Петр Букейханов - Курская битва. Оборона. Планирование и подготовка операции «Цитадель». 1943
П. Карель, следуя за доводами Манштейна, делает вывод, что немецкие вооруженные силы, опираясь на пока еще не до конца израсходованные людские резервы на фронте и в промышленности, а также имеющийся военный потенциал, должны были отказаться от обороны захваченных территорий и, проводя мобильные контрнаступательные операции, причинить советским войскам такие потери в живой силе и технике, которые бы вынудили политическое руководство СССР пойти на мирные переговоры. Однако Гитлер воспротивился этому, решив нанести крупное поражение русским, от которого они уже не смогли бы оправиться, в результате широкомасштабной операции на окружение советских войск в районе Курска.
По мнению генерала Мюллер-Гиллебранда[198], в сложившейся обстановке Гитлер осознал бесперспективность и невозможность крупных операций с далекоидущими целями и теперь надеялся истощить уже сильно ослабленные советские войска целым рядом частных наступательных операций, благодаря которым противник окажется не в состоянии предпринять широкое наступление и инициатива останется в руках немцев.
Однако, как указывал начальник Генерального штаба сухопутных войск (с 24 сентября 1942 года) генерал Курт Цейтцлер (Цейцлер, Kurt Zeitzler), эта идея являлась правильной только при полной уверенности в успехе таких частных наступательных операций, а также в том, что потери наступающей стороны будут меньше, чем обороняющейся, иначе немецкие силы оказались бы истощены скорее, чем силы противника. Вместо наступательных акций Цейтцлер предлагал так называемую «эластичную» оборону с постепенным отводом войск на заранее подготовленные позиции и «перемалыванием» наступающего врага.
Гейнц Гудериан в своих поздних оценках войны с Россией констатирует[199], что в тех условиях, в которых оказалась германская армия весной 1943 года, никакого крупного наступления против русских войск предпринимать не следовало. Требовалось оперативно реагировать на действия противника и предпринимать частные операции в целях улучшения занимаемых позиций и высвобождения резервов. В феврале 1943 года Гудериан был назначен на должность генерал-инспектора бронетанковых войск Германии с широким кругом полномочий, необходимых для обновления этого рода войск из-за все возрастающего количественного превосходства русских бронетанковых сил. В связи с этим 9 марта 1943 года Гудериан выступил с докладом в ставке Гитлера в Виннице, обосновывая необходимость новых штатов танковых дивизий, которые должны быть введены с целью экономии личного состава и материальной части при одновременном повышении боеспособности соединений путем обеспечения их более совершенным вооружением и применения более целеустремленной тактики. Для этого, по мнению Гудериана, следовало снять с Восточного фронта и отправить на реорганизацию и доукомплектование в тыл большую часть танковых дивизий, заменив их частями самоходных противотанковых орудий в пехотных дивизиях и резерве главного командования, необходимых для отражения русского наступления. В то же время модернизированные и усиленные танковые дивизии потребуются для крупного наступления в 1944 году. В качестве главной задачи на 1943 год Гудериан указал создание некоторого количества полностью боеспособных бронетанковых соединений, необходимых для наступления с ограниченными целями. Здесь же Гудериан заметил, что новые танки Pz Kpfw V (нем. PanzerKampfwagen-V Panther, далее – «Пантера») и Pz Kpfw VI (PanzerKampfwagen-VI Tiger, далее – «Тигр») нецелесообразно использовать на фронтах до июля – августа.
Вместе с тем предлагаемое Гудерианом гипотетическое «крупное» наступление в 1944 году в действительности зависело от возможности выдержать вполне реальное советское наступление в 1943 году, что было проблематичным в силу нехватки сил и средств, особенно при условии скорого начала войны на два фронта.
Соответственно далее в своих воспоминаниях Гудериан указывает[200], что в действительности танковые части с фронта на пополнение не отводились, а соединения самоходных орудий в пехотных дивизиях так и не были созданы. Однако, согласно положениям его доклада, в конце марта была начата реорганизация моторизованных частей танковых дивизий, а крупные соединения новых танков действительно вступили в бой только в июле в ходе наступательной операции с ограниченными целями «Цитадель».
По мнению Б. Лиддел-Гарта[201], в 1943 году неблагоприятное соотношение сил для немцев привело к полной безнадежности проведения ими как наступательной стратегии, так и организации жесткой обороны – по причине недостаточной плотности войск. Единственным альтернативным вариантом оставалась подвижная оборона, связанная с преднамеренным оставлением территории и последующими маневренными контрударами с целью ослабить наступающего противника.
По свидетельству генерала Буссе[202], контрудар под Харьковом представлял собой первый шаг в том направлении, чтобы полностью перехватить инициативу на Восточном фронте. Удержание инициативы в кампании против Советского Союза в 1943 году стало решающим, поскольку было ясно, что это последний год, когда Германия может вести боевые действия без угрозы открытия нового фронта на Западе. Все, включая Гитлера, Генеральный штаб, командующих группами армий и армиями, полностью соглашались в этом, хотя, естественно, различались мнения относительно решения данной проблемы. Альтернативы были следующие:
1. Ведение оборонительно-наступательных действий, что означало предоставить советским войскам возможность наступать первыми, а затем перейти в контрнаступление. Такое решение предлагали начальник Генерального штаба сухопутных войск генерал Курт Цейтцлер, начальник Оперативного управления Генерального штаба сухопутных войск генерал Адольф Хойзингер, командующие группами армий «Центр» и «Юг» фельдмаршалы Ганс Клюге и Эрих Манштейн. Эти военачальники подчеркивали, что дело состоит не в том, чтобы удерживать территорию, а в том, чтобы разбить Красную армию, придерживаясь оборонительно-наступательной тактики. Они полагали, что, вероятнее всего, учитывая существующее соотношение сил между воюющими сторонами, к успеху приведут именно такие действия. После периода гибкой обороны, как только советские войска безвозвратно втянутся в наступление, контрудар застигнет их во время движения. Благодаря лучшему качеству немецкого командования и солдат (что нашло новое подтверждение в сражении под Харьковом) подобные действия скорее позволят нейтрализовать советское численное превосходство, в то время как удержание слишком протяженного фронта при одновременном наступлении с целью прорыва полосы вражеских укреплений и выхода армий на оперативный простор малоперспективно.
2. Нанести упреждающий удар, чтобы прекратить советские приготовления к наступлению на начальной стадии, в результате чего Красная армия не сможет начать общее наступление в 1943 году.
По мнению Буссе, Гитлер отказался от первого предложения и сделал выбор в пользу второго решения, поскольку полностью отвергал идею о какой-либо произвольной потере территории, опасаясь того, что оборонительно-наступательные действия начнутся с преднамеренного оставления территории, а это приведет к началу отступления на всем фронте, остановить которое больше не удастся. Помимо этого, Гитлер утверждал, что у него нет времени, чтобы дожидаться, когда Сталин позволит ему начать наступление, особенно в свете надвигающегося вторжения на Западе. Отсюда было принято решение ударить первыми.
Как видно, по вопросу дальнейшего ведения войны на Восточном фронте господствующей в кругах немецкого генералитета и военных специалистов оказалась идея о стратегии «истощения», целью проведения которой была долговременная стабилизация фронта и формирование резервов для сопротивления англо-американскому вторжению. В рамках этой стратегии требовалось решить задачу по нанесению советской армии таких потерь в живой силе и технике, которые парализовали бы дальнейшую активность русских. Однако по поводу способов решения этой задачи выявилось некоторое расхождение во мнениях. В военной среде Германии происходил активный поиск новых оперативных и оперативно-тактических схем, комбинаций и решений. Одни специалисты выступали за мобильные операции, инициатива ведения которых должна была оставаться за германским командованием благодаря более высокой маневренности немецких войск[203]. Другие предлагали «эластичную» оборону. Некоторые считали, что целесообразно проводить частные наступательные операции.
С точки зрения Маршала Советского Союза Георгия Жукова[204], при подготовке и проведении операции «Цитадель» у командования немецких войск отсутствовала правильная и глубокая оценка обстановки, а также не было единства по поводу планов и способов предстоящих действий.
