Анатолий Терещенко - «Оборотни» из военной разведки
Пройдет время, и уже после ареста на допросе «Каин» гак поведает о той встрече: «Подробно рассказав, как обращаться с фотоаппаратом (выдержка и диафрагма у него были заранее установлены, рассчитаны на слабое освещение и изменению не подлежали), Володя несколько раз подчеркнул, что больше с ним в районе улицы Дыбенко — код „Дыб“ — встречаться не будет. „Здесь удобно, безлюдно“, — попытался воспротивиться я. Но он заверил, что новое место встречи тоже надежное. Мне показалось, что он что-то не договаривал. Или боялся, что место раскрыто органами советской контрразведки».
А в шпионской инструкции уточнялось новое условное место «Роща» — близ входа на Даниловское кладбище. Место довольно пустынное и глухое.
Следует заметить, что на этой встрече американец ещё раз «подкормил» своего агента, выделив на сей раз всего лишь 2000 рублей. «У, жмот, — подумал продавец товара и внимательно посмотрел на своего покупателя. — Понимаю, товар не первой свежести, но хотя бы из-за перспектив моего использования не мелочились. А может, Володька сам приворовывает, как когда-то мой „достопочтенный“ Кизяков. Все, кто связан с госденьгами, одним миром мазаны, — утаить, урвать, списать. Одним словом, надуть руководство».
Разошлись быстро и незаметно, словно растворились в пространстве. Иванов отправился пешком до станции метро, а парочка вскочила в подошедший автобус. Прошло несколько минут — и уже ничего не напоминало о детективной встрече — «круги потухли, снова гладь воды зеркалит поднебесье», как говорил поэт.
Чтобы понять яснее причины и обстоятельства предательства молодого офицера, вернемся к службе Иванова в Болгарии в период «кизяковщииы». Головокружительная карьера генерала Кизякова (вчерашнего выпускника института физкультуры) на военно-дипломатическом поприще, за счет связей жены и тещи, Александру была известна. Смрадная обстановка того времени нет-нет, да и напоминала о себе, будоражила сознание, рвала нервы. Ему казалось, что «кизяковщина» не ушла в прошлое, а «живёт и побеждает» как в армии, так и в других институтах советской государственности.
Вот несколько строчек из материалов того времени, не вошедших из-за боязни «сердить гусей» в материалы уголовного дела в отношении зятя бывшего крупного партийного функционера:
«Кизяков, занимаясь преступным обменом в крупных размерах советской валюты на болгарскую в корыстных целях, неоднократно побуждал меня действовать в нарушение законов. Заставлял меня путем различных противоправных способов с использованием моей изобретательности закупать для него в большом количестве дубленки. Порой мне казалось, что он хочет одеть в них всю Москву…
После очередного представительского приема благодаря моей экономии сохранилось 95 бутылок коньяка, водки и вина, много остродефицитных продуктов. Всё это было отвезено на виллу Кизякова по его указанию, а затем беспардонно списано».
Или вот ещё перл воспитательной работы. Однажды, зайдя в кабинет Кизякова, Иванов представился:
— Товарищ генерал, разрешите доложить о плановой встрече?
— У тебя что — дырка в памяти?
— Всё нормально… я прибыл по вашему вчерашнему приказанию доложить служебный вопрос, а вы меня встречаете оскорблениями.
В ответ, отбросив карандаш в сторону и налившись кровью, тот стал визгливо, почти с женской истерией, кричать. Он обвинил офицера, что тот уже неделю не может приобрести для него обувной крем и ему приходится ходить в нечищеных туфлях.
— Товарищ генерал, светло-коричневого крема нет в магазинах. Я весь город обошел, — пытался оправдаться подчиненный.
— Вон из кабинета, бездельник! — заорал в новом порыве ярости Кизяков…
Видя необузданность характера и непредсказуемость поступков военного атташе, офицеры стали ловчить, обманывать дилетанта, заботящегося не о службе, а о своем благе за счет государственных средств. Он обманывал Центр фиктивными документами, прикрывая финансовые злоупотребления.
— Гниение империи начинается с головы, — как-то заметил Иванову его друг капитан Воробьев. — Этот придурок чувствует на себе защиту Москвы. Там же идет настоящая агония власти. Дряхлеющий генсек и его прихлебатели словно забыли о людях, об армии, о государстве. Они упиваются только властью. Это страшно, мы так можем страну потерять. «Кизяковщина» охватывает страну своими щупальцами, а законы молчат, не действуют, а если действуют, то только избирательно — находят стрелочников, а крупных воров прокуроры не трогают.
Ни в коей мере не оправдывая предательства Иванова, Стороженко потом придет к выводу, что на этот трагический шаг молодого офицера толкнул помимо субъективных черт характера и деформированный социальный фон, созданный прогнившей номенклатурой в центре и на местах, а не рядовыми коммунистами, которые, как говорилось раньше, вместе «с блоком беспартийных» сделали страну сверхдержавой.
Часто в кабинете, оставшись один, Николай прокручивал версии. Вот и сейчас он получил информацию, что Иванов активно ведет себя на партсобраниях, служебные вопросы решает четко, дисциплинирован при решении информационных задач. В то же время от агентуры поступали данные о его широких внеслужебных связях, в которых предстояло ещё разбираться.
Начальник 1-го отдела 3-го Управления КГБ полковник М. Кудряшов на оперативном совещании заслушивал руководителей отделений. После его завершения он предложил задержаться начальнику 2-го отделения подполковнику Кондратову.
— Владимир Петрович, а теперь поговорим о нашем общем знакомом. Вы захватили материалы?
— Да, вот папка. Все документы свежие.
Ну, тогда прошу, доложите.
— Старший лейтенант Иванов, — начал Кондратов, — прибыл на объект с приличной «компрой»: злоупотреблял спиртным, имел неразборчивые связи с женщинами, мягко говоря, легкого поведения. В последнее время живёт не по средствам. Нередко приезжает на службу на такси, часто посещает рестораны, питается с рынка и при всем этом платит бывшей супруге алименты. Через несколько дней собирается вылететь в Ялту на десятидневный отдых с собутыльником, который нами установлен. Позавчера устроил грандиозную попойку в ресторане «Союз», где расплачивался сам…
Кудряшов внимательно слушал Кондратова — опытного профессионала, с мнением которого считалось даже руководство Управления. Он знал: у подчиненного тонкая оперативная интуиция и мертвая хватка в деле.
— Говорите, большие деньги водятся? Где же он мог их добыть? Болгарские уже давно просадил. Не исключено, что уже работает на супостата. Что ж, будем искать истину. Деньги — интересный признак! Если мы узнаем хотя бы приблизительные суммы трат в Ялте, то можно будет работать более продуктивно.
— Я уже дал команду Стороженко на получение более глубоких документальных материалов о его поведении как на службе, так и в быту, — ответил Кондратов.
— Сейчас работать надо тонко. Не спугните шпиона. Он осторожничает — инстинкт самосохранения включил на полную катушку. Надо ответить на главный вопрос: как он сопрягается с разведчиком. По всей видимости, встречается с американцами лично, и те подкармливают его деньгами. Вот он на эти сребреники, вероятно, и жирует.
— К крупному товару этот купец не в состоянии подобраться, — успокоил Кудрящова начальник отделения.
— Владимир Петрович, это не ответ профессионала. Если захочет, он найдет нужный товар в вашей конторе. Ставку сделайте на Ялту, — заметил Михаил Петрович. — Срочно ориентируйте тамошних чекистов с целью организации постоянного наружного наблюдения за «Каином».
— Прошу вашего разрешения отправить подполковника Коновалова для координации действий с территориальными органами КГБ в Ялте и местным особым отделом. Стороженко нельзя посылать, «Каин» его знает в лицо.
— Согласен. Только тщательно проинструктируйте его.
— Обязательно. У него будут большие полномочия и нам информация из первых рук.
Долго ещё сидели два оперативника за большим столом, выдвигая деловые версии, внося коррективы в намеченные агентурно-оперативные мероприятия.
— Надо, надо искать вещдоки его причастности к шпионской деятельности. Когда они будут у нас, тогда можно думать о реализации дела, — напутствовал Кудряшов подчиненного. — Действуйте только в рамках закона и нормативной базы, чисто, а прав у нас достаточно…
Ялта встретила Иванова с другом Ибрагимом Исламбековым ласковым солнцем и толпами отдыхающих. Долго квартиру искать не пришлось. Старушка с превеликим удовольствием согласилась сдать комнату двум молодым людям, обещавшим деньгами её не обидеть.
С первого же дня «Каин» включился в обычный марафон курортных развлечений. Легко и быстро сходился с дамами, проводя с ними время на пляжах, в ресторанах и постелях. Деньги не жалел — сорил ими налево и направо. За семь дней пребывания в Ялте промотал около 8000 рублей, что по тем временам было фантастической суммой. Двадцать пять рублей платил таксисту за трехрублевый показатель счетчика и отказывался брать сдачу. За пакет черешен, стоимостью в червонец, давал опять-таки 25 рублей. Это только два зафиксированных случая, а их было значительно больше. Гулял, как говорится, на широкую ногу.
