Нина Зверева -Прямой эфир: В кадре и за кадром
чик. Его звали Марк, и у него был страшный диагноз: ДЦП. Он умолял Галю и Толю взять его в семью, и тог-
да они решили: «Детям полезно заботиться о больном
брате, а когда нас не будет, они не оставят его в беде».
В общем, пока директриса приходила в себя от обмо-
рока, они уже везли домой трех детей вместо двух.
А теперь представьте себе — больной Марк через
месяц начал ходить! А уже через полгода стал соли-
ПРЯМОЙ ЭФИР 171
стом в танцевальном ансамбле. Он был цыганенком
по рождению и танцевал так, как могут танцевать
только цыгане — красиво, размашисто, музыкально.
Он демонстрировал нам свои танцы, дети аплодирова-
ли, а Галя с тихим ужасом и ненавистью говорила мне: — Они специально ставят такие диагнозы. Они
не учат их ходить, не учат разговаривать, потому
что на каждого больного ребенка государство выде-
ляет огромные средства. Но эти деньги не доходят
до детей!
От этих разговоров я буквально сходила с ума, не хотелось верить. Хотя к тому времени в моем лич-
ном журналистском «багаже» накопилось немало
аргументов, которые заставляли поверить именно
Гале, а не чиновникам. Я сразу вспомнила рассказ
одного коллеги о поездке в Болгарию — еще в совет-
ские годы. Он с негодованием рассказывал, что один
из туристов — директор детского дома — угощал всех
красной икрой без ограничений, так как у них в дет-
ском доме этой икры «навалом». Галя с Толей, получая
на каждого ребенка деньги, очень удивлялись такому
парадоксу: на своего ребенка в многодетной семье
давали пособие, предположим, 50 рублей, а на ре-
бенка, взятого из детского дома, — в 10 раз больше.
Еще они удивлялись тому, как много людей прихо-
дило контролировать их жизнь. И тому, как много
людей ненавидело их и подозревало в желании по-
живиться за государственный счет. Даже в родном
поселке, где все помнили ее девчонкой, за спиной
начались пересуды и нехорошие подозрения. Люди
не стеснялись говорить, что привезла, дескать, уго-
ловника, да еще новых теперь растит…
НИНА ЗВЕРЕВА 172
Галя легко нашла применение деньгам. Она ре-
шила, что должна осуществить все мечты детей, которые казались им невыполнимыми. Во-первых, она одела их всех в джинсы (тогда это стоило очень
дорого), потом она накупила кучу винограда, яблок
и бананов и не успокоилась, пока дети не перестали
накидываться на вкусную еду, как зверята. Далее —уроки музыки, покупка велосипедов, пианино, баяна
и прочих необходимых инструментов. А потом они
взяли еще ребенка — пятилетнюю девочку Сашу, которая никак не приживалась в детском доме, все
время плакала и звала маму. Сашину маму посадили
в тюрьму на 15 лет за страшное убийство, и Галя мо-
лилась только об одном — чтобы девочку оставили
ей навсегда.
Мы ездили вместе с маленькой Сашей, Галей
и Толей в далекую церковь (сейчас не помню куда, но работающих церквей в то время было еще очень
мало) и снимали обряд крещения девочки. Это было
незабываемо. Саша в белом платьице, сшитом Галей
накануне, с огромными счастливыми глазами — тре-
петная и испуганная, как лань. Рядом надежный и до-
брый Толя, от которого пахнет теплым домом, и Галя, которая все время наклоняется к девочке, гладит во-
лосы, поправляет платье, что-то шепчет на ухо.
Галя Басманова — по-настоящему красивая жен-
щина. Натуральная блондинка, высокая, статная.
Ни грамма косметики, прекрасные зубы. Она либо
смеется, либо плачет — другого я не помню. Такой
эмоциональный градус долго выдержать трудно, но Толя, кажется, всегда ждал только эту женщину.
Оператор Сладков прекрасно снял обряд креще-
ПРЯМОЙ ЭФИР 173
ния маленькой Саши, и можете себе представить, как я дорожила этими кадрами. До сих пор не хочу
верить в то, что их нет.
Я дружила с Басмановыми много лет. Они даже
приезжали всей толпой в Нижний Новгород, что-
бы поддержать меня на выборах в губернаторы.
И, наверное, в списке моих любимых героев эти люди
всегда будут на самом-самом верху.
Командировка
в Чечню
Это было во время первой чеченской компании. Ру-
ководство области приняло решение отправить гу-
манитарный груз нашим солдатам из Шумиловско-
го полка. Полк стоял в Хасавюрте, но штаб-квартира
находилась недалеко от Нижнего, около Богородска.
Командовал полком красавец Юрий Мидзюта,
популярная личность. Чечня стала его пятой по сче-
ту «горячей точкой», и он выходил из всех передряг
без человеческих потерь. Что называется, настоящий
отец-командир.
Как только я узнала, что летит такой борт прямо
из Нижнего через Моздок в Хасавюрт, сразу стала про-
сить Бориса Немцова взять нас со Сладковым в каче-
стве съемочной группы. «Вести» подтвердили готов-
ность показывать наши сюжеты, и Немцов согласился.
В самолете оказалась вся верхушка области плюс
генералы, в том числе командующий округом.
Там же я поняла, что, кроме гуманитарной задачи, ПРЯМОЙ ЭФИР 175
есть еще одна — провести переговоры с местной
властью об освобождении нашего офицера, который
попал в плен.
Моздок встретил нас запахом беды. Я видела вой-
ну только в кино, но на моих глазах большой грузо-
вой самолет доставил в Моздок «морпехов», это были
неказистые мальчишки, испуганные и уставшие.
Сладков отдал одному из них свою шапку, я суну-
ла кому-то деньги. Потом их повели строем, сердце
ныло от жалости и ужаса.
В ожидании вертолета мы успели побывать в по-
левом госпитале у наших бравых хирургов, и опять
ощущение нереальности — кровь, стоны, очередь
из местной детворы с разными увечьями.
Летели мы очень низко, мужчины шепотом пе-
реговаривались, стараясь перекричать шум мотора, но при этом сделать так, чтобы я не слышала их раз-
говор.
В общем, я узнала, что наш полет реально опасен
и можно ждать провокаций.
Наконец прилетели. Был уже поздний вечер, нас
сразу провели в палатку к начальству, потом началось
томительное ожидание «переговорщиков» со сторо-
ны местной власти.
Нас со Сладковым отправили на ночевку в воен-
ный фургон (кунг) в сопровождении румяного офи-
цера с красивой дворянской фамилией Зраевский.
Там было тесно, темно, но такие условия располагают
к откровенной беседе. Я волновалась, так как знала, что у меня будет только два часа для съемок ранним
утром, а потом нам дадут воздушный коридор, и надо
лететь обратно в Моздок.
НИНА ЗВЕРЕВА 176
Наш «поручик» рассказал откровенно про слабых
здоровьем солдат и их плохую подготовку, про не-
удачное расположение полка в центре огромного
пустого поля и про общую неразбериху в военной
ситуации и в руководстве армией.
Мы с Мишей были одеты в настоящую каму-
фляжную военную форму с теплой шапкой и сапо-
гами, но было холодно, и высоты голенищ сапог
не хватало, чтобы внутрь, на ноги не попадала
липкая черноземная грязь, пока мы шли к своей
«гостинице».
Ранним утром картина показалась еще более без-
радостной, так как я успела заметить, что молодень-
кий солдат на посту около нашего кунга трясется
от холода и его глаза воспаленно блестят.
Прибежали от Немцова — пора идти снимать
построение солдат, им будут вручать награды и по-
дарки. Мы побежали, стараясь не поскользнуться, но я уже в этот момент понимала, что фильм должен
быть совсем о другом.
В общем, на построении мы были только три
минуты, а потом я подошла к Немцову и сказала, что хочу сделать фильм о бытовых условиях нашей
армии на примере этого полка.
Надо отдать ему должное: Борис не командовал
журналистами. Ему, конечно, хотелось, чтобы в эфир
программы « Вести» вышел сюжет о том, как руко-
водство области заботится о солдатах, а не о том, в каких ужасных условиях они живут и служат.
Но он кивнул и занялся своими делами, а я по-
вернулась к оператору: «Бежим в землянку, у нас
есть полтора часа!» Миша достаточно резко отве-
ПРЯМОЙ ЭФИР 177
тил, что нет смысла идти в землянку, так как камера
«вспотеет» и никакой картинки снять не удастся.
А я понимала, что без землянки не будет репорта-
жа! В общем, я сказала, что мне нужнее даже брако-
ванная картинка, чем общие планы грязного поля.
