Барбара Мертц - Красная земля, Черная земля. Древний Египет: легенды и факты
Социальная пирамида Египта держалась на крестьянах – неграмотных, никак не организованных и, возможно, даже не соблюдавших простейших правил санитарии. Жизнь феллахов, как называют египетских крестьян, в XIX веке до н. э. во многом была такой же, как и в XIX веке н. э. Рабство, видимо, возникло только после Нового царства, но жизнь небогатого крестьянина на его участке земли вряд ли была намного лучше рабства. Крестьянин должен был выполнять многочисленные обязанности перед государством и перед своим непосредственным начальником; когда он не спал, он обычно работал в поле, если только не волочил каменные глыбы для пирамид или других строений или не «очищал» Египет от различных врагов. Тем не менее и в его убогой жизни выдавались радостные минуты, и, если верить редким барельефам, где изображены крестьяне, он делал работу весело, с песней, обмениваясь шутками с другими тружениками. Об этих людях, которые составляли подавляющее большинство египтян, мы знаем не много. Я думаю, несправедливо, что о многих поколениях «простых людей» мы знаем куда меньше, чем о фараонах. И все же ни один из могучих правителей Египта – даже Эхнатон – не кажется нам столь же реальным, как вздорный старик по имени Хеканахте, который был всего лишь малозначительным жрецом «ка» маловлиятельного везира по имени Ипи.
Глава 8
«Я сражался невероятно»
Воин
1. АРМИЯВ определенное время почти каждый мальчик мечтает стать воином. В наши дни он может превратиться в римского легионера, надев пластмассовые наколенники и нагрудник, или в рыцаря в латах, но все это разнообразное обличье демонстрирует одно и то же – любовь к разрешенному законом кровопролитию, характерную для всех особей мужского пола. Маленькие египтяне не были исключением из этого правила. Поскольку в Египте не существовало производителей игрушек, которые могли бы как-то повлиять на его мечты, выбор юного египтянина был очевидным: он желал быть воином.
Среди текстов, которые переписывали египетские ученики, некоторые можно озаглавить: «Почему не следует выбирать карьеру воина». Вот один из таких текстов:
Позволь мне рассказать тебе о горестях солдата! Его будят, давая поспать всего час, и погоняют, словно осла. Он работает до самого заката. Он голоден, его тело истощено, он становится живым мертвецом.
Его отправляют в Сирию. Он марширует по высоким горам. Воду он пьет через два дня на третий, и его кожа покрывается солью. Его здоровье подорвано. Приходит враг, обрушивает на него стрелы, и жизнь покидает его. Ему говорят: «Спеши, отважный воин, – покрой свое имя славой!» – но он ничего не соображает, его еле держат колени, лицо у него болит.
Когда приходит победа, его величество поручает воину сопровождать пленных в Египет. Иноземные женщины не могут долго идти, и воины несут их на спине. Его походный мешок падает, и другие несут этот мешок, пока воин тащит сирийскую женщину. В родной деревне воина ждет семья, но он так и умирает, не повидавшись с женой и детьми.
Страшновато, не правда ли? Мне пришлось значительно сократить этот текст, поскольку он весьма обширен. Но мне думается, что военная служба привлекала молодежь, если учителя были вынуждены бороться с этим увлечением при помощи столь пугающих описаний. Но имелся ли у будущих писцов вообще какой-то выбор? В Египте существовало что-то вроде военного призыва; вряд ли от него можно было уклониться.
Приведенный мной текст датируется сравнительно поздним временем, когда служба в армии стала профессией. Во времена Древнего царства, когда строились пирамиды, большой постоянной армии, скорее всего, не существовало. Когда возникали осложнения с ливийцами или нубийцами, фараон повелевал местным правителям, номархам, выставить солдат. Должно быть, это напоминало набор в армию в Англии XVIII века, когда приходилось выволакивать из кроватей симулянтов и искать будущих героев в пещерах и местных тавернах. Похоже, египтяне не особенно любили воевать. «Армия», вероятно, представляла собой большое, плохо организованное ополчение, которое создавалось не только для военных действий, но и для государственных работ под началом военных командиров: в каменоломнях, на рытье каналов и, возможно, на строительстве пирамид.
Профессор Р.О. Фолкнер, автор известной статьи о военной организации Египта, считает, что всегда существовало нечто вроде профессиональной, постоянной армии, даже во времена Древнего царства. Он полагает, что у фараона было достаточно здравого смысла, чтобы сознавать потенциальную опасность войсковых соединений, принадлежащих тем местным правителям, которые эти войска набирали. Довод Фолкнера вполне убедителен, однако свидетельств о наличии в Египте большой постоянной армии у нас нет. По всей видимости, постоянно существовало лишь некое ядро армии, из телохранителей фараона, которые с началом боевых действий становились офицерами в набираемом ополчении. Хотя до нас дошло упоминание о ранге «командующего армией», что, возможно, соответствовало нашему чину генерала, одну из самых известных кампаний Древнего царства возглавлял человек, у которого не было никакого военного чина. Его звали Уни, и он служил одному из фараонов Шестой династии. Когда возникла необходимость призвать к порядку кочевников пустыни, Уни, занимавший пост «надзирающего за живущими во дворце», был поставлен во главе армии. Он утверждал, что его выбрали потому, что он был способен управлять войсками лучше кого бы то ни было.
Снова мы видим, что предпочтение отдали человеку с административными навыками – впрочем, какой другой талант требовался тогда, чтобы управлять армией? В Египте еще не существовало военной науки. Командующий просто вел свою армию туда, где находился противник, после чего начиналась битва – со стрельбой из лука, ударами бубна и топоров, пока у одной из сторон не иссякали силы и она не уступала. Некоторые из самых знаменитых битв позднего периода, после которых фараон оставлял полные самовосхвалений надписи, демонстрируют поразительные просчеты и отсутствие даже элементарного здравого смысла, не говоря уж о военной стратегии. Нет причин, чтобы фараон не послал на неприятеля какого-нибудь «надзирателя» вроде Уни, который – как он сам утверждает – справился со своей задачей успешно. Даже в современных войнах лучшие полководцы не всегда имеют за плечами военную академию.
После Шестой династии опасность, которая тревожила профессора Фолкнера – и, надеемся, фараона, – дала о себе знать. Местные правители, опираясь на собственные отряды, объявили о своей независимости и дерзко заявили фараону, что он ничего не сможет им сделать. Один из владетельных князей хвастливо объявил, что разобьет царскую армию в одиночку. Никто, включая профессора Фолкнера, однако, не утверждает, что распад государства был вызван лишь наличием местных армий; скорее, номархи просто воспользовались ситуацией, совершив то, о чем при сильном монархе они не могли бы и помыслить.
Когда во времена Среднего царства сильная центральная власть была восстановлена, влиятельные вельможи все еще имели собственные армии, но, по всей видимости, владели они этими армиями не долго. Сенусерт III, великий фараон-воин Двенадцатой династии, судя по всему, подчинил себе гордых вельмож, точно так же, как подчинил и нубийцев. К этому времени армия стала более упорядоченным институтом. Армейские писари набирали рекрутов (хотя это, возможно, слишком вежливое слово для обозначения тех, кого забирали в армию) по определенным квотам для разных районов. Вероятно, большая часть набранных на военную службу «молодых мужчин», как их называли в египетских текстах, служила лишь определенное время, после чего солдат распускали по домам, но другая часть армии, так называемые воины, состояла из настоящих профессионалов. Впрочем, возможно также, что «молодыми людьми» называли новобранцев, а «воины» были эквивалентны прошедшим первоначальную подготовку рядовым. Упоминаются также «ударные части», которые, скорее всего, состояли из закаленных в боях ветеранов.
Название «слуги фараона» носил элитный корпус, который состоял из молодых людей достаточно высокого происхождения, достойных участвовать в сражении рядом с самим царем. Это соединение следует отличать от отряда телохранителей, хотя, возможно, в корпусе были и телохранители. Во всяком случае, быть «слугой фараона» считалось весьма почетным.
Во главе всего войска стоял «великий надсмотрщик над войском», иначе главнокомандующий. Он давал распоряжения полководцам – некоторые из них лишь руководили работами в каменоломнях, хотя были среди них и те, кто действительно командовал войсками на поле боя или же возглавлял крепостные гарнизоны в Нубии. Армейские писцы выполняли буквально все административные работы – от рекрутирования до снабжения. Звание одного египтянина меня особенно заинтриговало: «хозяин секретов царя в армии». Профессор Фолкнер полагает, что этот пост, вероятно, означал военного советника. Поскольку я постоянно читаю Эрика Амблера, мне пришло в голову другое предположение: даже если египтяне не использовали тайных агентов, секретную войну могли вести те народы, с которыми они воевали; сохранился удивительный рассказ о том, как был обманут накануне сражения сам великий Рамсес, когда два человека, утверждавшие, что они дезертировали из армии противника, сообщили фараону, что большая часть их армии находится далеко от города. Они обманули Рамсеса, и его доверчивость стоила ему поражения в битве, а могла стоить и жизни.
