Андрей Венков - Азовское сидение. Героическая оборона Азова в 1637-1642 г
Турецкое войско двигалось медленно. Челеби писал, что флот, подгоняемый «то мягким, то порывистым ветром», прошел Керченский пролив. «Мы прошли этот пролив и при попутном ветре достигли гавани Балысыра. Бросив якорь, мы поставили корабли на прикол в этой гавани. Снаряжение, амуницию, боеприпасы, съестное, напитки и (разный) провиант погрузили на сандалы, фыркаты, чекелевы, зарбуны, тунбазы. Отсюда до крепости Азов — тридцать шесть миль. Однако, так как на пути от Балысыра до Азова глубина моря не более пяти аршин, до него такие суда, как галеры и чайки, пройти не могут, (для них) очень мелко». Гавань Балысыра, как писал Челеби, — место пустынное. «Однако наше многочисленное, как море, войско построило (здесь) из камыша и тростника склады и лавки, и оно стало походить на большой город. Место это служило пристанью для Азова». Туда же, к гавани Балысара, подошел бейлербей Кафы Бекир-паша с 40 тысячным войском из черкесов и с 7000 повозок. На этих повозках впоследствии были отправлены под Азов сгруженные припасы.
Высадка в 36 милях от Азова и строительство здесь лагеря, походившего по размерам на город, не могли укрыться от внимания казаков. И морские и пешие отряды донцов, конечно же, наблюдали за всеми этими мероприятиями.
В это время с запада к Азову подходило войско крымского хана. Двигалось оно волнами. Первыми, как мы помним, еще в мае подходили к Дону выше Азова «утеклецы», бывшие азовские обитатели, бежавшие ранее в Крым. Еще один отряд, возможно, «сбродный», тогда же вошел в излучину Дона и стал забирать севернее, к русским украинным городам, стремясь перехватить казну и припасы, высланные на Дон из Москвы. Перед основными силами крымчаков в качестве авангарда шли ногайцы. Они же первыми появились под стенами города.
Когда началась осада Азова — вопрос спорный. Сами казаки называли две даты — 7 июня и 24 июня. Первую они назвали, когда приехала в Москву станица во главе с самим Наумом Васильевым уже после осады Азова. Дата эта сомнительна, поскольку еще 11 июня из Азова выходили люди и вывозили в Воронеж беглых пленников для дачи показаний о турецких и татарских планах.
Дату 24 июня назвали «по горячим следам» прискакавшие с вестями в Москву гонцы из Азова, которые, собственно, и сообщили, что осада началась.
Однако и это число вызывает ряд вопросов.
Во-первых, эту дату — 24 июня — называет в своей отписке воронежский воевода Андрей Солнцев-Засекин со слов азовского гонца Беляя Лукьянова. Дескать, 24 июня в 7 часов дня пришли под Азов морем турки. Того же числа Наум Васильев с казаками выходил на вылазку и вел с татарами бой. А 25 июня, в ночь с четверга на пятницу, Наум Васильев направил Беляя Лукьянова к царю с вестями об осаде.
Во-вторых, эту дату называет в отписке из Азова, посланной с Беляем Лукьяновым, сам атаман Наум Васильев. 24 июня пришли под Азов крымский царь и царевич Нурадин с татарами и турками. Пришли полем лошадьми, а морем — судами.
Только сам гонец Беляй Лукьянов в расспросных речах немного путается. Дескать, 24 июня де пришел в 7-м часу под Азов крымский хан и осадил, а 25 июня в 6-м часу пришли под Азов морем турецкие каторги. 25-го казаки выходили на вылазку, а его с товарищами послали с вестями в Москву ночью с четверга на пятницу. Но ночь с четверга на пятницу в 1641 году это ночь с 24-го на 25 июня. И, уехав в ночь на пятницу, Беляй не мог знать, что творилось под Азовом 25 июня. И дальше он сообщает в Москве 11 июля, что прошло 2 недели и 4 дня, как турки и татары пришли и стали под Азовом. Но тогда выходит, что турки и татары пришли 23 июня.
В целом же получается следующая картина.
23 июня в седьмом часу дня пришли татары (вернее — ногайцы), сам крымский хан и царевич Нурадин. Пришли полем и стали за Доном. С ними были и немногие турецкие люди на лошадях. Это пока был лишь авангард крымских войск. Огромная орда, в которой каждый воин имел в походе 2–3 лошади, не могла вся сразу явиться под Азов, где казаки выжгли и выкосили вокруг всю траву. И казачья разведка позже подтвердила, что значительная часть орды стоит на Миусе. 24 июня войска крымского хана полностью блокировали Азов, а в шестом часу морем подошли турки, но далеко не весь флот, а только корабли с мелкой осадкой. Каторги поставили в гирле, на Очаковской косе, в 8 верстах от города, засуетились, стали сгонять лошадей, верблюдов и буйволов, чтоб припасы сгружать, а мелкие суда по Дону и протокам подошли к Азову и стали в 3 верстах. Высадившиеся турки стали сразу же рыть окопы.
Из последующих сообщений нам известно, что турки захватили казачьи струги под Азовом[28]. Сразу же встает вопрос, почему при всей осторожности казаков, нападение татар и турецкого флота стало внезапным, и казаки не успели ни отогнать, ни укрыть, ни пожечь свои струги.
Того же 24 июня Наум Васильев выходил на вылазку и вел бой с турками и татарами.
Объяснение событиям 24 июня мы найдем у Челеби. «Чтобы уберечь войско от нападения извне, татарскому хану было приказано в угрожаемых местах выставить караулы. Его светлость хан выставил со всех четырех сторон мусульманского войска караулы из надежных и отборных отрядов…». Далее следует перечисление этих отрядов, начиная и заканчивая ногайскими ордами и их мурзами. В комментариях к трудам Челеби сказано: «В переводе Хаммера говорится о том, что крымский хан выставил караулы не из крымского, а из ногайского войска».
И донцы в «поэтической повести» указали: «Июня в 24 день в самый ранний обед пришли к нам паши его (султана — А. В.) и крымский царь и наступили они великими турецкими силами. Все наши поля чистые от орды нагайския изнасеяны».
Тогда же с утра шла ружейная и пушечная перестрелка.
Далее Челеби пишет: «В эту ночь мятежные казаки, осажденные в крепости, принялись так палить из ружей, что крепость Азов запылала, подобно птице саламандре в огне Немруда. И, ударив что есть мочи в свои барабаны, они наполнили крепость криками „Иисус! Иисус!“. А все крепостные башни и стены они разукрасили крестами. Оказывается, в ту мрачную ночь по реке Тен-Дон в крепость прибыли на помощь десять тысяч кяфиров! И так как они с утра без передышки принялись бить из пушек и ружей, шестьсот человек (наших) пали шехидами».
Видимо, когда ногайцы блокировали крепость, морские отряды казаков, наблюдавшие за высадкой турок в Балысыра, оказались отрезанными от города. Чтобы дать им возможность войти в Азов, донцы устроили вылазку.
То, что это были отряды, оказавшиеся на море, а не подмога из верхних городков, доказывает дальнейший текст Челеби: «На следующий день, поутру, татарский хан и паша Силиетрии Кенан-паша поставили в устье реки Дон караулы».
Таким образом, поздним вечером 24 июня была вылазка и одновременный удар казачьих стругов со стороны моря и устья Дона. По турецким данным, погибло 600 человек из лагеря осаждающих. Такое количество погибших обычно бывает после крупного сражения. Видимо, казаки напали на турок во время рытья окопов и зажали какую-то их часть меж двумя отрядами — вышедшим из города и высадившимся из стругов.
Количество осажденных, наоборот, увеличилось. Черкасские казаки, не знавшие об этом бое, считали, что в Азове обороняются три тысячи, а выбравшиеся из Азова называли тысяч пять-шесть. Таким образом, тысячи две-три казаков в Азов с моря прорвались.
Этот факт объясняет и захват турками казачьих стругов. На этих стругах казаки ночью вошли в устье Дона и бросили их на берегу, когда вошли в город.
На вылазке казаки взяли турка — языка.
Турок числа пришедшим воинским людям не знал. Знал, что главная задача — Азов «доступить». Со слов пленного, собирались турки и подкопы рыть, и вал насыпать и на лестницах на стены лезть.
Против этих приемов были у казаков свои. Если начнут турки вал насыпать, как при осаде Багдада, то подведут казаки три или четыре подкопа под этот вал, чтоб разорвать его. Если поведут турки подкопы, то казаки против этих подкопов сделают «слухи» и будут около города по рву беспрестанно ходить. Что касается лестниц, то такого штурма казаки не опасались, считали, что «тем приступом они города не возьмут».
Артиллерии у турок было много, и, зная это и опасаясь за целость крепостных стен, заранее изготовили казаки бревенчатые избы, чтобы ставить их в местах пробоев или проломов вместо террас и хрящом насыпать.
В общем, надеялись казаки отсидеться. С хлебом хотя и скудно было, но животины запасли достаточно, загнали в Азов 1200 быков и коров, чтоб резать и есть, когда хлеба не станет (сена, видимо, успели накосить), а соли и воды в Азове было много.
Отколовшиеся от азовцев черкасские казаки считали, что запасов в осажденном Азове вообще хватит на год.
25 июня, в ночь с четверга на пятницу, то есть сразу же после вылазки, допроса пленного и короткого совещания, атаман Наум Васильев послал Беляя Лукьянова и 5 казаков с вестью к царю, что Азов в осаде, хлебных запасов с Воронежа не подвезли, «хотя объявлено немало». В час пополуночи казаки выехали и поехали прямо сквозь татарские полки. Как явствует из опросных речей, крымские люди стояли близко от города, прямо за крепостным валом. Татары (а вернее — ногайцы) то ли такой наглости не ожидали, то ли просто в расплохе были после недавнего боя, но опомнились поздно и всего лишь «отгромили Демку Иванова», одного из казаков, а живого или мертвого, того казаки не знали. Да помимо Демки, уходя, потеряли они двух коней — один в яму провалился и изломался весь, другой пал под самим Беляем Лукьяновым.
