Александр Чернов - Спи спокойно, дорогой товарищ. Записки анестезиолога
Александр встал.
— Рейнджер хренов! — весело хмыкнул он, швыряя пакет с пистолетом на кровать подле внучка. Поворачиваться к нему спиной Темнов уже не боялся, однако нож из руки не выпустил. Резким движением он отодвинул кровать, наполовину освободив выход. Сняв висевшее над умывальником полотенце, тщательно протер нож и, обернув его, кивнул усталым глазам женщины:
— Прощайте.
Заждавшаяся у палаты толстушка проводила врача испуганным взглядом.
«Подельники» все так же сидели на вестибюльной лавке.
Увидев одинокого доктора, «младшенький» открыл было рот, но Темнов опередил вопрос, протянув ему полотенце:
— Брату отдашь. Накинь халат и заходи. Ты в палате можешь понадобиться, — и, скользнув взглядом по лошадиной вывеске «племянничка», посоветовал: — Домой на такси езжайте. Для здоровья полезней.
Испорченного послеобеденного отдыха было немного жаль.
Цыганские страсти
— Эх, а как хорошо все начиналось! — Олег едва не сплюнул от досады. Помешала закрывающая лицо до уровня глаз стерильная маска. — И присесть толком не успели!
Николай с угрюмой неподвижностью наблюдал за подкалывающейся в вену анестезисткой.
— Не на сгибе, Аня, ниже по предплечью. Дергаться начнет — выдерет, — пробасил он.
Виновник прерванного в зародыше ужина пока лежал тихо. Но причиной тому была скорее массивная кровопотеря, вогнавшая пациента в состояние апатичной прострации, а не его тактичная вежливость. Хотя, усмехнулся про себя Николай, может быть, парень выкормыш из хорошей семьи, а виноваты лишь обстоятельства.
— Вена готова. Артериальное давление девяносто на пятьдесят, — отрапортовала анестезистка.
— Гормоны по вене, две ампулы. Олег, споласкивайся, раньше сядем…
Впрочем, хирурги и сами были заинтересованы в скорейшем окончании несвоевременной операции. Павел уже входил, подняв на уровень груди простерилизованные ладони. Олег, кивнув, вышел в предбанник.
— Паша, мажься! — крикнул он, намыливая волосатые руки до середины предплечий.
Но доселе тихо почивавший больной при попытке санитарки снять окровавленную повязку с его живота вдруг проявил неуместную двигательную и речевую активность. Худое смуглое тело выгнулось дугой, удерживаемое фиксирующими ремнями на бедрах и запястьях, а желтозубый рот исторгнул порцию отрывистых фраз.
— На каком это он? — поинтересовался Павел.
— А черт его знает. — Рассветов коснулся щеки пациента. — Тебя как зовут? Имя?!
Узкие черные глаза мужчины тупо смотрели сквозь доктора.
— Я — Коля, — указал на себя анестезиолог. — А ты?
Никакой реакции.
— Да-а. Вербальный контакт затруднен, — констатировал врач. — Хреновато…
— Коля, усыпляй его, — форсировал диалог обмывшийся в стерилизационном тазу Олег. — Видишь, не дается. Вводи в наркоз, и начинаем.
Рассветов кивнул:
— Аня! Премедикация без седативных, анальгетики в обычной дозе. — Выждав, пока медсестра введет требуемые препараты, разрешил: — Наркозные.
Держа маску с кислородной смесью над лицом пациента, он наблюдал за постепенным угасанием сознания мужчины.
— Релаксанты, — маякнул врач Анне, когда зрачки сузились, а челюсть безвольно отвисла.
Плотно прикрыв маской рот и нос больного, он сделал несколько медленных, не слишком глубоких, вдохов, вогнав умеренные порции воздуха в легкие расслабившегося организма.
— Интубация. Аня, трахею придержи. — Николай ввел клинок ларингоскопа в ротовую полость. — Отпускай. Так, трубку. — Длинный надгортанник слегка портил впечатление от манипуляции, закрывая вход в трахею. Но двадцать пять лет практики даром не проходят. Пять секунд — и готово. — Аня, проводник. — Придержав рукой трубку, врач подсоединил ее конец к шлангу наркозного аппарата. — Можете работать, — кивнул он хирургам.
На отдирание повязки больной больше не реагировал. Рана была довольно широкой.
— Прям тесак какой-то, — заметил Павел.
— Да уж, не перочинный ножик, — усмехнулся Олег. — Обрабатывай, чего стоишь.
— Кто это его так? — Николай проконтролировал фонендоскопом наличие аппаратных шумов над легкими пациента, выпрямился и, упершись большими кулаками в изголовье операционного стола, хмуро разглядывал рану. — Ты же его принимал. Анамнез известен?
— Какое там… Соседские разборки… Это все, что удалось выяснить. Привезен родственниками. С ним какая-то перепуганная бабенка. С виду славянка. А висюлек как на цыганке. Плакала все время…
— А ты уверен, что здесь проникающее? — спросил Олег молодого напарника. — Ревизии-то не было.
— Олег Степанович, да какая ревизия?! — умеренно обиделся Павел. — Живот как барабан, кровищи лужа. Да и не дался бы он, сами видели.
— Ладно-ладно. Это я так, для проформы, — снисходительно согласился Масяненко. — В конце концов, городской я хирург или нет!..
— Вот и покажи пример подчиненным. — Рассветов кивнул на Павла и операционную медсестру. — Спаси цыгана. И побыстрее.
— Спасатель-реаниматолог у нас как раз ты. А мое дело — режь и зашивай. Скальпель!
Сделав широкий срединный разрез верхней половины брюшной стенки пациента, Олег произвел ревизию затронутого лезвием пространства.
— Так, печеночка задета. Она и кровит, родимая. Впрочем, не сильно. Соси, Паша, соси! — подбодрил он ассистента, орудовавшего длинным наконечником осмоса. Двусмысленность фразы в который раз позабавила присутствующих. — Натекло прилично.
— Так, может быть, аутопереливание крови сделаем? — поинтересовался Николай.
— Поздновато кинулись, здесь уже полно сгустков. Паша, отодвинь кишку. Так… — Олег методично копался в правом подреберье пострадавшего. — Благо ранка по касательной. Иначе мы бы его уже не поймали. Давление держит?
— Сто двадцать на семьдесят, на гормонах. Пока терпимо, — кивнул Рассветов. — Юля, ставь коллоидные, чего там в аптечке имеется. С заказом плазмы и крови пока повременим.
— Шить! — Масяненко взял протянутую операционной медсестрой иглу с ниткой и начал осторожно зашивать подкравливающий угол печени.
Павел терпеливо растягивал ранорасширитель. Несмотря на поджарую комплекцию, представитель кочевого народа обладал развитой мускулатурой.
— Николай Васильевич, добавьте релаксанты, руки отваливаются, — взмолился ассистент.
Анестезиолог проверил глазные рефлексы, тонус конечностей.
— По нашим данным, все в норме, в смысле в полной атонии. Слабеешь, Паша, — он сделал знак анестезистке ввести миорелаксанты. — Ну так и быть, только ради предстоящего ужина. Но смотри, после дежурства сразу в спортзал, а не по бабам.
— Ты, Коля, мне молодежь с пути истинного не сбивай, — вступился за подчиненного Олег. — Отношения с противоположным полом тоже неплохо тонизируют. Важна умеренность. Иначе тонус обернется бессилием.
— Не видать тебе Гераклов среди ординаторов с таким подходом, — махнул рукой Рассветов. — Я — про физкультуру, он — про секс-культуру. Сравнил член с пальцем.
— Ну иногда и палец полезен бывает, — ухмыльнулся Масяненко. — Стоп! — Он склонился над раной. — Паша, поднажми. Свет наведите.
Низкорослая санитарка кинулась в угол за подставкой. Без нее она не могла дотянуться до операционного плафона с гроздью встроенных стоваттных ламп. Но Николай, проявив спонтанную галантность, избавил женщину от утомительной манипуляции. Длинной ручищей он резко обернул плафон вокруг вделанной в потолок оси и навел яркий пучок на указанный хирургом участок.
— Так?
— Нормально. — Олег, пристально вглядываясь, начал медленно перебирать петли кишечника. — Твою мать, задета! — Он продемонстрировал любопытствующему Павлу сантиметровый надрез.
— Проникающее? — с угрюмой досадой поинтересовался Николай. Если ранение проникало в полость кишки, операция грозила затянуться еще на пару часов.
— Сейчас выясним.
Из вестибюля донесся шум распахиваемой двери оперблока.
— Доктор! Доктор! — Сопрано звонким эхом разнеслось по операционной.
— О, у нас, похоже, гости. — Масяненко продолжал осматривать внутренности пациента.
— Это та женщина. Которая с ним была. — Павел кивнул на распластанное тело.
— Беспокойная. Любит, наверное, — хмыкнул Николай. — Славянка, говоришь?
— А так шумно только славянки и умеют любить, — не отвлекаясь, вставил Олег, — ну, может быть, еще цыганки.
— Да ладно, Степаныч, любви все возрасты покорны, — парировал анестезиолог. — Итить твою…
— Доктор! Есть кто-нибудь? — Голос женщины начал приближаться.
— Выйди, скажи ей, что идет операция, пусть ожидает в коридоре, — поручил городской хирург санитарке. — А то она сейчас в оперзал припрется. Концерта нам не хватало…
