылаемые управляющим факториями, их заместителям, помощникам и надсмотрщикам относительно того, как вести себя с рабочими.
Явно скрывая свою обеспокоенность, Сумаэта говорил громче, чем прежде, жестикулировал оживленней. Показывая бумаги, испещренные резолюциями, пометками, печатями и подписями, он рассказывал об их содержимом, тоном и ухватками невольно, быть может, уподобляясь оратору на уличном митинге:
— Категорически запрещается применять физические меры наказания к рабочим-туземцам, их женам, детям и родственникам, унижать их словесно или действием… В случае совершения последними доказанного проступка запрещается в грубой форме высказывать претензии или упреки… В соответствии с тяжестью проступка разрешается накладывать пени или — в самом крайнем случае — увольнять… При наличии состава преступления дело передается на рассмотрение соответствующего органа местной власти…
Он долго еще перечислял инструкции, направленные — это повторялось беспрестанно — на „пресечение злоупотреблений в отношении коренных жителей“. Как бы в скобках заметил, что „люди есть люди“ и потому служащие компании иногда нарушали правила. В таких случаях руководство компании взыскивало с виновных по всей строгости.
— Мы сделали все возможное и невозможное, чтобы избежать беззаконий. А те, которые все же происходили, носили единичный характер и совершались отдельными служащими, не согласными с общей политикой компании в отношении туземцев.
Главноуправляющий опустился на стул. Он говорил так много и с такой страстью, что заметно выдохся. Влажным платком вытер пот со лба.
— Скажите, удастся ли нам застать в Путумайо тех должностных лиц, которых Салданья Рока обвиняет в преступлениях, или они уже успели скрыться?
— Никто никуда и не думал скрываться! — с негодованием воскликнул Сумаэта. — Да и зачем бы им было скрываться? Из-за клеветнических измышлений двух шантажистов, которые пытались вымогать у нас деньги, получили должный отпор и решили отомстить?
— Истязания, увечья, убийства, — нараспев сказал Роджер Кейсмент. — Десятков, если не сотен людей. Эти обвинения возмутили весь цивилизованный мир.
— Меня бы они тоже возмутили, если бы происходили в действительности! — отвечал с пафосом Сумаэта. — Но сейчас меня возмущает, что разумные, просвещенные люди за глаза, не проводя никакой предварительной проверки фактов, готовы взять на веру подобную ересь!
— Проверку мы проведем на месте, — напомнил ему Роджер. — И очень основательно, можете не сомневаться.
— Неужели вы считаете нас — сеньора Арану, меня, директорат „Перувиан Амазон компани“, — самоубийцами? Неужели не знаете, что самая острая проблема — нехватка рабочей силы? Нам катастрофически недостает сборщиков латекса. Каждый для нас драгоценен. Если бы эти расправы происходили на самом деле, в Путумайо не осталось бы ни единого туземца. Все давно бы уж сбежали оттуда! Ибо кому же охота жить там, где людей избивают, калечат, убивают? Эти обвинения своей вздорностью просто переходят все границы, сеньор Кейсмент! А если туземцы убегут, мы разоримся, и добыча каучука захлебнется. И это прекрасно знают служащие наших факторий. И потому делают все, что в их силах, чтобы индейцы были довольны.
