Игорь Прокопенко - Блеск и нищета 90-х
Бари Алибасов оказался в трудной ситуации. Если Ельцина снимут, то выступление группы «На-На» на Васильевском спуске может оказаться последним в их творческой карьере. Но также Алибасов понимал, что вместе с президентом уйдет и та свобода, которую получили артисты и продюсеры в условиях зарождающегося шоу-бизнеса. После минуты раздумья Алибасов собрал ребят и приехал на Васильевский спуск. Группа «На-На» поднялась на сцену, концерт начался: «Мы поем свои песни — веселые, задушевные: «Кто лучше, эскимос или папуас», «Шляпу». И вдруг объявляют: «Импичмент не прошел». Не проголосовали. В толпе движение — Бориса Николаевича ждут с минуты на минуту. Мы поем твист «Крошка моя». Выходит Борис Николаевич, взбирается… Не знаю, как он не смял малюсенького Гайдара. Тот повис у него на одной руке, с другой стороны Левкин висит: «Борис Николаевич, мы вас любим». Я поддержал: «Молодец, правильные слова говоришь, вовремя».
Вряд ли в тот день Алибасов думал о пиаре своей группы. Он просто принял решение оказаться в нужное время и в нужном месте. Именно это выступление «На-На» показало, что шоу-бизнесу и политике отныне по пути. С 1993 года артисты стали внушительной политической силой. Теперь предвыборные кампании напоминали не то партийный съезд, не то концертное шоу. В 1996 году, когда пришло время новых президентских выборов, Борис Ельцин вместе уже с целым самолетом артистов летал по российским городам и весям.
Вряд ли в тот день Алибасов думал о пиаре своей группы. Он просто принял решение оказаться в нужное время и в нужном месте. Именно это выступление «На-На» показало, что шоу-бизнесу и политике отныне по пути. С 1993 года артисты стали внушительной политической силой. Теперь предвыборные кампании напоминали не то партийный съезд, не то концертное шоу.
По сей день ту предвыборную кампанию певец Евгений Осин вспоминает как самое веселое и авантюрное время: «Пьяный самолет был просто конкретно, там такое творилось! Выданы были гонорары, продукты, алкоголь… Было такое веселье! Это были незабываемые времена, такой настоящий рок-н-ролл. Все ребята: Мазай, Пресняков, Маликов, Маша Распутина… Нас тормознули в аэропорту, на летном поле кто лежит, кто в футбол играет, ждем сигнала. Раз, отмашка, и полетели в другой город».
Каждый концерт в новом городе артисты отыгрывали как в первый раз. На одном из таких выступлений сымпровизировал и сам кандидат в президенты: «Я танцую, не думаю ни о чем, и тут Борис Николаевич выбегает и начинает танцевать. Ну, мы с ним вместе твиста нарезали, это было весело. Он сказал: «Уважаемые россияне, с первого тура мы не победили, а вот со второго — победили».
Мало кто знает, что тогда у Бориса Ельцина были серьезные проблемы с сердцем, и врачи, увидев такой твист, впали бы в шок. Но Ельцин не мог просто стоять за кулисами в то время, как народ радостно подпевал песням Жени Осина. Это было время новых обещаний и заводного рок-н-ролла, а главным рок-н-ролльщиком страны был сам Борис Николаевич.
Это время, когда простые мелодии воспринимались людьми с бо́льшим удовольствием, чем заумные тексты и заунывные речи. Политика и шоу-бизнес переплелись окончательно. После выигранных выборов Борис Ельцин по-царски отблагодарил Бари Алибасова и его артистов. Теперь группе «На-На» везде горел зеленый свет.
В 1992 году подержанный компьютер, купленный в Америке за несколько сотен долларов, в России можно было обменять на полноценную двухэтажную дачу и земельный участок в шесть соток.
В 1995 году вышел первый номер русской версии эротического журнала «Плейбой».
На его обложке красовалась джазовая певица Маша Тарасевич. Полуобнаженную модель, которая позировала на фоне станции метро «Площадь Революции», милицейский патруль сначала принял за девушку легкого поведения. Но, увидев фотографа и свиту, пожелали Маше хорошей фотосессии.
В 1996 году на заседании своего избирательного штаба кандидат Ельцин произнес фразу, которая стала настоящим девизом его предвыборной кампании: «В победе не сомневаюсь, слабонервных прошу не суетиться, и пусть они там не торопятся со сменой портретов, понимаешь».
В день группа дает сразу несколько концертов — утренний, обеденный и вечерний. Деньги в буквальном смысле переправляют в Москву в клетчатых сумках, их еще называют баулами. В таких на Черкизовский рынок привозили турецкие вещи. Деньги были бешеными. «Нанайцы» соревновались, кто быстрее потратит определенную сумму, скажем, 20 000 долларов. Начиналось приключение с водочкой и нехитрой закусью в компании бомжей у памятника Пушкину, а продолжалось в ночных клубах. Квартиру можно было купить за 3 месяца работы.
Продюсер Бари Алибасов сделал из ребят настоящее шок-шоу. Вместе с артистами по стране ездят целые автобусы, доверху набитые сценическими костюмами. За одно выступление «нанайцы» успевают переодеться три-четыре раза. Однажды, когда ребята пробирались через толпу поклонников, с них начинают срывать одежду. Это было в Бресте на концерте, приуроченном к дню Победы. До гримерки идти было далеко, а народу, как всегда, очень много. И раздался клич: давайте на сувениры по кусочкам! Хорошо, хоть трусы оставили…
Такая бесшабашность пришлась по душе всем: и публике, и авторитетам, и депутатам, которые раздавали на концертах программы своих партий и развешивали плакаты с призывами.
«Нанайцы» соревновались, кто быстрее потратит определенную сумму, скажем, 20 000 долларов. Начиналось приключение с водочкой и нехитрой закусью в компании бомжей у памятника Пушкину, а продолжалось в ночных клубах. Квартиру можно было купить за 3 месяца работы.
Бари Алибасов считает, что участвовал во многих политических событиях того времени, но никогда скопом и кучкой. Вся политика была у него в квартире. Да и все политики тоже.
Так политика незаметно стала неотъемлемой частью шоу-бизнеса, и наоборот. Депутаты и музыканты теперь встречались на одних тусовках, участвовали в одних концертах. Музыкальная «солянка» постепенно стала музыкально-политической.
Политика незаметно стала неотъемлемой частью шоу-бизнеса, и наоборот. Депутаты и музыканты теперь встречались на одних тусовках, участвовали в одних концертах. Музыкальная «солянка» постепенно стала музыкально-политической.
В 1990-е обратно в Россию хлынула волна возвращенцев, тех, кого по политическим или другим соображениям вынудили уехать за границу еще в 1980-е. Но спустя десять лет по стране стремительно расходятся пиратские записи малоизвестных и запрещенных Шуфутинского, Токарева и Успенской.
И вдруг россияне открыли для себя, что «злые эмигранты» поют на их родном языке. Вот тогда эта музыка зазвучала из всех окон советских пятиэтажек!
Анекдот 1990-х:
Сынок нового русского беседует с отцом:
— Ты ведь часто бываешь за границей, папочка?
— Да, сынок.
— Тогда назови мне реку в Германии…
— Как ты хочешь, чтобы я ее назвал?
Своими первыми впечатлениями от шансона делится певец Виктор Чайка:
«Мы о них только слышали, что они продали родину, где-то живут за границей на каком-то Брайтоне страшном и выступают в ресторанах. И вдруг у всех начинает звучать эта музыка, становится нашей народной. И по-русски поют, про то, что «небоскребы, небоскребы, а я маленький такой». Какой он маленький? Какие небоскребы? Почему по-русски, если он живет в Нью-Йорке? Все непонятно!
И вдруг это начинает всем нравиться. Начинает все меняться. «Ты слушал Токарева?» — «Нет, кто такой Токарев?» — «Послушай. Шуфуту слушал?» — «Нет». — «А ты послушай». Какие-то жуткие, проклятые эмигранты вдруг начинают становиться популярными.
Саша Буйнов принес запись Вилли Токарева, и мы реально подсели на эту музыку. Она была и вроде родная, наша, но как-то по-американски… И мы даже начали ее копировать».
«Чужими среди своих» они перестали быть в 1990-е. Именно в этот период русские музыканты понимают, что можно больше не скрываться в эмиграции, и начинают паковать чемоданы. Михаил Шуфутинский одним из первых возвращается из сытой и солнечной Калифорнии в суматошную Москву. Сначала приезжает с концертом, но сразу после него певец задает себе вопрос, а стоит ли уезжать снова?
«Когда я вышел на сцену в Киеве и стоял за кулисами, то услышал гул десятитысячной толпы. Эти микробы в воздухе моментально в меня попали, я заболел. Я отпел концерт полный, люди знали все песни. Настолько меня это потрясло и убедило, что мне даже не надо было уезжать».
Когда-то это была запрещенная музыка. Ее, опасаясь, привозили из-за границы и прятали в шкафах. А слушали ночью, собираясь у кого-нибудь в квартире.
В 1993 году на экраны вышел самый дорогой для того времени эстрадный клип. Видео на песню певицы Лики «Пусть пройдет дождь» длилось всего 4 минуты и стоило 40 тысяч долларов. Именно столько нужно было денег, чтобы приватизировать домостроительный комбинат областного значения.
