Марина Цветаева - Тетрадь третья
Я мое — не единоличное. Только очень уединенное. Одинокое я одного за всех. Почти что — анонимное.
Я знаю, что таких, как я — много, но я их не встречаю и живу с не-я.
Негр — это Африка. Африка черна, а не данный негр.
* * *Мур — 4-го сент<ября> 1932 г.
— А французы ходят к Прокопенке?
— Да, конечно, он отличный врач.
— А он, когда надо, выдирает глаза?
* * *Строки:
Не раскрывающиеся портфели —
И разрывающаяся душа
* * *Мур, на улице:
— Упорный дом: стоит так прочно!
(Когда поймет, что это — стихи, и будет поэтом.)
* * *(Смерть Макса В<олошина>. Пишу «Живое о живом». Вечер его памяти в Кочевье.[207] Меня просят уговорить Бальмонта — моего соседа по Кламару.)
Милый М<арк> Л<ьвович>. Увы, с Б<альмонтом> ничего не вышло, наотрез отказывается и, когда его слушаешь — соглашаешься (как всегда — когда слушаешь поэта). Я очень долго его уговаривала, и очень ласково, ни длительность ни ласковость не помогли. Кроме того, он в ужасном унынии: — ничего не хочет и не ждет.
(NB! оказалось начало болезни)
Я о М. В<олошине> — пишу, и с увлечением.
Пишу Вам в чудном зеленом саду — чужом.
* * *18-го сент<ября> 1932 г. — строки:
Передёржки — предпосылки —
Их постельки и подстилки
Цельным телом, полным весом
Всей души своей могучей
Вытянувшись на той туче
(Ту тучу — помню: над железнодорожной насыпью — и далью — Лежачую — могучую. 1938 г.)
* * *Мур:
Enorme[208] — это значит больше, чем нормальный. А нормальные слоны — маленькие?
23-го сент<ября> 1932 г.
* * *— Там старуха живет, она вытряхивает свой плетеный свой грро — мадный ковер, шириной во всю улицу…
(Описание чьего-то собственного дома)
* * *12-го октября 1932 г.
— Мама! Вы заметили, какие у негров огромные уши? Длинные, длинные — и они все-таки не ослы!
* * *1-го октября, в парке
— Ну и вдова, мама, которая играет в футбол!
* * *Мур — 24-го Октября 1932 г.
Просыпаюсь при видении Мура — совершенно одетого.
— Мама! Я пишу роман. Как только я проснулся, я понял, что хочу писать большой роман и больше ничего не хочу.
(С раннего утра — упорно пишет.)
* * *Jeanne n’appartient ni à l’Eglise ni à l’Etat: l’Etat (Charles VII, son «gentil Roy» — de vile mémoire) l’a abandonnée, l’Eglise l’a brûlée.
Jeanne n’appartient ni à l’Eglise, ni à la Patrie (Société) ni même à la Chrétienté — ni à l’Univers. Jeanne appartient aux voix (qui appartiennent à Dieu). Si ses voix lui avaient dit: — Renie ton gentil Roy, passe aux Anglais — elle l’aurait fait.
(NB! 1938. — Non: elle aurait renié ses voix: «Ces-voix-ci ne sont pas les miennes».)
Nul n’a droit d’auteur sur Jeanne: la foi (version de l’Eglise) ne comporte pas le génie militaire et le génie militaire ne com-porte pas la sainteté.
Jeanne avait la foi, donc elle commandait les troupes — sottise.
Jeanne aimait son pays, donc elle entendait des voix — sottise version Michelet — plus sotte encore.
* * *Un miracle ne s’explique que par un miracle.
On est sûr de soi si on sait derrière soi une chose plus grande que soi.
On est infaillible lorsque cette chose est Dieu.
Le voix qui commande donne aussi les moyens (génie militaire).
La grandeur de Jeanne est dans sa fidélité (la fidélité de son ouïe).
— Jeanne est-elle une valeur personnelle?
Qu’est-ce que la valeur personnelle, existe-t-elle et en quoi se manifeste-t-elle?
Toute haute valeur est impersonnelle.
La persévérance-même — n’est-elle pas un don?
* * *…Sainte-Jeanne — fait et est moins que Jeanne.
Notre Jeanne-des-Victoires (Etat) — fait et est moins que Jeanne.
Nul n’a droit d’auteur sur Jeanne, ni droit de propriété.
Жанна не принадлежит ни Церкви, ни Государству: Государство (Карл VII, ее «любезный Король» — гнусной памяти) покинул ее, Церковь ее сожгла.
Жанна не принадлежит ни Церкви, ни Отечеству (Обществу), ни даже Христианству — ни Вселенной. Жанна принадлежит голосам (которые принадлежат Богу). Если бы ее голоса сказали ей: — Отрекись от своего любезного Короля, перейди к англичанам — она бы сделала это.
(NB! 1938 г. — Нет: она отреклась бы от своих голосов: «Эти голоса не мои».)
Ни у кого нет авторского права на Жанну: вера (версия Церкви) не предполагает военного гения, а военный гений не предполагает святости.
Жанна веровала и поэтому возглавила войска — нелепость.
Жанна любила родину и поэтому слышала голоса — нелепая версия Мишле[209] — еще больший вздор.
* * *Чудо объясняется только чудом.
Ты уверен в себе, если знаешь за собой нечто большее, чем ты сам.
Ты непогрешим, когда это нечто есть Бог.
Голос, который ведет, дает и средства (военный гений).
Величие Жанны в ее верности (верности ее слуха).
— Личная ли доблесть явлена в Жанне?
Что есть личная доблесть, существует ли она и в чем проявляется?
Всякая высокая доблесть безлична.
И само упорство — не дар ли?
* * *…Святая Жанна — деяние и явление меньшее, чем Жанна.
Наша Жанна-Победительница (Государство) — деяние и явление меньшее, чем Жанна.
Ни у кого нет авторского права на Жанну, ни права собственности на нее (фр.). ]
* * *(Отрывки, из к<отор>ых бы мог выйти толк.)
* * *La foi de Jeanne n’est rien, ses voix sont tout.[210]
* * *(Здесь кончается вторая лиловая (дов<ольно> большая) записная книжка — Carnet.
Очередная будет маленькая красная кожаная толстенькая, с резинкой — и одновременно — желтая картонная черновая, высокая и узковатая, с красным корешком: Мёдон, 1931 г., часть выписок — по 1932 г. — уже сделана.)
ВЫПИСКИ ИЗ MУРИНОЙ РИСОВАЛЬНОЙ ТЕТРАДКИ,
— с картонок — из последних записных книжек, обнаруженных:
* * *— Это — Англичанка, это — саламандра, это — просто такие уши. Это — дверь, это (с негодованием) — просто такие рисунки. Это всё — посуда: бокалы, вилки и ложки, тарелки и котлеты. А это — дядя сидит в кресле.
— А почему ты ей платье не раскрасил?
— Так. Платье само по себе какое-то красочное, красивое.
(Мёдон, 23-го ноября 1931 г., 6 л. 9 мес. 3 недели)
(Рисунок в тонкой зеленой горизонт<альной> тетради — Dessin.)
ИЗ CARNET MEDICAL —
лето 1934 г., Elancourt
…Comme toutes ces choses, terribles d’en bas, sont inoffensives, voire — drôles — vues un peu d’en haut (par la fenêtre d’un wagon!).[211]
* * *За границей еще не создана поэма тоски. Никто. Только я. (Тоски = силы (синоним), и тоски-силы (тоскующей силы).)
* * *…И между другими хатами —
Одна — как ведьма лохматая
(С папиросной коробки «Gitanes» — Celtiques не было — идя с Муром к Фр-там, за гвоздями.)
* * *…Что нужно кусту от меня,
Чего бы уж не было — вдосталь…
* * *…А может быть — вспомни любовь! —
Мы только хотим — что имеем?
И каждое дай есть — не мне
Дай, меня — дай…
(не надо)
И каждое не дано —
* * *…Мое лицо — с лицом земли
* * *Не угодила — гадинам
(25-го сент<ября> 1934 г., почти день рождения)
* * *…По мановенью — моему
Ходи | и двигайся
Дыши |
* * *Люби и гневайся
* * *Мне родинка твоя —
Дороже родины
(Так. Никому. Никому бы и не сказала — п. ч.: 1) унизительно 2) ненавижу родинки (не у детей), — что-то самое плотское. Но так могла бы Федра — Ипполиту — но для нее (понятия) родины — не было. А в общем — хорошо. Формула.)
* * *— J’ai un panaris à l’abdomen![212]
(Myp — своей учительнице, Окт<ябрь> 1934 г.)
* * *L’amant de Lady Chatterton.[213]
Первое впечатление: с конца.
Книга кончается неожиданно и неприятно-счастливо. Она или он должны были бы умереть от разрыва сердца. (Лучше — один, п. ч. оба — тоже счастье.) Тогда всё было бы оправдано и возвеличено до Эмпирей.
Очень хороша первая и вторая встреча L<ady> Ch<atterley> и Лесничего, все первые две трети книги.
Сцена с цветами (повсюду) сентиментальна и безвкусна. (Особенно смехотворно перечисление и местоназначение цветов: туда — незабудки, сюда — крокус, и т. д.) Уж если цветы — то лучше La Faute de L’Abbé Mouret[214] — с целым садом: целым — сада.
Но, вообще, пошлость ассоциации.
* * *Хороша — она, плох (неудачен) — он: демоничен и байроничен, слишком духовен для такой физики, какой-то принципиальный любовный Геракл.
