Юрий Винничук - Легенды Львова. Том 1
Хозяин провёл его к себе в кабинет, и пан сказал:
– У меня важное дело, которое касается вашей мельницы. Я хотел бы арендовать её на две ночи каждый год.
– Какие именно ночи? – спросил Лискевич, листая тетрадь с записями.
– В ночь на Пилипа и в ночь на Ивана.
Тут Лискевич сразу догадался, что перед ним не простой чернокнижник, а сам чёрт.
– Позвольте узнать, с какой целью?
– Для развлечений.
– Хорошо, но как раз в эти ночи там уже с давних пор происходят забавы. Не будет ли вам тесновато?
– Нисколечко. Я приведу с собой лишь пару панянок. И хорошо вам заплачу.
– Хорошо – это сколько?
– За каждую ночь сотню золотых.
– Пхе! – скорчил гримасу Лискевич, намереваясь выманить сумму значительно больше.
– Тогда назначайте свою цену.
– А на какое время вы нуждаетесь в мельнице?
– Скажем, на семь лет.
– Семь лет будут стоить вам дорого.
– Ну, говорите! – поторапливал чёрт.
– Кошелёк чёртовой матери – вот сколько!
– Что-о?! – окрысился чёрт. – С ума вы что ли сошли?!
Он аж руками замахал и ногами затопал. И было от чего нервничать, ведь кошелёк чёртовой матушки имел чудесное свойство – деньги в нём никогда не заканчивались. Сколько бы из него ни брали, а он всё полный.
– Отчего вы беситесь? – спросил спокойно Лискевич. – Кошелёк мне достанется тоже на семь лет. Потом я его верну.
– Но мне не позволят отдать кошелёк за какие-то там забавы на мельнице. Мама мне все зубы повыбивает. Разве что…
– Разве что?
– Разве что мы с вами составим контракт. Вы запишете мне свою душу. А через семь лет отдадите вместе с кошельком.
– Прошу прощения, но моя душа и так попадёт в ваши руки. Всех чернокнижников такая судьба ждёт.
– Так-то оно так, но теперь будет установлен срок. Мама очень обрадуется.
– Ещё бы!
Лискевич задумался на минуту и наконец согласился.
– Хорошо. Составим контракт, но с одним условием: вы не смеете станцевать ни единого танца с моими гостями. Имеете право танцевать только со своими.
– Ой, да нужны мне ваши старые жабы! Я подготовлю контракт, а вы возьмите себе вот эту дудочку и приходите в полночь к болотам за Полтвой. Как заметите вдали огоньки, то заиграйте на дудочке, и тогда подплывет к вам на лодке мой сын и спросит: «Что пану угодно?» А вы, ни слова не говоря, дайте ему пощёчину и перебросьте через голову.
С теми словами чёрт пошёл себе, а Лискевич задумался, не совершил ли глупости, договорившись с нечистым. Ещё было время передумать, но волшебный кошелёк очень уж манил. «Ничего, – решил он, – за семь лет найду способ обмануть чёрта».
В полночь он уже стоял на холме перед непроходимыми болотами. Вдали мерцали огоньки, перебегали с места на место и исчезали. Лискевич вынул дудочку – и какой-то дикий птичий свист пронзил тишину. Зашелестел встревожено камыш, и один из огоньков стал приближаться. В скором времени из тьмы выплыла лодка, веслом правил чудной призрак в лохмотьях с огненными глазами.
– Что пану угодно? – проскрипело чучело.
Чернокнижник приблизился и дал такую пощёчину призраку, что лодка закачалась и чуть не перевернулась. После перебросил его через голову, и сразу же перед ним появился чёрт. Это был тот самый, что приходил к нему днём, но он был одет не в панскую одежду, а в длинный чёрный плащ, полы которого, будто крылья летучей мыши, раздувал ветер…
– Ага, пришли, пан Лискевич! Ну, садитесь в лодку, да поплывём.
Как только чернокнижник сел в лодку, чёрт взмахнул плащом и полетел, а лодка помчалась за ним сквозь камыш, будто кто-то тащил её за верёвку. Ветер свистел в ушах, а над головой кричали вороны. С разгону лодка выскочила на островок и остановилась. Посреди островка Лискевич увидел огромную глыбу, на которой лежала большая зелёная жаба. Она была такая толстая, что жир свисал с неё складками.
– Это моя матушка, – сказал чёрт. – Матушка, я привел вам знаменитого колдуна Лискевича, чтобы вы ему сами отдали кошёлёк.
Жаба что-то невразумительно пробулькала, и чёрт добавил:
– Мама говорит, чтобы вы подошли поближе.
Лискевич ощутил больше отвращения, чем страха, но послушно приблизился.
– Подставь руки, – снова послышался голос чёрта.
Жаба раскрыла рот и выплюнула кожаный кошелёк прямо в руки чернокнижника.
Лискевич поблагодарил и сразу перед глазами увидел написанный на пергаменте контракт. Чёрт держал его перед самым его носом, ожидая, пока Лискевич подпишет.
– Чем мне расписаться? – спросил тот.
– А, это мы сейчас. – Чёрт схватил на лету за хвост ворону и выдернул несколько чёрных перьев. – Вот, пожалуйста.
Лискевич уколол мизинец кончиком пера и расписался на пергаменте.
С той поры у Лискевича денег было сколько душа пожелает, а поскольку он не был женат, то начал он искать себе невесту. Как гласит поговорка, «вол с волом, а конь с конем», вот и чернокнижник посватался к дочери одной волшебницы. Волшебница ничего против не имела, только сказала, что за дочерью никакого приданого сейчас не даст. А только через семь лет.
Лискевич на приданое махнул рукой и быстренько сыграл свадьбу, на которой столы аж ломились от заморских яств.
Прошло время, и на седьмой год чернокнижника охватило беспокойство и грусть.
– Что тебя так тревожит? – не унималась жена.
Лискевич наконец рассказал ей, как разжился деньгами. Молодая жена сразу стала его утешать и отправила к матери, сказав, что та должна что-нибудь придумать.
Волшебница выслушала приключение зятя и вздохнула:
– Раз уже ты собственной кровью подписался, дело скверное. Нужно было какое-то условие поставить.
– А я и поставил! – вспомнил Лискевич. – Там записано, что не смеет он танцевать с моими гостями, а только лишь с своими.
– Прекрасно, золотко моё! – обрадовалась ведьма. – Это триумф и победа!
Приближался день святого Пилипа, и в мельнице должен был состояться очередной шабаш. Жена Лискевича ни разу на те забавы не ходила, потому что была слишком молодая. Там гуляли самые старые, видавшие виды ведьмы и упыри. Но на этот раз волшебница решила привести на мельницу свою дочь.
В полночь мельница ломилась от гостей. Играли музыканты, а на столах красовались прекрасные блюда и напитки. Прибыл и наш чёрт с двумя чертовками, которые были наряжены в широкие красные платья. Гости сразу набросились на угощения, среди блюд целыми стаями бегали мыши, весело попискивая. Бывало, что какой-нибудь упырь после доброй рюмки и мышь в рот швырял, аж кровь на зубах брызгала. Это уж кому как по вкусу было.
И когда появилась в мельнице старая волшебница со своей дочерью, все взгляды сразу приклеились к молодой девушке, которая сияла красотой. Чёрт даже жевать перестал и с разинутой пастью моргал глазами.
– Пан наш дорогой, – обратилась к нему ведьма, – позволь тебе показать мою дочь, самую молодую ведьму из всех нас.
Чёрт смотрел на девушку, как собака на сало, и облизывался.
– Гром и молния! Тысяча чертей! Такой красавицы я ещё не видал! Вот так сокровище!
– Это сокровище лелеяла я для вас, мой пан, – захихикала ведьма, толкая чёрта под бок.
Музыканты заиграли польку, и чёрт, забыв обо всём на свете, подхватил девушку и начал так вытанцовывать, что мельница ходуном ходила, лотки затарахтели, и закрутились жернова, перемалывая мышей и тараканов.
Когда танец закончился, ведьма спросила чёрта:
– Ну как, хороша моя дочь для веселья?
– Лучше не бывает! А умеет ли она карты раскладывать?
– А сейчас и проверим.
– Что вы имеете в виду?
– Имею в виду, что сейчас мы узнаем, кому выпадет карта быть перемолотым.
– А кому выпадет, того и смелем. Ну-ка, курочка моя, покажи, хорошо ли ты гадаешь на картах!
Девушка начала раскладывать карты, и в первом ряду выпала бубновая дама и туз, а во втором – валет с червовой дамой.
Старуха поглядела на карты и сказала:
– Бубновая дама и туз – это мы и наша ночь. Король – это вы и ваше право к нам присоединиться. А валет с червовой дамой – это пан Лискевич со своей женой, с которой, по контракту, вы танцевать права не имели! Вы проиграли!
Чёрт в ужасе вскрикнул, а все гости заулюлюкали, заверещали и обступили его со всех сторон. Множество рук схватило чёрта за руки, ноги, рога, хвост.
– В мельницу! В мельницу! Смелем его в муку! Гопса! Гопса! Кто проиграл, того на жернова!
Упыри и ведьмы поволокли чёрта и бросили на мельничные камни. Будто по команде мельница заработала на всю мощность, и камни вмиг растерли чёрта в пыль. Только смрад пошёл. Ну вот так и спасся Лискевич. Кошелёк, правда, пришлось своевременно вернуть, потому что с чёртовой мамой шутки плохи.
Панночка из окошка
Лискевич часто делал разные пакости, когда хотел позабавиться.
Когда как-то раз одна пани, выглянув из окна, начала над ним подшучивать из-за его странного вида, чернокнижник остановился и сказал:
– А хотите, пани, увидеть, какой вы будете через десять лет?
