Самуил Штутман - На страже тишины и спокойствия: из истории внутренних войск России (1811 – 1917 гг.)
В Санкт-Петербурге Июля 3 дни 1811 года. Александр»39.
Итак, 3 июля 1811 г. Положение для внутренней стражи было принято Государственным советом и в тот же день утверждено государем. В манифесте к тексту Положения говорилось: «Указом 16 Генваря сего года предназначено было губернские роты и штатные команды, внутреннюю губернскую стражу составляющие, привести в лучшее устройство. Ныне по окончательном соображении всех предметов, к устройству сему принадлежащих, вняв мнению Государственного совета, признали Мы за благо образование военной внутренней стражи издать в прилагаемом при сем положении ко всеобщему сведению и исполнению. Определив в сем положении состав внутренней стражи и устройство, означив обязанности ее как к военному, так и губернскому начальству, и учредив порядок ее употребления, вместе с тем не оставили Мы к вящему в действии ее совершенству и точности снабдить как главных, так и подчиненных ей начальников подробными инструкциями, а губернские начальства соответствующими тому предписаниями»40.
Согласно Положению внутренняя стража состояла из губернских батальонов и команд служащих инвалидов, состав и устройство которых определялись указами от 16 января и 27 марта 1811 г. Положением предусматривалось образование бригад и округов во главе с окружными генералами41. Подробно перечислены обязанности внутренней стражи. Они подразделялись на обязанности воинские и по отношению к губернскому начальству. Первые определялись как исполнение «порядка служения и повиновения», изложенных в соответствующих инструкциях, главной из которых является «обучение запасных рекрутских депо военной экзерциции и движениям» (т. е. военное обучение рекрутов). Специальные обязанности расписаны с особой тщательностью. Они состояли «в действиях на исполнение закона и приговоров суда, и на охранение, либо восстановление внутреннего порядка», включая: «поимку воров, преследование и истребление разбойников, и рассеяние запрещенных законом скопищ», «усмирение неповиновений и буйств», «поимку беглых, ушедших преступников и дезертиров», борьбу с контрабандой запрещенных к ввозу товаров и «помощь свободному движению внутреннего продовольствия», содействие сбору податей и недоимок, «охранение порядка и спокойствия церковных обрядов всех исповеданий», а также «на ярморках, торгах, народных и церковных празднествах», отправку военнослужащих, просрочивших отпуска, к месту их службы, спасательные действия при стихийных бедствиях (пожарах, разлитии рек и т. п.), «провожание казны», «отряжение нужных часовых к Присутственным местам, тюрьмам и острогам», «принятие и провожание рекрут, преступников, арестантов и пленных». В Положении отдельным параграфом подчеркивалось, что во время службы в карауле, дозоре или целым отрядом в командировке внутренняя стража обязана: «1. брать под стражу и представлять губернскому начальству людей, настигнутых на самом деле в преступлении, буйстве либо насилии противу лица или имущества... 2. захватывать сборища воров и разбойников»42.
Таким образом, по мысли законодателя, внутренняя стража представляла собой военную силу, предназначенную для выполнения полицейских функций. Такой она и была. Положение регулировало порядок использования внутренней стражи. Одновременно император утвердил представленные военным министром инструкции главным должностным лицам (окружному генералу, бригадному и батальонному командирам, начальнику уездной инвалидной команды), расписание батальонов, распределенных по бригадам и округам, штат гарнизонного батальона и формы отчетности. Стремление все предусмотреть и регламентировать, казалось, должно было исключить произвол в действиях начальников, способствовать наилучшему исполнению возложенных на них обязанностей. Но на практике жизнь оказывалась полнее и богаче инструкций, сплошь и рядом сказывалось несовершенство законодательства, к тому же подбор должностных лиц – исполнителей этих инструкций – оставлял желать лучшего (в батальонах и командах). Кроме того, оставались не отрегулированными взаимоотношения с полицией и ряд других вопросов. В Положении ничего не говорилось о руководстве внутренней стражи. Должность конкретного лица, отвечающего за этот вид деятельности, не предусматривалась. Почему? Весь пакет документов о внутренней страже готовило военное ведомство. Барклай-де-Толли не без основания считал, что все воинские формирования должны подчиняться Военному министерству. Внутренняя стража становилась посредствующим звеном между гражданскими властями и военным ведомством в области набора, доставки и первоначальной подготовки рекрутов, без чего невозможно осуществить пополнение армии. Для военного министра это было главным. Соглашаясь с двойным подчинением формирований внутренней стражи при несении внутренней службы и выполнении полицейских обязанностей, министр полагал, что данные функции не будут слишком обременительными для военного ведомства, и он сможет возложить руководство всем этим делом на одного из своих дежурных генералов43.
Однако государь рассудил и решил по-иному. Возможно, он не хотел концентрации слишком большой власти в руках военного министра, но нельзя исключать и другие мотивы: например, дать ему сосредоточиться на подготовке армии к надвигающейся войне.
7 июля 1811 г. учреждена должность инспектора внутренней стражи, (он же помощник военного министра) и на этот пост назначен Е.Ф. Комаровский. «Барклай-де-Толли хотел, – вспоминал впоследствии Комаровский, – чтобы я носил звание дежурного при нем генерала по внутренней страже, но государь на сие не согласился, сказав: «Граф Комаровский – мой генерал-адъютант, и я хочу, чтобы он был между мной и вами»44.
Это, несомненно, свидетельство значения, которое император придавал внутренней страже. Александр I уделил должное внимание новому формированию. Только во второй половине 1811 г. было издано 14 именных указов, касающихся внутренней стражи45. 30 ноября резолюцией императора «Быть по сему» была утверждена Инструкция инспектору внутренней стражи, согласно которой все окружные генералы непосредственно подчиняются последнему и все донесения о состоянии и действиях внутренней стражи, «о коих в инструкциях (имеется в виду ранее изданная Инструкция окружному генералу – С.Ш.) предписано, чтобы доносить военному министру, доходят к нему чрез инспектора»; последний должен все знать о состоянии внутренней стражи, «исправности вооружения и продовольствия и благовременно упреждать всякие недостатки». С высочайшего утверждения (по докладам военного министра) он должен был производить инспекторские смотры и представлять военному министру для доклада императору сведения о состоянии внутренней стражи, военных госпиталей и военно-сиротских отделений, инспектирование которых также поручалось ему. При инспекторе полагалось иметь: четырех адъютантов, одного обер-аудитора (для разрешения военно-судных дел, которые инспектор утверждал на правах корпусного генерала, а если этих прав оказывалось недостаточно, представлял свое мнение в генерал-аудиторат Военного министерства) и канцелярию, состоящую из одного секретаря и трех канцелярских служителей (содержание канцелярии обходилось в 3,5 тыс. рублей в год, включая 1 тыс. рублей на канцелярские принадлежности)46.
Согласно высочайше утвержденному Расписанию губернских батальонов распределение внутренних гарнизонных батальонов и полубатальонов на округа и бригады выглядело следующим образом (табл. 2).
Таким образом, каждый округ охватывал от четырех до восьми губерний. В дальнейшем сфера деятельности внутренней стражи расширилась и географически, и функционально. Полубатальоны, получая третьи роты, становились трехротными батальонами48, а некоторые – четырехротными49. К октябрю 1811 г. внутренняя стража состояла из 43 батальонов, трех полу батальонов (в том числе 36 не причисленных к округам), включавших 128 рот, 425 команд. Численность ее была следующей: штаб– и обер-офицеров 1444, нижних чинов 34597, нестроевых 910; всего 36 951 человек, некомплект – 8936 человек50 (прил. 1 и 2).
Как видно из вышеизложенного, внутренняя стража была создана в силу сложившихся внешних и внутренних обстоятельств, потребовавших принятия важных мер по укреплению охранительной системы государства и усилению армии людскими резервами. Задачи эти решались в комплексе, ввиду угрозы надвигающейся войны. Создание внутренней стражи было исторически обусловлено и диктовалось объективной реальностью, обстановкой в стране накануне Отечественной войны 1812 года.
Реализация идеи образования такого рода формирований стала возможной потому, что в России уже имелась система гарнизонов, несших караульную и конвойную службу, которая явилась базой для объединения с губернскими ротами и уездными командами, выполнявшими аналогичные задачи, но подчиненными гражданским властям и потому находившимися вне сферы влияния военного ведомства. Необходимо было упорядочить службу охраны порядка, централизовать управление ею, внести воинское начало в это дело. Потребовалось создание законодательной базы, проведение большой организаторской работысо стороны Военного министерства, Министерства полиции и МВД. Внутренняя стража создана в результате серии законодательных актов. Процесс ее образования занял полгода.
