Андрей Платонов - «…Я прожил жизнь» (письма, 1920–1950 годы)
Тов. Полонский!
Мои маленькие рассказы под назв[анием] «Рассказы про население в сельских местностях»[380] убедительно прошу отдать для напечатания в «Красную ниву», и пусть там это напечатают[381].
С тов. приветом Андр. Платонов. 16/IX.
Печатается по автографу: РГАЛИ, ф. 1328, оп. 1, ед. хр. 276, л. 2. Датируется условно.
Полонский Вячеслав Павлович (1886–1932) – критик, редактор журнала «Новый мир», соредактор тонкого журнала «Красная нива».
{140} В редакцию журнала «Новый мир».
18 сентября 1929 г. Москва.
В редакцию «Нового мира».
Если отдельные слова или фразы рассказа[382] покажутся мало приемлемыми, а в целом рассказ будет подходящ, то автор согласен две-три фразы изменить.
Андр. Платонов.
Печатается по автографу: РГАЛИ, ф. 1328, оп. 1, ед. хр. 276, л. 2. Датируется условно.
{141} А. М. Горькому.
21 сентября 1929 г. Москва.
Алексей Максимович!
Благодарю Вас за письмо и за труд по чтению романа «Чевенгур». Хотя Вы сказали мне однажды, что благодарить не за что, т[ак] к[ак] мы все делаем одно коллективное дело – советскую литературу, но я Вас всетаки благодарю. У многих людей есть коллективистское сознание, но редко еще есть у кого коллективистские чувства и действия. Поэтому можно благодарить за такую, к сожалению, редкость. Может быть, в ближайшие годы взаимные дружеские чувства «овеществятся» в Сов[етском] Союзе, и тогда будет хорошо. Этой идее посвящено мое сочинение, и мне тяжело, что его нельзя напечатать.
Рукопись просьба направить мне; если же это технически трудно (рукопись велика), то оставьте ее дома и скажите тому лицу, которое чаще всего присутствует на Вашей квартире, чтобы рукопись мне отдали, когда я приеду.
Глубоко уважающий Вас Андрей Платонов.
21/IX-29.
Адрес: Москва, Варварка, Псковский пер[еулок], [д.] № 7, б[ывшие] меблир[ованные] комн[аты], комн[ата] 4, А. Платонов.
Впервые: Вопросы литературы. 1988. № 9. С. 175. Публикация Е. Литвин.
Печатается по автографу: АГ. КГ-п-57-10-3.
Очевидно, после получения этого письма Горький решил как-то помочь Платонову. В письме, отправленном не ранее декабря, он сообщал Платонову, что говорил с директором 2-го МХАТа о переделке части романа в пьесу и советовал написать комедию:
«В психике вашей, – как я воспринимаю ее, – есть сродство с Гоголем. Поэтому испробуйте себя на комедии, а не на драме. Драму оставьте для личного удовольствия.
Не сердитесь. Не горюйте… «Всё – минется, одна правда останется».
«Пока солнце взойдет – роса очи выест»? Не выест» (ЛН, 1963. С. 314).
В декабре Платонов относил рукопись романа в театр, однако там отказались от инсценировки «Чевенгура», мотивируя это тем, что интересный, но «чисто беллетристический материал» романа невозможно использовать для пьесы (Письмо зав. литературной частью МХТ-2 от 18 декабря 1929 г. // РГАЛИ, ф. 2124, оп. 1, ед. хр. 128, л. 14).
{142} А. М. Ступникеру.
3 декабря 1929 г. Москва.
Тов. Ступникер. Пишу вам для памяти: во-первых – дайте мне 150 р[ублей], аванс за очерк[383], т[ак] к[ак] мне сейчас остро нужны средства; во-вторых – у Фадеева[384] есть две моих рукописи[385], которые он собирался печатать, но мне неизвестно. Будьте любезны узнать у него судьбу их. Если их судьба тяжела, то возвратите эти 2 рукописи мне, и – в-третьих – статья Авербаха[386] берет меня не за разум, а за ухо[387].
Самое грустное для меня – сопоставление с Бодом[388] и Сельв-Зелинским[389].
Я этих людей уважаю как литераторов, но не люблю тех, кого они выражают, – советских дельцовамериканцев[390].
Ожидаю вашей открытки. Андр. Платонов.
3/XIII-29.
Варварка, Псковский [переулок], 7, мебл[ированные] комн[аты], комн[ата] 4.
Печатается по автографу: ИМЛИ, ф. 629, оп. 3, ед. хр. 34, л. 2–2 об.
{143} В редакцию газеты «Правда».
Декабрь 1929 г. Москва.
В редакцию «Правды».
Просьба напечатать мое письмо[391].
В «Правде» № 283 напечатана статья Авербаха «О целостных масштабах и частных Макарах»[392]. В ней т. Авербах совершенно прав. Чувства, изложенные в «Усомнившемся Макаре», имели в виду как раз «частного» Макара, а не общего (про «общего», целостного Макара я еще не сумел написать). Рассказ именно так был и задуман, чтобы ясно обнажить частного Макара, потому что он еще живет на свете, и я не мог о нем не написать, и еще потому, что Макар бессознательный враг социализма, но потенциальный друг и участник его. Это переходная, идущая вперед фигура живет на советском свете весьма многочисленным количеством. Его, человека типа Макара, весьма важно разглядеть и познать, чтобы помочь ему измениться в социалистическую сторону. То, что сказал Л. Авербах, я знал еще до написания рассказа. Но Авербах напрасно так пишет статью, что меня можно понять как единомышленника Макара. Я несколько сознательней его. А то, что я пишу о Макаре сочувственно, так ведь сочувствие есть способ честности в искусстве. Кроме того, Л. Авербах проглядел Петра, спутника Макара, спутника, уже близко подошедшего к пролетариату из крестьянства.
Словом, обвинения Макара в анархизме и мелкобуржуазности вполне уместны: Макар родился и вырос в крестьянской России. Не могу же я писать иначе, чем чувствую и вижу. Но надо еще писать, что хочет мой класс, – этого действительно я пока не умею, а учат меня этому не добрым советом, а «за ухо». Но можно выучиться и стерпя боль, и помимо учителей.
Перенос чувств и мыслей Макара на меня – это лежит вне литературной критики, я не герой своего рассказа, а всего лишь автор его, старающийся дать полную «волю» изображаемым людям, дабы их тем лучше читатель увидел и ориентировался.
Андр. Платонов.
Печатается по автографу: ИМЛИ, ф. 629, оп. 4, ед. хр. 1, л. 1–2.
1930
{144} В. П. Полонскому.
7 февраля 1930 г. Москва.
Тов. Полонский.
Написал совершенно идеологически точный рассказ[393] и прошу его напечатать в «Красной ниве».
С т. прив[етом] Андр. Платонов. 7.II.30.
Печатается по автографу: РГАЛИ, ф. 1328, оп. 1, ед. хр. 276, л. 1.
{145} М. А. и П. А. Платоновым.
6 августа 1930 г. Село Средний Сентемир.
6/VIII.
Колхоз им. Ленина, в 7 верстах от Выры[394]. Дорогие дети!
Еще не отправил вам вчерашние две открытки – отправлю завтра, п[отому] ч[то] здесь нет нигде почтовых отделений. Завтра вечером уеду в Чердаклы. Весь сегодняшний день был среди трактористов на колхозной пахоте[395]. Работа совершается героическая и скромная по форме. Был на лугах, смотрел, как колхоз убирает сено. Сейчас вечер, огромная луна восходит над степью… Очень многое приеду расскажу. Если б сюда Тотика, он был бы в восторге, он бы ездил на тракторе. Сегодня один жеребенок заблудился (отбился от матери) и жалобно метался между двумя пашущими тракторами: он, видимо, привык, что мать его пашет, и подбегал к плугам[396]. Пиши мне письмо на ст[анцию] Якушка Сам[аро]-Злат[оустовской] дороги, – только сегодня же отправь его, чтоб оно меня наверняка застало там. Полный адрес у тебя есть. Пиши о себе и о Тотике. Поскорее только, а то далека отсюда Москва. ТОТИКА и тебя целую. Буду писать теперь послезавтра – завтра не знаю, где проведу ночь, вероятно, на глухой станции Чердаклы, т[ак] к[ак] приеду туда среди ночи.
Ваш Андрей.
Печатается по первой публикации: Архив. С. 496. Публикация Н. Корниенко.
Почтовая карточка отправлена по адресу: Москва. ул. Центральная, д. 40. Этот адрес очередного съемного жилья фигурирует и в других документах 1930 г.
{146} М. А. и П. А. Платоновым.
8 августа 1930 г. Станция Чердаклы.
Чердаклы, 8/VIII. Дорогие Муся и Тотик!
Сегодня ночью переехал через Волгу. В первый раз увидел я ее, и впечатление мое больше, чем я ожидал. Сейчас ночи лунные, и вся Волга была освещена луной. По воде идет много пароходов, на высокой горе стоит весь в огнях Ульяновск. Но все же мне невесело, к тому же я сильно утомился. Все время езжу либо на подводах, либо в поезде и почти не спишь. Поезд здесь ходит всего раз в сутки. Ехать мне еще далеко: оказывается, не 150 верст за Ульяновск, а 250. Чем я дальше от вас, тем у меня сильнее беспокойство за ушко[397] и за тебя. Отослала ли ты либретто[398]? Если нет, то поспеши. Скоро возвращусь. Тотка, жди меня! Живите с матерью дружно.
Ваш старший Андрей.
Печатается по первой публикации: Архив. С. 497. Почтовая карточка. Публикация Н. Корниенко.
{147} М. А. и П. А. Платоновым.
9 августа 1930 г. Мелекесс.
Дорогая Муся и Тотик!
Я в Мелекессе, в маленьком заволжском городке. Сегодня ночью поеду еще дальше – в Погрузную, в свой крайний пункт. Здесь очень жарко, ветер и пыль. Сегодня обедал в Доме крестьянина и ночевал в нем же. Здесь всюду миллионы мух, и в полях летают слепни, которые кусают сквозь чулок. Почти не приходится спать: поезд идет ночью; вчера я приехал в 2 ч[аса] ночи и сегодня еду тоже в 2 ч[аса] н[очи] (с тем же поездом). Днем занят разговорами, ездой на телеге по ближним колхозам, ночью же сижу на вокзалах и в поезде. Тотик, наверно, без меня много делов натворил – приеду, так спрошу с него отчет. Целую обоих. Андрей.
