Игорь Зимин - Детский мир императорских резиденций. Быт монархов и их окружение
Курс высшего образования для наследника был рассчитан на 3,5 года. Богословие и церковную историю читал протоиерей Рождественский, философию, с благословения митрополита Московского Филарета, – профессор Московской духовной академии Кудрявцев. Число лекций в день не превышало трех, остальные часы отводились на повторение пройденного. Теоретические лекции дополнялись чтением и фехтованием. Надо заметить, что преподаватели были очень довольны своим единственным «студентом». Никса был действительно талантливым мальчиком, и все схватывал буквально на лету.
Проблемы с учебой имелись у его младших братьев Александра и Владимира. Это были типичные «крепкие» и ленивые «троечники». Относительно объективный уровень знаний будущего Александра III можно представить по оценкам «годового экзамена», который сдавался в июле 1861 г. Оценки выставлялись по привычной нам пятибалльной системе: математика, география, естественные науки – 4; русский язык – 3; иностранные языки (французский, английский, немецкий) – 3; Закон Божий – 3 «с минусом». Соответственно средний балл за все экзамены (8 предметов) составил 3,3 балла. 16-летний юноша был действительно «крепким» троечником.
Такой уровень оценок становится более понятен, когда знакомишься с дневниковыми записями воспитателей великих князей, в которых образ юноши Александра Александровича плохо соотносится с тем образом Александра III, к которому мы привыкли. Но следует иметь в виду, что в истории дома Романовых такие случаи не были единичными. Образ Петра I московского периода, когда он вел образ жизни «золотой молодежи», пьянствуя на «Всепьянейшем соборе», мало соответствует с образом царя-труженика петербургского периода.
Эти записи относятся ко второй половине 1861 – первой половине 1862 гг. Несколько цитат из дневника воспитателя: «Урок от 8–9 из русского был так нехорош, что учитель почти в взбешенном состоянии вышел от него»; «его заставили писать сравнительную хронологическую таблицу на доске; при этом он жаловался и визжал, как ребенок, что все это трудно и скучно»; «становится страшно за Александра Александровича, когда подумаешь, что переставление запятой в десятичных дробях представляет ему до сих пор еще трудности непреодолимые. Он не мог одолеть сегодня самого пустого примера десятичных дробей, уверяя, что это для него слишком трудно. Слово трудно играет в соображении Александра Александровича весьма важную роль. Он находится в каком-то странном заблуждении, что если заявить трудность предмета, то непременно последует за этим облегчение со стороны преподавателей»; «в половине класса пришел Государь, спросил, как идет, и, получив от м-ра Реми очень неудовлетворительный ответ, сделал Александру Александровичу строгий выговор, так что он заплакал, а потом укорял м-ра Реми в том, что он на него жаловался»340. Все вышесказанное относилось к юноше, которому в феврале 1862 г. исполнилось 17 лет.
Примечательно, что у юношей продолжались «уроки труда». Однако и здесь воспитатель особого восторга способностями воспитанника не выказывает: «Встали в семь часов. После чаю Александр Александрович хотел точить, но токарь не пришел, и он не знал, как приняться за дело». Когда воспитатель посоветовал приняться за дело самому, то «Александр Александрович сказал, что он не умеет точить, если ему кто-нибудь не вертит колеса; да и установить патрона не может без мастера… Хорошо точенье!»341. Вероятно, великих князей специализировали в работе на токарном станке в память страстного увлечения Петра I, который действительно в зрелые годы стал высококлассным токарем.
Позже уроки «труда» были включены в курс естественных наук. После того как великие князья Сергей и Павел прослушали теоретическую часть курса, летом 1875 г. в Царском Селе и Петергофе для них был организован практический курс земледелия. Великий князь Сергей Александрович сам проделал весь цикл полевых работ: от распашки земли, посева и до уборки хлеба. Этими занятиями руководил начальник Земледельческой академии342.
В свободное от занятий время юноши ставили «электрические» опыты. Все, что было связано с электричеством, вызывало тогда повышенный интерес, и великие князья не остались в стороне от этого научного веяния: «После чаю великие князья пошли ко мне в комнату, где устроили гальваническую батарею; опыты ограничились нагреванием платиновой проволоки и отклонением магнитной стрелки»343.
Еще раз отметим, что обучали Александра и Владимира преподаватели гимназий, опытные предметники. И весьма сомнительным является мнение, что профессор, читающий лекции в университете, всегда лучше крепкого «предметника» из гимназии, через чьи руки прошли сотни очень разных учеников. Наверное, все во многом упиралось в умение учителя установить контакт с единственным учеником, в весьма средние способности юношей и их нежелание учиться, а не в ученые степени преподавателей. Конечно, с великими князьями приходилось очень сложно работать. Иногда скандалы происходили там, где их и ожидать было нельзя. Будущий Александр III отказался на уроке географии отвечать у карты, как этого требовал учитель, предпочитая во время ответа сидеть за столом. И подобных ситуаций возникало довольно много.
Отметки выставлялись педагогами на каждом уроке. Система оценок знаний великих князей выглядела весьма дифференцированной. В середине 1860-х гг. отметки обозначались словами «отлично», «очень хорошо», «хорошо», «довольно хорошо», «посредственно» и «дурно». Всего шесть позиций. Фактически эта система оценок учитывала те нюансы, которые сегодня в школах неофициально выражаются оценками «четыре с минусом» или «с плюсом». Кроме этого, по русскому языку отдельно оценивалось чтение, письмо, рассказ и внимание344.
Во время весеннего экзамена 1864 г. великий князь Александр Александрович показал следующие результаты по 8 предметам: популярная астрономия, физика и география – «хорошо»; французский язык – «довольно хорошо», немецкий и французский – «порядочно», русский язык и история – «неудовлетворительно»345. Соответственно средний балл будущего императора Александра III, которому на момент экзамена шел 19 год составил 3,1.
«Двойки» по русскому языку и истории хотелось бы прокомментировать. Судя по письмам Александра Александровича этого периода, писал он довольно грамотно, хорошим разборчивым почерком. Однако умения четко сформулировать мысль у него еще не появилось. Например, в письме, написанном к князю В.П. Мещерскому в день смерти старшего брата (апрель 1865 г.), которого Александр, вне всяких сомнений, очень любил, можно встретить такие строки: «Ужасный день смерти брата и моего единственного друга. Этот день останется для меня лучшим днем моей жизни. Приятно было быть все время у постели умирающего. Я и его невеста стояли все время на коленах у его постели»346. Такие формулировки, когда в одном предложении «ужасный день» мирно уживался с «лучшим днем», можно объяснить только пережитым волнением…
Что касается «двойки» по истории, то объяснить ее можно как «чехардой» преподавателей, так и тем, что ее либо читали на французском языке, либо вообще некоторое время не читали. Впоследствии Александр III будет покровительствовать историческим исследованиям. А в Аничковом дворце станет регулярно собираться «на чтения» историческое общество во главе с цесаревичем.
Возвращаясь к наследнику Николаю Александровичу, следует добавить, что в 1864 г. он завершил курс высшего образования. Однако для расширения кругозора цесаревича и дальнейшей подготовки к будущей «профессии» пригласили еще двух профессоров, читавших курс лекций по военной администрации и финансовому праву. По традиции, после завершения образования наследник должен был отправиться в длительную поездку по Европе. Николай Александрович уехал из России летом 1864 г. Во время этой поездки он нашел себе невесту – датскую принцессу Дагмар, однако болезнь наследника поставила крест на всех планах императорской семьи. В апреле 1865 г. в Ницце цесаревич Николай скончался с диагнозом «спинномозговой туберкулезный менингит».
После внезапной смерти цесаревича Николая Александровича его место занял второй сын Александра II – великий князь Александр Александрович. Преподаватели, перенеся на нового цесаревича положенный ему по статусу курс наук, ужаснулись его «педагогической запущенности». Как мы знаем, для этого были все основания. Генеральша А.В. Богданович упомянула в 1894 г., со ссылкой на профессора военного дела Эгерштрема, который преподавал у покойного цесаревича Николая Александровича, а затем по желанию цесаревича учил его братьев Александра III и Владимира, что они были «очень ленивы, плохо учились, получали постоянно единицы»347. В это время по Петербургу ходило множество анекдотов о цесаревиче. На все попытки засадить его за учебу он, якобы, отвечал следующей фразой: «Зачем мне все это? У меня будут грамотные министры». За Александра III «принялись» с весны 1865 г., когда ему шел 21 год и он уже был обременен многочисленными светскими обязанностями. Поэтому профессорам удалось только «подлатать» некоторые пробелы в его высшем образовании. Осенью 1866 г. цесаревич женился, и его образование на этом завершилось.
