Мотицура Хасимото - Потопленные
Солдаты, которые подходили к подводной лодке за грузами, казалось, больше хотели покурить, чем поесть. Мы отдали им ящик сигарет и вдобавок раздали весь наш собственный запас сигарет. Мне, некурящему, их страсть к табаку казалась несколько странной. Тем не менее, нам было очень жаль их, потому что положение, в котором они находились, было незавидным.
О положении на атолле Маджуро, находящемся в 50 милях от атолла Мили, не поступало никаких известий. Мы должны были следовать туда для выяснения обстановки на месте и поэтому просили командира гарнизона атолла Мили сообщить о нашем выходе, используя новый код. Около 19 час. мы покинули атолл. Накануне самолет противника сбросил несколько мин, большинство которых упало на берег. Тем не менее выход из атолла был большим испытанием нервов. Все же мы выбрались благополучно и взяли курс на атолл Маджуро.
12 марта в 23 часа, увидя впереди себя красные огни, мы произвели срочное погружение. Ведя наблюдение в перископ, мы заметили, что число огней увеличивается. Неожиданно нашему взору открылся целый ряд огней, подобно факельному шествию. Это было очень похоже на аэродром. Личный состав получил отдых, ожидая рассвета. В 3 часа 30 мин. было уже достаточно светло, и то, что было принято нами за аэродром, оказалось группой кораблей, которые стояли на якоре внутри атолла. Там были 1 авианосец, 8 линейных кораблей и несколько танко-десантных кораблей. Дистанция до ближайшего линейного корабля составляла около 500 м. Последовала команда приготовиться сделать фотоснимок через перископ. Затем мы поняли, что наша задача по доставке запасов не будет выполнена, если лодка приблизится к кораблям на короткую дистанцию. Мы видели, как на авианосце производили взлет и посадку двухмоторные самолеты. После наблюдения за противником в течение некоторого времени мы отошли на безопасную дистанцию и произвели зарядку батарей, а когда стемнело, в надводном положении направились на разведку входа в атолл Маджуро. Из-за тумана видимость была плохой, но море было относительно спокойным. Неожиданно мы обнаружили авианосец противника. Чтобы уклониться от встречи с ним, мы погрузились. Авианосец, по-видимому, возвращался с операции и не заметил нашей лодки. Когда мы снова подвсплыли, то обнаружили на горизонте силуэт корабля, похожего на эскадренный миноносец. Изменив курс на 16 румбов (на 180°), мы отошли, а на рассвете убедились в правильности нашего предположения. Это был действительно эскадренный миноносец. Надо сказать, что все случаи обнаружения противника имели место благодаря наличию у нас специальных биноклей.
Вскоре мы легли на прежний курс, но берег долго не открывался. Затем лодка приблизилась к небольшому острову, на котором, как нам показалось, имелся аэродром. Однако отсутствие вражеских самолетов указывало на то, что мы ошиблись. Обойдя остров, лодка продолжала следовать в западном направлении. Неожиданно послышался шум винтов патрульного корабля. Затем оказалось, что их было даже два. Мы уклонились от встречи с ними и в 18 час. 13 марта, после двадцатичасового пребывания под водой, всплыли.
Я послал донесение командующему Соединенным флотом: «За рифом атолла Маджуро стоят на якоре 1 авианосец, 8 линейных и еще несколько крупных кораблей противника. На аэродром атолла базируются средние бомбардировщики». После зарядки батарей я информировал командование более обстоятельно относительно состава сил противника. Наша задача была благополучно выполнена, и в конце марта лодка возвратилась в Трук. На обратном пути мы обнаружили транспорт, однако после запроса штаба выяснилось, что транспорт был свой.
По приходе в Трук я сошел на берег и направился для официального доклада в штаб, где меня спросили, почему я не атаковал эскадренный миноносец. Я доложил, что действовал согласно данному мне приказу и что задание не считалось бы выполненным до тех пор, пока не было передано донесение о сосредоточении кораблей в Маджуро. Правда, я всегда сожалел, что не мог произвести атаку. Между прочим, меня удивил тот факт, что все 4 лодки, ходившие с нами, благополучно вернулись в Трук. Хотя не все из них выполнили свои задачи, но тем не менее давно уже не отмечалось такого случая, когда все вышедшие на операцию корабли возвращались на базу. Около четырех месяцев спустя, к концу боев за Сайпан, командиры этих подводных лодок' погибли и только один я остался в живых.
Подводная лодка «I-32» вышла во второй поход с продовольствием и боезапасом к атоллу Мили, однако запасы не достигли пункта назначения и о самой лодке никогда больше не поступало никаких известий. По всей вероятности, американцы активизировали действия своих патрульных сил. После войны нам стало известно, что лодка «I-32» была потоплена американским флотом у атолла Мили 24 марта.
31 марта 2 самолета, на которых находились командующий Соединенным флотом адмирал Кога и его штаб, покинули Палау. Но самолеты не достигли пункта назначения, и больше о них ничего не было слышно. Все операции фактически приостановились.
Воздушные налеты на Трук усилились, и каждый раз находившимся там подводным лодкам приходилось ложиться на грунт, чтобы избежать потопления. На подводной лодке «I-169», лежавшей на грунте, был затоплен один отсек. После окончания воздушного налета она не смогла всплыть. Попытки поднять лодку не дали результатов, после чего буксиры были сняты и все надежды на спасение потеряны. Спасательные операции в условиях постоянных воздушных налетов были невозможны.
Позже противник нанес удар по месту, где подводные лодки лежали на грунте. Глубина там была небольшой, около 23 м. Противник сбросил несколько бомб непосредственно над лодкой «Ro-44», которой я командовал. В моменты взрывов авиабомб ощущались сильные сотрясения корпуса лодки, однако поступления воды внутрь отмечено не было. По всплытии обнаружилось, что перископы лодки сильно повреждены. Ввиду того, что ремонт их в Труке произвести было невозможно, в одну из ночей мы покинули бухту, направляясь в Японию. Благополучно пройдя районы, где могли действовать подводные лодки противника, и оставив Сайпан далеко к востоку, мы пошли полным ходом уже в надводном положении как в дневное, так и в ночное время. Однажды во время похода, когда я был на мостике, наблюдатель доложил о приближении своего самолета. Самолет приближался с траверза, и я вслед за наблюдателем был склонен принять его за свой, однако вскоре мне стало ясно, что он заходит для атаки по нашей лодке и что это вражеский самолет. Я немедленно отдал приказ произвести срочное погружение. К этому времени самолет был уже почти над нами, и если бы он начал сбрасывать бомбы, то лодке следовало лучше оставаться в надводном положении, поэтому я отменил свой первый приказ. В последние секунды, когда мы ожидали взрывов бомб, летчик, очевидно, все еще сомневался в том, своя ли это лодка или противника? Затем посыпались бомбы. Первые 2 бомбы легли всего в 5-10 м от кормы, однако повреждений не было. Мы начали срочно погружаться, но едва вода достигла основания рубки, противник обстрелял нас из пулеметов. Еще мгновение, и мы были под защитой моря. Когда через час лодка всплыла, на палубе были обнаружены пулевые пробоины. На следующий день мы ожидали нового налета и поэтому вели тщательное наблюдение за воздухом со стороны солнца. На закате солнца противник появился вновь. Мы погрузились и ждали около часа, однако ничего особенного не произошло.
29 апреля мы прибыли в Куре, где я сдал лодку новому командиру. Он впервые командовал подводной лодкой, и поэтому временно я выходил вместе с ним в море на выполнение упражнений.
Названная лодка «Ro-44» была потоплена американским эскадренным миноносцем у атолла Эниветок 5 июня 1944 года.
Глава 13
Операции на севере
Одно только упоминание об этом районе воскрешает в памяти ослепляющие снеговые бури, штормы и туманы. В зимнее время погода там меняется особенно часто. Спокойное море может вдруг разбушеваться с ураганной силой. Часто зарождаются тайфуны. Известен случай, когда во время сильного шторма военный корабль перевернулся и затонул. Даже весной, когда становится несколько теплее, над морем стоит сплошной туман. Несмотря на то, что кратчайший путь между Японией и США лежит через северные районы, они никогда не были главным театром военных действий в силу того, что там в году бывает лишь несколько дней, пригодных для действия кораблей и авиации. Это в значительной степени относится к действиям подводных лодок и других малых кораблей. При следовании подводной лодки в штормовых условиях севера стекла на мостике бьются под напором воды. Для предотвращения подобных случаев требовалось устанавливать стальные отражатели. Руки наблюдателей, державшие бинокли, коченеют от мороза, а ледяной ветер пронизывает через теплую одежду до самых костей. Даже в подводном положении, где ветра нет, пребывание в лодке напоминает пребывание в стальной трубе, омываемой морской водой, температура которой всегда лишь немного выше нуля. Это похоже на то, что тебя заперли в леднике, где приходится дрожать, несмотря на теплую одежду, которая связывает движения, когда нужно пробираться по узким проходам. Итак, жизнь на подводной лодке, действующей в северных водах, не была беззаботной.
