Карл Бартц - Трагедия абвера. Немецкая военная разведка во Второй мировой войне. 1935–1945
В конце 1942 года задумался и сам Остер. В его кабинете хранился весь материал по заговору. Он переговорил об этом со своим другом, подполковником Фридрихом Вильгельмом Гейнцем, и тот посоветовал ему где-нибудь спрятать этот архив. Он был готов даже принять в этом личное участие.
Сначала все документы были рассортированы. Затем с помощью подполковника Шрадера и водителя Керстенхана на двух легковых машинах бумаги отвезли к господину Шиллингу в Прусский государственный банк. Там их положили в подвальный сейф. Господин Шиллинг был сводным братом Гейнца.
Туда отвезли далеко не все документы. Через некоторое время Шрадер и Гейнц снова забрали архив и с водителем Керстенханом отвезли его в Цоссен, где документы принял некий офицер по фамилии Радке и поместил их на хранение в сейф, расположенный в подвальном бункере.
Радке, в наши дни заместитель начальника Федерального ведомства по охране Конституции, в то время в чине полковника служил в отделении Ic Главного командования сухопутных войск (Восток). Он утверждал, будто документы заговора, включая знаменитый дневник Канариса, прятал в штаб-квартире «Вольфшанце»…
Ситуация для абвера начала становиться все более неблагоприятной, и тогда наконец пришли к выводу, что документацию нужно будет срочно уничтожить, как только возникнет серьезная угроза.
В конце 1942 года этот момент наступил. Гейнц сказал Шрадеру:
– Положение угрожающее. Документы нужно уничтожить.
– Уже сделано, – ответил Шрадер. И Гейнц успокоился.
Удовлетворенный, он доложил об уничтожении компрометирующих бумаг Остеру, который, в свою очередь, доложил об этом Канарису.
Почему Шрадер сказал неправду, никто никогда не узнает. Возможно, он хотел использовать материалы в качестве документальной основы для своих будущих публикаций об абвере.
Позднее водителя Керстенхана арестовало гестапо. Он служил рядовым в Ратенове, а теперь должен был идти на фронт. Но ему не хотелось воевать, и, возможно, он думал, что ему дадут отсрочку, если он сообщит что-то важное. Керстенхан рассказал о документах, которые он возил, один раз из абвера в банк, а другой раз – уже из банка в Цоссен.
– Как звали сопровождающего?
– Его имя было с и кратким…
– Может, Гейнц?
– Вот-вот, его звали Гейнц!
– Как назывался банк? – спрашивал сотрудник гестапо.
– Названия я уже не помню, но оно оканчивалось словом «торговля».
Один из сотрудников тотчас же поехал с Керстенханом. Он предполагал, что это «Прусская морская торговля», но попытался намеренно ввести Керстенхана в заблуждение, когда они проезжали мимо здания. Но Керстенхан проявил твердость.
– Вот сюда мы привозили документы и отсюда же их забирали. Я в этом совершенно уверен.
Абвер должна была добить одна маленькая деталь, маленькая капля, если Канарис сфабрикованными или неверными донесениями и так уже не сформировал у Гитлера мнение, что абвером плохо руководят.
Дело Фермерена решило судьбу военной разведки и контрразведки. Но это скорее было формальным поводом. Истинная причина заключалась в ложных донесениях Канариса.
Тротт цу Зольц, как управляющий фондом Сесилии Роудс, выхлопотал своему другу Фермерену стипендию для учебы. Во время войны он продолжал опекать его и устроил ефрейтору Фермерену должность в организации абвера в Турции.
Уже в 1943 году Фермерен с помощью своих родных, отца, матери и сестры, артистки кабаре Изы, сумел ликвидировать свои счета в Германии и приобрести имущество в Турции. Затем он отправил свою жену в Анкару и сообщил родственникам, что собирается «сняться».
В один прекрасный день Эрих Фермерен со своей женой, урожденной графиней Плеттенберг, сел в английский самолет и улетел в Каир.
Объясняя свой шаг тем, что из религиозных побуждений он больше не может работать на Гитлера и к тому же опасается, что может быть арестована даже его жена, поскольку она была связана с католическими кругами Сопротивления, Фермерен передал английским службам секретные материалы. Произошло это в январе 1944 года.
Этот переход на другую сторону приобрел огромный резонанс у союзников и в нейтральных странах и нашел своих последователей.
Так исчезла супружеская пара фон Клечовски, уже давно работавшая на абвер в Турции, а затем небезызвестный Паулус, родом из Вены.
Перебегали агенты абвера и в Швеции, и в Швейцарии. Побег Фермерена и Клечовски в английских газетах подавался под огромными заголовками. Вся организация абвера в Передней Азии была парализована, поскольку перебежчики сообщили о ней точную информацию. В Северной Америке организация абвера была провалена еще в 1941 году.
Судьбе было угодно, чтобы начальником Фермерена по службе был доктор Пауль Леверкюн, которого Гитлер недолюбливал. В 1943 году он позволил себе некоторое самоуправство. С одобрения Канариса он начал мирный зондаж, и об этом узнала СД. Гитлер назвал попытки Леверкюна свинством и рассвирепел на людей Канариса. Когда он получил донесение о перебежчике Фермерене, чаша терпения его переполнилась. Гитлер вызвал к себе Гиммлера:
– Быстро составьте предложения о создании единой разведывательной службы!
Гиммлер обсуждал проблему с Кальтенбруннером, шефом политической разведки Вальтером Шелленбергом и гестаповцем Мюллером.
Шелленберг выступал за то, чтобы весь абвер подчинить СД. Но против этого были Кальтенбруннер и Мюллер. Они имели представление о характере деятельности СД. Им было хорошо известно, что нельзя доверять ни методам работы, ни донесениям этой службы. Шелленберг, который не обманывался насчет некомпетентности и недостаточной подготовленности своих людей, нередко пытался переманить к себе в управление сотрудников тайной государственной полиции, но Мюллер постоянно пресекал это. Шелленберг не сдавался, и тогда пришли к следующей договоренности.
Необходимо создать единую германскую секретную «службу сбора информации». Гиммлер и начальник штаба Верховного главнокомандования должны подумать, как трансформировать службу военной разведки в секретную «службу сбора информации».
Пока шли эти обсуждения, Кейтель и Йодль проинформировали Канариса в его штаб-квартире в Цоссене, что абвер передают в РСХА. Тем самым военная разведка и контрразведка ускользали из рук адмирала.
Мгновенным следствием была отправка Канариса в феврале 1944 года в отпуск и последующее увольнение со службы. Несколько месяцев он провел «в отпуске» в одном замке во Франконии с ограничениями свободы, которые внешне вроде бы были неприметны.
Удаление Канариса и подчинение абвера Гиммлеру не было победой СС, поскольку он был завоеван с большим трудом. Гиммлеру абвер достался без всякой борьбы. Во многих случаях он сам покрывал Канариса («Оставьте меня с вашим Канарисом в покое!»). Канарис пал не как другие генералы – с позором и срамом. Вскоре он был назначен начальником особого штаба по ведению торгово-промышленной войны в Эйхе под Потсдамом (в июле 1944 года).
Новая служба не удовлетворяла деятельного человека. Только на вынужденном покое он заметил, насколько он не в ладу с самим собой.
С заговорщиками адмирал уже не поддерживал контактов. Теперь многое представлялось ему противоречивым. Внутриполитическая ориентация Штауфенберга и Крейсауэра ему, монархисту и немецкому националисту, совершенно не нравилась. Также он чувствовал, что техническая подготовка к покушению была недостаточно тщательной и разработка ее началась слишком поздно. Равным образом он больше уже не верил в то, что покушение произвело бы на союзников большое впечатление, в особенности после Касабланкской конференции в январе 1943 года, требовавшей безусловной капитуляции Германии. Также он знал, что зондаж мира немцами, который еще в 1943 году через Швецию пытался предпринять в Англии советник министерства иностранных дел Тротт цу Зольц, натолкнулся на жесткий отказ.
Тем временем Гиммлер и вермахт в лице генерала Винтера вели переговоры о передаче абвера в аппарат Кальтенбруннера. Был согласован перевод I отдела в Главное управление имперской безопасности. Оба этих отдела там получили новое название – управление Мил[22]. Полковник Хансен, энергичный, благосклонно воспринятый шефом тайной государственной полиции начальник секретной службы сбора информации, стал руководителем этого военного управления. Управление Z Остера было распущено. Половина групп отошла к управлению IV, часть влилась в управление Мил.
Армии была оставлена лишь та часть III отдела, которая занималась разведкой и контрразведкой непосредственно в войсках. Руководство ее подчинялось штабу оперативного руководства вермахта под командованием Йодля, а нижестоящие ведомства оставались в подчинении у армейского главного командования. Контроль зарубежной корреспонденции перешел к тайной государственной полиции, тогда как тайная военная полиция, недавно поступившая в подчинение абверу, осталась в армии. Начальником войсковой контрразведки стал полковник Мартини, работа группы заграничной службы подчинялась Йодлю.
