А. Велидов (редактор) - Красная книга ВЧК. В двух томах. Том 2
Затем мы интересовались теми районами Петрограда, которые могли дать нам демократическую боевую силу, – Нарвским, Выборгским и особенно Невско-Заставным, где район Обуховского завода был нам близок по своему настроению. Сюда я неоднократно выезжал, был такжесовместно с А. И. Верховским и Семеновым, причем последний своим ЦК даже не был осведомлен о том, что над партией эсеров стоял военный штаб «Союза возрождения». Говорил я также с Семеновым о военной работе и о денежных средствах и должен по совести сказать, что автор нашумевших разоблачений об эсерах производил на меня впечатление на редкость искреннего, чистого, несколько фанатичного работника. Подобной фигурой являлся и один из моих сотрудников по военной организации, ведавший связью, – Л. А. Каннегисер, будущий убийца Урицкого, только с большей выдержкой и твердостью характера, чем Семенов, но такой же энтузиаст.
В июне месяце прибыла в Петроград и стала у Обуховского завода морская минная дивизия, настроенная не в пользу Советской власти. Мы немедленно завязали с ней связь и ввиду исключительной важности района назначили сюда комендантом упоминаемого в брошюре Семенова штабс-капитана Ганджумова, энергичного работника. Вскоре представилась возможность испробовать наше влияние на обуховских рабочих и матросов минной дивизии: на завод должны были прибыть представители Петроградского губисполкома для агитации по созданию продотрядов; рабочие предупредили меня и провели как рабочего на общее собрание на завод, где были также и матросы минной дивизии. Своей речью я сорвал посылку продотряда, а матросы насильно удалили с собрания представителя губисполкома.
В это время шла усиленная эвакуация из Петрограда снарядов, пушек и другого военного имущества в огромном количестве по Мариинской системе. Имея в виду переговоры с союзниками в Москве и согласие последних на высадку в Архангельске, а также шедший набор офицерства на Мурмане английским генералом Пулем, мы проектировали еще до десанта захватить в свои руки военные грузы, шедшие по системе, создать здесь свою операционную базу. Агенты наши тут были, и сведения о передвижении грузов к нам регулярно поступали. Одновременно мы старались раскинуть сеть своих агентов и ячеек по линии Северной ж. д., что нам и удалось, с целью воспрепятствовать продвижению войск большевиков из Петрограда, если бы район Мариинской системы нами был бы захвачен раньше Петрограда. К тому же времени относится движение крестьян в Новгородской губернии (кажется, около с. Медведь), откуда нами был вызван полковник Г., который был снабжен деньгами, и ему было дано поручение продолжать организацию крестьянских отрядов для борьбы с продотрядами.
В отношении Петрограда мы ждали окончания организационной работы в морском дивизионе, опираясь на который, а также на броневой дивизион и наши районные дружины мы считали возможным устроить переворот.
Вот в общих чертах схема выполнявшейся тогда нами работы. В военном штабе велась информация, ставился вопрос о времени выступления, причем А. Р. Гоц всегда рекомендовал более осторожный удар, удар наверняка при учете всех сил, а генерал Суворов особенно опасался выступления без помощи союзников.
При дальнейшем обсуждении вопроса о будущем главнокомандующем окончательно остановились на генерале Лечицком (для северного района), хотя Гоц и высказывался за большую пригодность для этого поста генерала Суворова. С Лечицким так никто из нас и не виделся, жил он где-то под Лугой, и к нему я с Суворовым так и не удосужились съездить.
Вскоре штаб наш понес потерю – был арестован А. И. Верховский, принимавший, таким образом, в работе штаба участие лишь в первый период его оформления и выявления к жизни.
Иногда на заседания штаба я приглашал комендантов районов, чтобы они имели представление о наших делах.
І
Наряду с работой по организации и накоплению сил внутри военной организации «Союза возрождения» в Петрограде шла работа по завязыванию связей с союзническими кругами и по выявлению конкурирующих организаций, с одними из которых мы поддерживали контакт, а в отношении других стремились к их распылению и уничтожению; в то же время шла выработка дальнейшей линии политического поведения, для чего у нас в Петрограде образовался политический центр «Союза возрождения».
Генерал Суворов неоднократно встречался с представителем Французской миссии, но основные переговоры с ними вела центральная организация «Союза возрождения» в Москве.
Я не присутствовал в Москве в момент образования там Центральной организации «Союза возрождения» и поэтому не знаю, кто в нее входил, но знаю, что были и трудовые энесы, и эсеры, и кадеты, причем последние одновременно входили и в так называемый «Правый центр», состоявший из кадетов и группы общественных деятелей во главе с Родзянко; кадеты служили связью между «Союзом возрождения» и «Правым центром». Если «Союз возрождения» только еще оформлялся, то «Правый центр» являлся организацией, уже законченной и свою военную работу ведшей через генералов Алексеева и Корнилова, где Алексеев был председателем совета, а Корнилов главнокомандующим.
И «Правый центр», и «Союз возрождения», и организация Савинкова одновременно вели переговоры с союзными миссиями (главным образом, французской и английской) о денежных субсидиях для борьбы с Советской властью.
Союзники всех их принимали, всем обещали и всем открывали кредит. При этом не обходилось и без некоторых попыток дискредитировать своих конкурентов в глазах союзников. Мне передавали, что «Союз возрождения» решительно возражал против поддержки союзниками сепаратной организационной работы Савинкова, доказывал, что только «Союз» является истинным представителем настроений народа; в отношении «Правого центра» выдвигались обвинения в реакционности его. Н. В. Чайковский и Н. Д. Авксентьев вели эти переговоры с миссиями, вел их также и генерал Болдырев. Союзники (Нуланс) обещали помощь, высадку в Архангельске, занятие Вологды для создания плацдарма, в сфере которого могло бы производиться формирование русских противоболыиевистских сил, давали деньги. В то же время и Савинков получил от Нуланса категорическое заверение о поддержке его союзниками с севера; на основании этих заверений, несомненно, и произошло преждевременное выступление Ярославля, ответственность за жертвы которого в большей своей части падает на тароватого на посулы Нуланса, а затем уже на Савинкова. «Правый центр» ввиду слишком неопределенной, многообещающей и мало осуществляющей политики союзных миссий стал разочаровываться в них, и в его среде наступил раскол на почве отношения к союзникам, выявилась германофильская группа во главе с Кривошеиным и Леонтьевым. Течение это совпало с пребыванием Мирбаха в Москве и Эйхгорна[88] – на Украине и не лишено было практической целесообразности, – даже антантофил Милюков тогда предпочел в борьбе против Советской власти опереться на германские официальные круги.
Вместе с тем «Союз возрождения» вступил в переговоры с Савинковым, стремясь подчинить его сфере своего влияния, но из этого ничего не вышло. Таким образом, в то время в центре, в Москве, шла усиленная обработка союзных миссий со стороны этих трех организаций для получения реальной помощи в борьбе против большевиков.
Я до сих пор достаточно определенно не усваиваю, от имени кого действовали эти отдельные представители дипломатического корпуса, давали обещания поддержки, выдавая субсидии. Так, например, Нуланс давал категорическое заверение о союзническом десанте в Архангельске, о продвижении на Вологду, так что можно было думать, что он действует в контакте с представителями других союзных стран и в согласии со своим правительством. Назначалось даже время высадки. Каково же было изумление Н. В. Чайковского, приехавшего в Архангельск для предварительных переговоров с союзниками, когда командующий английской эскадрой на предложение Н. В. приступить к конкретному выполнению задания – произвести высадку, заявил, что ему ничего о переговорах не известно и он снесется со своим правительством на предмет получения инструкций. Получается картина разнобоя в деятельности союзников за этот период, вызванного, очевидно, колебаниями и неуверенностью в способности социалистических группировок совершить переворот: все симпатии, как мы потом увидим, союзников лежали на стороне кадет и правых группировок, а общая политическая конъюнктура заставляла идти их на подмогу социалистам, которым они не верили.
Союзники разменивались на мелочи, обещая, давая мелочь, оттягивая окончательное решение.
В это время я и петроградская группа «Союза возрождения» и понятия не имели о подготовке эсерами движения в Самаре под флагом Комитета членов Учредительного собрания старого состава. Наметившаяся комбинация в Самаре противоречила принципам «Союза возрождения», опиралась на власть старого Учредительного собрания и строила будущую власть на партийной диктатуре партии эсеров, так как с устранением из Учредительного собрания большевиков – одной третьей части всего его состава, конечно, отпадал принцип народоправства в предполагаемом строительстве власти, третья часть голосов избирателей аннулировалась. «Союз возрождения» же стоял на точке зрения временной коллективной диктатуры (директории) из представителей всех группировок, кроме большевиков. Я не могу утверждать, вел ли ЦК партии эсеров также переговоры с союзниками по поводу помощи при образовании самарского выступления Комуча, но так как там было «действо» чисто партийное эсеровское и с чехами вел разговоры Комуч, а чехи без согласия Антанты едва ли бы выступили, то следует, без боязни впасть в ошибку, предполагать, что и тут не обошлось, вернее не могло обойтись, без переговоров с дипломатическими миссиями.
