Дэвид Ирвинг - Ядерное оружие Третьего рейха. Немецкие физики на службе гитлеровской Германии
«Если удастся получить достаточное количество урана-235 для того, чтобы «бегство» нейтронов с его поверхности было бы значительно меньшим по сравнению с их внутренним «размножением», то в очень короткий промежуток времени увеличение числа нейтронов примет взрывной характер. При этом за одну секунду освободится энергия деления 15 миллионов калорий на тонну. Таким образом, уран-235 представляет собой взрывчатое вещество невообразимой силы».
Гейзенберг отметил, что это взрывчатое вещество чрезвычайно трудно получить; сейчас этой проблеме уделяется значительная часть усилий, предпринимаемых группой ученых управления вооружений армии. Позже профессор Клузиус объяснит присутствующим, в чем заключается ее основная сложность. В то же время, подчеркнул Гейзенберг, «над той же проблемой очень энергично работают и американцы».
Вернувшись к своему воображаемому миру, Гейзенберг пояснил, что существует еще одна возможность снижения «смертности» нейтронов: последние исследования доказали, что нейтроны «умирают», то есть поглощаются другим веществом только в том случае, если они обладают определенной энергией. Учеными было последовательно рассмотрено несколько вариантов таких веществ, способных быстро «тормозить» нейтроны до энергии ниже уровня, на котором возможен их захват. Самым лучшим таким замедлителем является газ гелий, который совсем не поглощает нейтроны, однако и он неудобен в применении из-за легкого веса. Таким образом, после того, как учеными были «забракованы» графит и бериллий, остается только тяжелая вода[20].
Основным назначением реактора, состоящего из расположенных по уровням уранового топлива и замедлителя, является получение тепла, с помощью которого будет вращаться турбина. Поскольку такой двигатель не нуждается в кислороде и предполагает самый широкий радиус действия, его можно было бы установить, например, на атомных подводных лодках. Но применение уранового реактора конечно же не ограничивается только этой областью. С введением в строй уранового реактора особый смысл приобретает проблема создания нового вида взрывчатого вещества: с преобразованием урана внутри реактора создается новый химический элемент (под № 94 в периодической таблице) плутоний. Этот элемент обладает теми же свойствами взрывчатого вещества колоссальной разрушительной силы, что и уран-235. Его элемент гораздо проще получить, чем уран-235, поскольку он может быть выделен химическим путем из облученного уранового топлива.
В то время как профессор Гейзенберг выступал на совещании в Берлин-Штеглитце, в здании Института имени кайзера Вильгельма в Берлин-Далеме открылась вторая научная конференция. У главного входа в здание гостей встречал доктор Берке, который тщательно проверял пропуска у всех приглашенных. Вот появился незнакомец, представившийся как «господин Эскарт» и сообщивший, что профессор Гейзенберг поручил ему принять участие в работе конференции. Берке извинился и заявил, что сначала следует получить разрешение у руководства. Он позвонил Дибнеру, который, еще более, чем сам Берке, обуреваемый манией подозрительности, поручил последнему задержать незнакомца для установления его личности; при этом, если понадобится, следует прибегнуть к силе. Когда Берке вернулся к двери, оказалось, что таинственный «Эскарт» исчез так же неожиданно, как и появился. Позже выяснилось, что ни Гейзенберг, ни кто-либо другой не присылал этого человека для работы на конференции.
В течение последующих трех дней практически все участвовавшие в атомной программе ученые отчитались о проделанной работе. Профессор Боте рассказал об определении научной группой из Гейдельбергского института значений различных ядерных констант. Фон Вайцзеккер изложил свою теорию резонансной абсорбции в реакторе. Некоторые выступления касались поведения быстрых нейтронов в урановом реакторе, описывали свойства нептуния и плутония-244.
Профессор Допель рассказал о последнем эксперименте на реакторе «L–III» Лейпцигского института, а доктор Вирц поделился опытом ученых из «Вирус-Хауса», находившегося всего в нескольких сотнях метров от здания, где проходила конференция.
Позже управление вооружений армии выпустило на 131 странице полный отчет о работе конференции, темах проведенных там дискуссий и дальнейших перспективах. При этом военные делали такие смелые и откровенные прогнозы, на которые сами ученые никогда бы не решились. В частности, в отчете указывалось на необходимость испытаний альтернативного плутониевого реактора. В то время немецким ученым не была известна ни необходимая концентрация плутония в реакторе, ни свойства самого плутония в объеме, достаточном для того, чтобы делать какие-либо определенные прогнозы. О предполагаемом механизме срабатывания атомной бомбы было сказано: «Поскольку в каждом веществе имеется некоторое количество свободных нейтронов, будет достаточно соединить два фрагмента такого взрывчатого вещества для их детонации. При этом общий вес взрывчатого вещества составит от 10 до 100 килограммов»[21].
В отчете отмечалось наличие в стране сильной спаянной группы исследователей в области ядерной физики, а также готовность промышленных предприятий обеспечить необходимое ученым количество урана и тяжелой воды. «Промежуточные результаты экспериментов, которые все еще проводятся в Лейпциге, свидетельствуют о необходимости преодоления все еще имеющихся трудностей со вторичными материалами». Применение источников энергии, основанных на уране, является идеальным для наземных военных сооружений, надводных и подводных кораблей. Запланировано создание экспериментального большого реактора, в котором будет использовано более тонны тяжелой воды. При благоприятном ходе реализации проекта в него будут инвестированы соответствующие людские ресурсы и оборудование. «Огромное значение проекта, как для экономики в целом, так и для нужд вооруженных сил в частности, обусловливает необходимость таких шагов, особенно с учетом того, что вражеские страны, и в первую очередь США, интенсивно работают над той же проблемой».
Первые результаты двух проведенных в Берлине конференций были благоприятными. Отто Ган отметил, что «наши выступления в Имперском совете по научным исследованиям произвели хорошее впечатление». Гейзенберг позже вспоминал: «Любой на моем месте подтвердит, что впервые мы получили необходимые нам финансовые средства весной 1942 года, после того совещания с Рустом, когда нам удалось убедить его и представить все необходимые доказательства того, что это действительно возможно». И действительно, ученым удалось убедить в своей правоте нового министра, однако высшие военные руководители остались при своем мнении. И теперь можно лишь предполагать, что могло произойти, если бы не ошибка секретаря, заставившая имперских чиновников отказаться от участия в берлинском совещании.
Слабым местом программы все еще оставалась необходимость производства чистой тяжелой воды. При этом не было никакой возможности обойти эту проблему: немцы считали этот материал единственным эффективным замедлителем в урановом реакторе, и до тех пор, пока не будет построен работающий реактор, они не могли бы претендовать на дополнительное, более высокое по сравнению с прочими проектами, финансирование.
Компания «Norwegian Hydro» все еще не могла справиться с заказом немецкого военного ведомства на 1500 килограммов тяжелой воды. К концу 1941 года производство удалось увеличить более чем в 10 раз. Оно достигло около 140 килограммов в месяц, но и это количество не удовлетворяло немецкую сторону. Было необходимо предпринять срочные меры для увеличения продукции предприятия в Веморке, для чего предполагалось расширить цех концентрирования, а также повысить эффективность электролиза. В первые два месяца 1942 года поступавшее в Германию количество тяжелой воды снизилось соответственно до 100 и 91 килограмма. 15 января глава управления по военно-экономическому сотрудничеству в Осло консул Шепке написал письмо в «Norwegian Hydro», в котором приглашал отвечавшего за поставки тяжелой воды главного инженера предприятия доктора Йомара Бруна на доклад в управление доктора Дибнера на Харденбергштрассе в Берлине. Одновременно компания «Norwegian Hydro» получила новый контракт на производство пяти тонн тяжелой воды. Вирц, Гартек, Йенсен и Дибнер встретились с Бруном. Во время встречи было принято решение о производстве тяжелой воды еще на двух принадлежавших «Norwegian Hydro» предприятиях. Кроме того, Брун посетил ряд немецких компаний в поисках необходимого для расширения производства оборудования. Затем Вирц пригласил его в Институт имени кайзера Вильгельма, хотя при этом норвежцу не показали сам «Вирус– Хаус». В углу лаборатории Вирца Брун с удивлением обнаружил две стеклянные бутыли, в которых находилось около 130 килограммов тяжелой воды. Возмущенный Брун предупредил немцев, что во избежание несчастных случаев с такими материалами, как тяжелая вода, следовало обращаться более осторожно и ни в коем случае не хранить их в стеклянной таре. Немцы так и не объяснили ему свой повышенный интерес к этому веществу, однако он обратил внимание на то, какое значение они придают получению тяжелой воды.
