Чингиз Гусейнов - Семейные тайны
"А чего ты нашел в ней, театралке? - понимает^ что вредничает, но как остановиться? - Правда, она красива, так Айна ведь еще красивее!"
"Но она замужем!"- радуется, что поймал ее, а та неожиданно:
"Отбей!"
"Что ты болтаешь, Асия?!"- уже понял, что разыгрывает его, но выбит из колеи;.ну да, начиталась всяких сентиментальных романов, не отечественных, тут Аскер Никбин на страже,- и сам не напишет, и другим не позволит,- а европейских, когда прапрадеды Асии жили; и наслушалась всяких разговоров на их пестрой и разноплеменной Колодезной,- соберутся, сядут у ворот, и давай трепаться, язык-то без костей, и Асия ловит о настоящих мужчинах, чести мужской и девичьей.
Жалко Лейлу, но кто-то внутри приказывает: говори!
"И Алия красивее!"
"Но она, как и ты, еще школьница, рано замуж".
"Ты подожди год-другой.. Ах да, не можешь: горит поездка!"- Слышала, как Айша вроде бы уговаривала Расула: "Горит поездка!"
Уже вечер, но Асия пошла за Расулом, совсем близко до дому, знает, где он живет, и обратно, а тут вдруг Расул прошел мимо и быстро зашагал вверх, к Нагорной, и Асия за ним.
В старинном доме, окно вдавлено в глубину, на подоконнике горела настольная лампа, абажур снят, ярко-ярко горит, и Расул, увидев свет, вбежал в парадную дверь, мраморные ступеньки и пыльно, ходят не здесь, а со двора, вбежал на второй этаж, и ему открыли дверь, и тут же, у входа, будто давно не виделись, и никак не разнять их: "Подожди, не спеши, мои ушли надолго, две серии!.."
Выскочила, и гнев, и страх, и боль, жжет внутри,- а лампа потушена!.. И уйти не может. Вскарабкаться - на Колодезной всему научилась!..- по водосточной трубе, влезть на подоконник, с места никак не сойти. Потом как в забытьи, чувствует, что заболевает, и резь внутри, надо возвращаться, а ноги .не идут, жарко и озноб.
"Ты? Асия?! Что здесь делаешь? Ты вся горишь!" Поднял ее на руки, как пушинку, и она обхватила его шею руками. И дома переполох. И объяснить Расул ничего не может - на улице случайно увидел.
И как будто ничего: ни горящей лампы, ни парадного подъезда, и как обнялись у двери, ни голоса: "Мои ушли надолго…" - и лампа потушена.
А потом днем, и уже Асия выздоровела, знает, что зовут ее Далей,- Расул сидел на подоконнике. Жениться? Даля не заговаривала, но ждала.
Айша постоянно вокруг Расула, и часто - к себе его домой на Колодезную, особенно как отец погиб; вроде б должности параллельные, но Айша, хоть и моложе, заметнее, отсек у нее с большим обозрением; и ребят Расул организовал, чтоб похороны ее отца были на высоте. И семейные реликвии: дед! легенда! "Неужели его портсигар?!" Трогал руками, в музее бы ему под стеклом лежать, а тут Расул держит в руках: белый перламутр, а на крышке - трубка, инкрустированная драгоценными камнями, и вязь арабская, очевидно, имя деда,золотая тонкая нить, искусно закрепленная на крышке.
И красивая сестра Айши - Лейла, бросившая институт, врачом не желает быть, поступать хочет в театральный.
Расул рассказывал Дале, садясь на подоконник, об Айше, их славном роде, чуть ли не всю историю семьи; Айшу Даля как-то видела, та выступала на многолюдном митинге, призывая спортсменов с честью представить их край на спартакиаде, где и познакомились Расул и Даля; такие, как Айша, Расула не прельстят.
"А сестры у нее есть?"
И как взорвался Расул: "При чем тут сестры?! Да, есть! И не одна, а пять! - И каждую называет.- Есть очень даже красивые!"
И Даля впервые услышала об Айне: жена поэта Аскера Никбина, читала, оказывается, его стихи. И революционную поэму, на всю страницу в молодежной газете (в оригинале была напечатана и в переводе). "Так он и есть дед их, герой поэмы?! Ну, теперь я понимаю!"
"А чего ты понимаешь?" - раздражен Расул; зря затеял этот разговор! но как остановиться? И об Алие,- о Лейле ни слова. И о самой младшей, Асие, в белом фартучке поверх коричневого платья, школьная форма. Учитель ее небось романтик!.. Уж не Сабир ли? вдруг осенило Расула. Ну да, ведь в его школе!.. Надо спросить!
"А где пятая сестра?" - допытывается Даля.
"Не пять, а шесть! Еще Зулейха и Лейла!"
"Кто же тебе из них больше нравится?"
И снова взрыв негодования: "Как могло в голову такое взбрести?!"
Неделю Расул не появлялся. Даля терпеливо ждала. А когда узнала, что Расул уезжает, да еще не один!.. Бороться? Она слишком слаба, чтобы вступать в борьбу с Айшой! Но ведь и в те дни, когда, казалось, простились по-доброму,еще и еще! Взлетел, завидя лампу, сквозь пыль, какой-то смрад, сказал, что ему кажется, он всегда будет спешить взглянуть в их окно, чтоб увидеть эту горящую лампу. Жарко стало, как увидел лампу, развязал на ходу шарф, по пыльным ступенькам парадного входа!., и не успел войти, услышал, как щелкнула дверь наверху, и он взлетел.
"Я знала, что ты придешь",- шепчет она, и сброшено пальто, шапка, шарф чуть не задушил, замотался на шее, под ногой запутался, а она в темноте, взяв его за руку, повела. "Ты молчи, я буду говорить, я и вчера, и позавчера зажигала лампу, верила, что придешь, я так соскучилась по тебе, у нас с тобой много-много времени…"
Предательство? Даля винила не Расула: "Я знаю, это все Айша".
"Но мы расписались! Я уезжаю!" И вспомнил, как Даля ему однажды: "Мне стыдно признаться, я иногда боюсь, а вдруг не придешь? И я…- помолчала, а потом, побледнев:- Нет, это только ты умеешь! Как коснешься, и уже… какие-то мои секреты знаешь!"
И свадьба и проводы, вернее, играли как бы свадьбу, а это - проводы: какое веселье, когда недавно -годовщина гибели отца? Шли и шли к ним с соболезнованиями, а мать одета в черное.
Асие казалось, что она - единственная, кто понимает Расула. Не потому ли он, думала Асия, избегает глядеть в ее сторону? И хорошо, что уезжают: не видеть этой фальши! А Лейла как кукла в руках Айши, а потом, как увлечется Лейла куклами, первой ее куклой будет Айша (но это еще не скоро).
Двое в купе. И Лейла прелесть: густые прямые ресницы, а глаза большие, в форме миндаля, веки суживаются к вискам, как можно ее не любить? Три дня пути были сладки, забылись и Даля, и лампа, Лейла влюблялась в Расула, и радость общения с ним была безмерна. Она вся светилась, и Расул испытывал нечто новое, неизведанное.
Но отчего все так быстро прошло?..
- Лейла, ты на меня не сердишься?
- Что бегала за Расулом? ЗНАЕТ. А в Расула все молоденькие влюбляются.- А в голосе укор.- Это он умеет, влюбить в себя.
- Увы,- отделался Расул шуткой,- только собственную жену не удается увлечь, вся ушла в свои куклы!..- Лейла с недавних пор работает в кукольном театре, объявился дар шить куклы, от мамы, Марьям*ханум, это уменье.- Ты, надеюсь,- спросил он Асию,- пойдешь не по стопам Лейлы?
- Ты что, про куклы?
- Я о выборе жизненного пути.
- Уже решено! - Только сейчас возникло.- Пойду в рабочие.- Протест?
- Айша так и разрешит тебе! - Это Лейла.
- При чем тут Айша?!
- Вот именно! - А это Расул.
- Айша знает? - Лейла решила, что Асия шутит, а та всерьез:
- Вы первые, кому я сказала.- И уже не отступит.
- У меня есть друг, знаменитый мастер, вместе в школе учились, Сурен Степанян, могу ходатаем выступить.
- Здесь можно без ходатайств!.. А о друге твоем я знаю.
- Да?- удивился Расул.
- К нам в школу приезжали весной с Морского, агитировали, один из рабочих так и сказал: "Я учился с Расулом Саламовым!.."- Придумала?
- Конечно же с гордостью?- съязвила Лейла.
- А ты? Подошла к нему?- спросил Расул.
- Хотела, да раздумала… К ним работать пойду.
- Кем?
Вспомнила, как рассказывали об операторе: от датчика к датчику, записывать показатели и следить, нет ли где на линии утечки? Но смолчала. А там и встретит Ильдрыма, сменного мастера, с Суреном в одной бригаде,- Ильдрым сначала решил, что важный гость к ним пожаловал, их молодежный лидер: вот когда Асия уверовала, что похожа на Айшу (ей об этом и прежде говорили).
- А как относится к твоему выбору Сабир-муэллим, учитель твой?
У него и собрались все: Сабир-муэллим болел, осколки в теле дают о себе знать, и Асия решила навестить его, а там оказались Сурен с Ильдрымом, оба с Морского. Сурен предложил Ильдрыму заглянуть к больному ДРУГУ рядом с портом, куда причалил их теплоход,- думал, что не задержатся, потом вместе уйдут, и цепь сомкнулась: сначала восторг Сабира, ибо Расул осуществил (с помощью Айши) дерзновенный полет, почти космический, что именно в те годы вошло в моду, и Сурен тоже перенес свою восторженность на свояченицу Расула, воспламенил Ильдрыма, который все еще не мог свыкнуться с тем, что Айша - одно, Асия совсем другое, и вовсе не обязательно, чтоб сестры во всем копировали друг друга: та сурова, такой запомнилась, а эта мягка, не скованна, быстро находит язык с людьми постарше, свой человек в семье Сабира, даже обед успела им сварить, пока они новостями обменивались. И лестно Ильдрыму, что у нее знатные родичи, особенно Расул: не надо всем толпиться на малом пятачке, пусть земляки разлетятся по миру и прославят родной край.
