Равиль Бикбаев - 56-я ОДШБ уходит в горы. Боевой формуляр в/ч 44585
– Не могу больше эту парашу жрать. – Я брезгливо посмотрел в термос, который наряд по роте притащил с батальонной кухни, и убрал свой котелок. Каша-сечка без масла, каждый день одно и то же.
– Не хочешь – не жри, – безразлично ответил, помахивая черпаком, наголо стриженный рослый боец моего взвода Витек, он сегодня раздатчиком был.
– Отойди – предложил он, – не задерживай народ.
У четырех принесенных термосов собирались вечно недовольные едой бойцы.
– Так что мне голодным, что ли, ходить? – ища сочувствия, заорал я и посмотрел на соседей.
Муха и Леха промолчали, а вот еще один боец из нашего взвода:
– Хочешь – ходи, – разрешил Филон, усмехнувшись, посоветовал: – Не хочешь – не ходи, все в твоих руках.
В моих руках был только пустой алюминиевый котелок, и совет высокого, дочерна загорелого и бритого наголо Филона я воспринял как оскорбление. Уставился в его серые глазки и заявил:
– А вот ты в своих руках даже х… удержать не сможешь.
– Думаешь, тебя земляки защитят? – засопел Филон.
– Да я сам за себя отвечу! – явно нарываясь на драку, вызывающе бросил я.
Вечером за ужином было скучно, хотелось развлечений, хотя бы и просто подраться, тем более худощавый Филон впечатления сильного противника не производил.
– Ты что, – останавливая, дернул меня рукав х/б Муха и предупредил: – Он же тебя враз уроет.
– Кто? – Я презрительно посмотрел на Филона и пнул ногой по термосу. – Этот, что ли?
– Филон, оставь его, – попросил Леха, пытаясь протиснуться между мной и Филоном.
– Филон, – вмешался подошедший к нам замкомвзвода Фаик, – проучи этого шнурка, а то, я смотрю, он совсем оборзел.
– Пошли, – буркнув, предложил Филон и первым не оглядываясь пошел на ристалище.
Договоренные драки у нас за батальонной кухней всегда проходили. Там удобная площадка была. Всякими там боевыми искусствами я не владел, бил как умел. Вот только Филон умел намного лучше. Впоследствии довелось мне всякие боевики иноземные смотреть с участием разностилевых боевых мастеров. И вот что думаю: доведись Филону с ними схлестнуться, шансов у этих мастеров просто не было бы. Оказалось, что парень владеет самым совершенным боевым искусством – дворовой дракой, стиль широко известный в России. Это искусство наши бойцы от отцов вместе с генетическим кодом получают и с младенчества изучают. Детский сад, школа, танцы, рубка стенка на стенку и, конечно, армия.
Скорость, координация движений и реакция у Филона были такие, что я только два раза успел взмахнуть рукой, намереваясь провести прямой правой в челюсть, и оба раза приходил в себя на земле. Как Филон серии ударов проводил, я даже заметить не успевал. Губа разбита, набухает под глазом фингал, ноет челюсть, болят ребра, еле двигаюсь. Хотел поразвлечься? Вот и получай!
– Еще хочешь? – даже не запыхавшись, спрашивает Филон.
– Здорово ты бьешь, – тяжело дыша, признался я. Проверяя языком целость зубов и вспомнив о том, что такт и вежливость – лучшее оружие цивилизованного человека, скромно попросил: – Поучишь, а?
– Тебя что каждый день пи…ть? – скалится Филон.
– Да ладно тебе, Филон, – примирительным тоном я признал свое поражение.
Потом до дембеля Филона, то есть еще год, он обучал меня приемам дворового боя. В дворовой драке все работает: руки, ноги, корпус, голова. И очень быстро мне эти навыки пригодились. Не думайте, не в бою с «духами», там до рукопашной дело просто не доходит, а в драках. Разные бывают обстоятельства и, всегда помня о том, что такт и вежливость – лучшее оружие цивилизованного человека, очень-очень полезно уметь бить – рукой, ногой, головой.
– Кстати, насчет жратвы, – небрежно заметил мне Филон, когда мы вернулись в расположение роты, – могу показать, как это делается, мне как раз напарник нужен, а ты вроде как ничего…
Умываясь и смывая кровь с разбитого лица, я вопросительно глянул на льющего мне воду Леху
– Не ходи с ним, убить могут, – сливая мне в подставленные ладони воду из котелка, шепнул Леха.
– Э… – вняв его предостережению, стал отказывать я.
– Ну и жри до дембеля одну парашу, – разозлился Филон.
– А что хоть делать-то надо? – заинтересовался я, уже не обращая внимания на предостерегающе толкнувшего меня Леху.
– Склад с пайками у летунов ломанем.
– Как?
– Если пойдешь – увидишь.
Ну что ж, далеко не первый из сынов человеческих я внял демону-искусителю. Хотя как раз демоном-то Филон совсем и не был. Он предложил, я согласился, все по-честному, просто не мне одному совсем уж обрыдла войсковая пайка.
Воровство, грабеж, разбой – вот как это в уголовном праве называется. Хотя если подумать, то можно и иначе, ну, например, отработка учебно-боевой задачи: «проникновение на охраняемую территорию посредством нейтрализации часового и преодоления технических средств защиты». Как хотите, так и называйте. Если вы сытый законопослушный гуманист – тогда это, безусловно, разбой, если вы полуголодный обозленный солдат – тогда это умелое применение военной выучки в обстановке, максимально приближенной к боевой.
Летчиков снабжали великолепно, кормили разной вкуснятиной как на убой, а их сухие пайки – это вообще мечта армейского гурмана. Были они нашими соседями, просто рукой подать, а их склады охраняли доходяги из БАО – батальон авиационного обслуживания. Вот туда мы и намылились с дружеским, так сказать, визитом.
Ночью, взяв из каптерки трофейные ватные халаты и захватив два вместительных общевойсковых мешка, приходим на продовольственный склад авиаторов. Склад – сборный модуль, территория ограждена двумя рядами колючей проволоки. У ворот склада «грибок», под «грибком» мается от скуки часовой.
– Ты почему, сука тыловая, честь советскому десанту не отдаешь? – начинаю я отвлекать внимание вооруженного баошника
– Да пошел ты! – воспрянув и радостно оживившись, легко поддается на провокацию часовой.
– Да я тебя сейчас… – грожу я и упоминаю разнообразные способы, при помощи которых можно заставить баошника отдать свою честь.
Но твердо знает часовой, что, согласно уставу караульной службы, его «честь и достоинство охраняется законом», и ничуть меня не боится. Смотрит он на меня, грозит автоматом и ведет пылкую дискуссию о том, кого следует считать рваным гондоном и тыловой «крысой». Пока мы, значит, демонстрируем друг другу свои познания в матерном приложении к русскому языку, с тыла склада заходит Филон, перебрасывает через колючую проволоку грязные, уже давно все изорванные ватные халаты и успешно преодолевает оба ряда колючей проволоки.
– А еще ты… – не сводя с меня негодующих глаз, увлеченно ведет свою ругательную арию часовой и, не закончив фразу, падает. Это Филон, подкравшись, резко и сильно бьет его кулаком в затылок. Жалко, конечно, пацана, но ведь не до смерти же.
Все остальное – дело техники. Пломбы с двери склада срываются, замки взламываются штык-ножами…
Быстро доверху набили пайками два мешка, оставили в качестве вещественного доказательства преступления обрывки халатов на колючей проволоке – и домой.
Ну а дома, в палатке то есть… так вот, мы же не «крысы», чтобы под одеялом втихаря жрать, мы, как и положено, со всем взводом поделились, а я со своей доли еще землякам пару банок сосисочного фарша отнес да печенья с шоколадом, еще пачку сигарет «Золотое руно». Накрыли в палатке стол, сели, от души поели. Завистливые взгляды и явные намеки наших соседей по палатке, ребят из второго взвода, молча проигнорировали. А пайки у летчиков отличные, такая вкуснятина, просто пальчики оближешь.
– Ты сходи к офицерам и им пожрать отнеси, – распорядился Фаик, когда мы, уже почти насытившись за ночным пиршеством, помогали пищеварению, покуривая и смакуя медовый аромат сигарет «Золотое руно»
– А че я им скажу? – поразился я.
– Так и скажи. Шел, увидел мешок, что делать, не знаю, решил вам отнести, – сыто и снисходительно улыбаясь, учит Фаик и, глядя на мое вытянувшееся лицо, спокойно поясняет: – Не боись, они все как надо поймут, и еще вот что, – тут Фаик наставительно поднял палец вверх, – командиры должны знать, что ты нормальный солдат, службу понимаешь и верить тебе можно.
– А вот интересно, почему в летных пайках спирта нет? – развалившись на кровати, расстроился Витек.
– Должен быть, – поддержал его Филон, – но мы искали, да не нашли.
– И без спирта хорошо, – подал голос со своей кровати Муха.
– Летуны уже свой спирт давно выжрали, небось, – уверенно предположил сидевший рядом со мной на кровати Леха.
– Ну так я пойду? – встал я с кровати и, загасив окурок в пустой консервной банке, взялся за лямки мешка.
Знаете, что я услышал, когда в офицерском домике изложил предложенную легенду и передал вещмешок капитану Акосову?
– А вот интересно, почему в летных пайках спирта нет? – проверив содержимое «находки», расстроился ротный.
