Френсис Д. Фэйн - Боевые пловцы
В эту ночь офицеры команд подрывников почти не сомкнули глаз. Они готовили карты рифов и лагун для рассылки кораблям прибывающего соединения. На рассвете младшие офицеры из обеих команд поднялись на борт флагманского корабля «Роки маунт», полагая, что им придется передать свои донесения и карты какому-нибудь равному по званию младшему офицеру. Однако их немедленно представили адмиралу Тэрнеру и генерал-лейтенанту Холанду Смиту, которые расспрашивали их в течение целого часа и в заключение горячо поблагодарили за проделанную работу.
Младший лейтенант Адамс доложил командиру бронетанковой группы 2-й дивизии морской пехоты, что маршрут продвижения танков у северной оконечности района высадки, намеченный в плане операции в соответствия с данными аэрофотосъемки, непригоден. Пловцам удалось установить, что уровень воды в этом районе на 0,5 м выше, чем предполагалось, и танки не смогут преодолеть такой глубины. При этом команде подводных подрывных работ удалось нанести на карты совершенно новый маршрут, который пересекал лагуну по диагонали южнее первого маршрута, к северу от мыса Сузуп. Пловцы не сомневались, что в этом районе танки смогут переправиться через лагуну. Их нисколько не смущало то обстоятельство, что подобная перемена маршрута повлечет за собой коренные изменения в плане высадки десантов и наступления 2-й дивизии, так как бронетанковый отряд будет переброшен с левого фланга дивизии на правый.
После доклада контр-адмиралу Хиллу Кауфман явился к командиру 2-й дивизии генерал-майору Уотсону и доложил ему о результатах разведки.
— Никогда этого больше не делайте, а то потеряете половину ваших людей! — грозно предупредил его генерал. — Японцы на дистанции 30 м стреляют без промаха. — Затем, потрясая новым планом использования танков, доставленным офицером связи морской пехоты при команде подрывников, он раздраженно спросил Кауфмана:
— Это вы тот самый моряк, который вздумал приказывать моим танкистам? Кто, по-вашему, распоряжается моими танками?
В конце концов генерал согласился внести изменения в план лишь на том условии, что к полудню все танки высадятся на берег и ни один танк не затонет, следуя по предложенному пловцами маршруту. В противном случае виновный офицер из команды подрывных работ будет предан военно-полевому суду или расстрелян на месте.
В момент высадки десанта офицеры-подрывники, находясь на борту десантных катеров управления, отмечали разграничительные линия между участками высадки и направляли эшелоны транспортеров морской пехоты по заданным маршрутам. (Такую задачу команды подрывников выполняли не только в этой, но и в последующих десантных операциях в центральной части Тихого океана.) Танки-амфибии и плавающие транспортеры легко переползали через рифы. Предсказание пловцов оправдывалось.
Ураганный огонь армады кораблей обрушился на побережье. Когда плавающие транспортеры переправились через лагуну и, поливаемые огнем со склонов холмов, взобрались на песчаный берег, артиллерийский огонь был перенесен в глубину острова. Офицеры 7-й команды подрывников направили танко-десантные баржи к обследованному группой пловцов южному участку района высадки. Танко-десантные баржи опустили аппарели, и танки устремились по мелководью к берегу, чтобы сокрушить оборону японцев.
На северном участке высадки, к северу от мыса Сузуп, движение танко-десантных барж и плавающих танков направлялось по намеченному маршруту младшим лейтенантом Адамсом и капитан-лейтенантом Кауфманом.
Рулевой первой танко-десантной баржи, следовавшей за подрывниками, не верил, что можно так близко подойти к рифу, о который с грохотом разбивались волны, чтобы выгрузить танки. Офицер связи морской пехоты лейтенант Лесли, находившийся на борту этой баржи, скомандовал ему: «Полный вперед!»
Рулевой явно перестарался, выполняя это приказание, в результате чего стальная баржа, наскочив на рифовый барьер, застряла на нем. Однако командир приказал опустить аппарель, и наружу выполз танк, который последовал за плавающими транспортерами.
Японские минометы открыли огонь, но танк благополучно достиг берега.
В транспортер, на котором находился Адамс, несколько раз попадали осколки мин, и он был вынужден повернуть назад и скрыться за рифом. В то время как плавающий транспортер Кауфмана отмечал буями маршрут, рядом с ним разорвалась мина. В кабине послышалась какая-то возня, и командир обернулся, думая, что кто-либо из бойцов ранен. Оказалось, что моряки набросились на «сувениры», то есть подбирали не успевшие еще остыть осколки мины.
Двое моряков из команды застрявшей на рифе танко-десантной баржи не решались спрыгнуть в воду из-за сильного прибоя. Один из подрывников подплыл к барже и, невзирая на протесты моряков, прочно обвязал их концом спасательного леера. После этого их протащили сквозь буруны и подняли на борт десантного катера.
Тем временем другие танко-десантные баржи более осторожно подошли к рифу и выгрузили свои танки, которые двинулись через лагуну по обозначенному буями маршруту.
Получив радиограмму о том, что командир высадочной группы собирался дать ему задание проделать с помощью взрывчатки проход для десантных катеров в середине рифа, Кауфман остановил направлявшийся к берегу плавающий транспортер и вскочил на него вместе с лейтенантом Лесли.
Обстреливаемые артиллерией и минометами со склонов холмов, солдаты пехоты окопались на берегу. Их продвижение было приостановлено на многих участках.
Кауфман и Лесли соскочили с транспортера, как только он выбрался на берег. Оба были в синих трусах и голубых парусиновых тапочках. На их голых телах еще виднелись следы поперечных полос. Обливающийся потом солдат морской пехоты, взглянув на обнаженных пловцов из своей стрелковой ячейки, даже сплюнул.
— Что за наваждение! — воскликнул он. — Не успели мы еще захватить этот чертов плацдарм, а туристы тут как тут.
Сообразив, что своим странным видом они привлекают всеобщее внимание, не говоря уже о том, что снайперы противника могут взять их на мушку, Кауфман и Лесли спрятались в стрелковых ячейках. Затем, прижимаясь к земле, они добрались до командира группы высадки. Получив от него указания о том, где следует проделать проход в рифе, они отправились выполнять поставленную им задачу.
День «Д» не подходил для подводных подрывных работ. Риф был чересчур оживленной «выгрузочной станцией», где различные предметы снабжения войск перегружались с кораблей на плавающие транспортеры и автомашины DUKW, напоминающие баржи на колесах. Они успешно применялись для доставки на берег боеприпасов и продовольствия.
В тот же вечер старший лейтенант Берк и 7 пловцов из его команды установили буи с проблесковыми огнями у входа в обследованный ими естественный фарватер у Чарон Каноа. Несмотря на огонь противника, днем и ночью через этот фарватер двигалось множество катеров.
На борту «Гилмера», который входил в состав охранения из эскадренных миноносцев, находилась 5-я команда. В тот вечер «Гилмер» перехватил 5 небольших японских кораблей, направлявшихся к северному побережью острова. Раздался сигнал боевой тревоги, и подрывники бросились в свои наполненные взрывчаткой кубрики.
«Гилмер» вел ожесточенный огонь. Временами в него попадали снаряды противника. Движимые любопытством, несколько подрывников поднялись на палубу, чтобы хоть мельком увидеть бой. Японские корабли выпустили по «Гилмеру» несколько серий трассирующих снарядов, моментально излечив «экскурсантов» от любопытства.
К счастью, ни один из японских снарядов не детонировал взрывчатку, которую принесли с собой на корабль команды подрывников. «Гилмер» хорошо стрелял по противнику из 76-мм орудий, довольно точно поражая цели. Четыре японских корабля загорелись. В бой вступил еще один эсминец охранения, потопивший пятый японский корабль. Однако основным победителем в бою у мыса Марпи был, несомненно, «Гилмер».
На рассвете экипаж «Гилмера» обнаружил в воде японцев с потопленных кораблей. На воду спустили десантный катер. Подрывники вместе с моряками из экипажа транспорта направились к японцам на небольших шлюпках. Первый японец пытался оказать сопротивление. Однако он успокоился после того, как его стукнули крюком по голове, а затем этим же крюком втащили на борт катера. После этого остальные японцы предпочли больше не сопротивляться. Их подобрали, доставили на «Гилмер» и передали на попечение судового врача.
Команды подводных подрывных работ поступили в распоряжение коменданта района высадки капитана 1 ранга К. Андерсона. Они должны были выполнять его задания по подрывным работам и расчистке фарватеров. Андерсона прозвали «визгуном» за его пронзительный голос, которым он изрыгал бесконечный поток брани. Это был типичный скандинав, человек «квадратного» телосложения. Он носил грязную бейсбольную кепку, низко надвинув ее на свою круглую багровую физиономию, широкую, всегда распахнутую гимнастерку морской пехоты без единой пуговицы и рукавов, которые он отпорол сам, зеленые полевые брюки, невероятно укороченные и скорее напоминавшие трусы, начищенные до блеска черные ботинки и черные носки с подвязками. По часта нарушения формы он нисколько не уступал подрывникам.
