Марина Цветаева - Тетрадь вторая
(Гениальное слово Marivaux)
— Комедийный писатель, а какая грусть! Почти — Христос.
— Нечего сказать — «marivaudage»![133]
* * *Б. П., когда мы встретимся? Встретимся ли? Дай мне руку на весь тот свет, здесь мои обе — заняты!
* * *Б. П., Вы посвящаете свои вещи чужим — Кузмину [134] и другим, наверное. А мне, Б<орис>, ни строки. Впрочем, это моя судьба: я всегда получала меньше чем давала: от Блока — ни строки, от Ахматовой — телефонный звонок, который не дошел и стороннюю весть, что всегда носит мои стихи [135] при себе, в сумочке, — от Мандельштама — несколько холодных великолепий о Москве [136] (мной же исправленных, досозданных!), от Чурилина — просто плохие стихи (только одну строку хорошую: Ты женщина, дитя, и мать, и Дева-Царь), от С. Я. Парнок — много и хорошие [137], но она сама — не-поэт, а от Вас, Б. П. — ничего [138].
Но душу Вашу я взяла, и Вы это знаете.
* * *(От Маяковского, в ответ на то, в Ремесле [139] (читанное ему еще в Москве) и приветствие в № I Евразии — за которое меня тогда погнали из Последних Новостей — тоже ничего. — «А, знаете Цветаева меня приветст<вовала?> в этих строках. Я сразу не понял. Значит — одобряет? Передайте ей, что я непременно, непременно ей напишу».
Но, занятый племянницей Яковлева — танцовщицей, кажется... [140] Во всяком случае, скача вслед за ней через кобылу, набил себе шишку...
Бедный М<аяковский>. Кто о нем так горюет как я?)
* * *Единственный с лихвой мне вернувший
Князь Сергей Михайлович Волконский, посвятивший мне целую книгу, открыто и <пропуск одного словах «Милая Марина...»
Единственный, из моих современников, человек моего поколения. (Родился 4-го марта 1858 г., т. е. за 35 лет до меня, мог бы быть почти моим дедом!)
* * *И Кузмин никогда не ответил на стихи. И Sigrid Undset [141] — на письмо (о ней же). И Comtesse de Noailles [142] (о ней же — и как!). Всех не перечесть!
Повторяющаяся случайность есть судьба. (1933 г.)
* * *Lieblingskind hat viele Namen [143]. Кстати, Георгий у меня — Барсик: хвостик Бориса, тайный.
(А оказался — Мур!)
* * *Строки:
«Хорошо поедете,
Холодком поедете...»
(Тот свет)
* * *Дай мне руку на весь тот свет —
Здесь мои обе — заняты.
(Из письма)
* * *Дописать:
Как билась в своем плену
От скрученности и скрюченности...
И к имени моему
Марина — прибавьте: мученица.
* * *Сижу — и
Сижу — и слушаю,
Как расстояние растет
* * *И католическая душа у меня есть (к любимым!) и протестантская (в обращении с детьми), — и тридцать три еретических, а вместо православной — пусто. Rien [144].
* * *Тарусская, хлыстовская...
(душа)
* * *Написать Б. П. «Расстояние»
Нас расставили, рассадили...
* * *Аля:
Я (о себе и критике, невозможности им охватить меня целиком, ибо предела — нет):
— Словом, нужно ждать, чтобы человек помер...
Аля: — Пойман!
* * *Выгребая золу:
— Правда, печка живая! Как живое существо, которое нужно освобождать от сгоревших радостей.
* * *Макса [145], Макса забыла, с его посвящением — мне — лучшего сонета (Бонапарт) [146] в ответ на что? — на мою постоянную любовь к другим — при нем, постоянную занятость другими, а не им, заваленность всеми — на его глазах. Макса, которому я даже никогда ничего не подарила (нужно знать меня! Без подарка в дом не вхожу!) — а он мне — сколько моих любимых книг! — Макса, которому я ничего не дала, кроме радости, что я есть.
Единственного человека, которому я ничего не дала, а он мне — всё.
Показательно, что — «забыла». Последняя (по счету и качеству) неблагодарность. (1933 г.)
<Вдоль левого поля:> И главное — писав о нем в течение 6-ти мес.! Макс один мне дал и передал за всех.
* * *Дальнейший план Крыселова.
1. Город Гаммельн (Введение)
2. Сны
3. Город Гаммельн бьет тревогу
(Базар. Хозяйки. Герольд.)
4. Увод крыс (Да — да, нет — нет)
5. Честность честных (В ратуше)
6. Дочка Бургомистра
7. Озеро
* * *II. Сны
Город Гаммельн спит. Муж видит во сне жену, жена мужа, сын — страницу чистописания, дочь — заштопанный отцовский чулок, служанка — добрых хозяев (или печной горшок). (Что может видеть добродетель во сне? Собственные добродетели.) И — нашествие крыс.
* * *Рас — стояние: версты, мили.
* * *Рас — стояние: врозь-стояние
* * *Ах, рублем разменяли —
Мостом —— развели
Разводным...
* * *Ах, мостом (с тобой) развели
Разводным...
* * *Нас рублем разменяли царским,
Ах, мостом, с тобой, развели
Разводным...
* * *(разменяли:)
Нас рублем, с тобой, неразменным! |
Рублем сказочным неразменным |
Ах, рублем, с тобой, разменяли |
Ах, мостом, с тобой, развели
Разводным...
* * *«Расстояние: версты, мили...» — 24-го марта 1925 г.
Любопытна судьба этих стихов: от меня — к Борису, о Борисе и мне. Часто, и даже годы спустя, мне приходилось слышать: «Самые замечательные во всей книге», узнавать, что эти стихи — чьи-то любимые: гвоздь в доску и перст в рану. Оказывается, они большинством были поняты, как о нас (здесь) и тех (там), о нас и России, о нас вне России, без России
(По просторам земных широт
Рассовали нас как сирот...)
И теперь, перечитывая: всё, каждая строчка совпадает, особенно:
Разбили нас — как колоду карт!
Строка, за выразительностью, тогда мною оставленная, но с огорчительным сознанием несоответствия образа: двух нельзя разбить как колоду, колода — множество, даже зрительно: карты летят!
Даже мое, самое личное, единоличное:
Который уж, ну — который март?
(Месяц того потока стихов к Борису) март — почти что пароль нашего с Б<орисом> заговора — даже этот март оказался общим, всеобщим («Которую весну здесь сидим и сколько еще??»)
Редкий, редчайший случай расширения читателем писательского образа, обобщения, даже увечнения частности.
Ни о какой эмиграции и России, пиша, не думала. Ни секунды. Думала о себе и о Борисе. — И вот —
Запись:
Милые! А может быть я так много занимаюсь собой потому что никто из вас мною не занялся достаточно?
* * *Записи (24-го марта)
Брови — в угрозу
— Слово, точно слетевшее с змеиных уст Вольтера. Общее в разрезе губ: щель, а сквозь щель — свист.
(Гейне?)
* * *Мальчиков нужно баловать, — им может быть на войну придется.
* * *Аул — аул!..
* * *Тайное, как рот
* * *Княже! Друже!
* * *— Но лица моего не забудь!
— Я его никогда не знал.
* * *Русской ржи от меня поклон — 26-го марта
(Последний стих «После России»)
* * *Краской ли? кожей ли?
Запахи ожили!
Тайная исповедь:
Запахи рыскают
* * *Ищут щелей...
* * *Оперение, оветвление деревьев...
(не стих)
* * *Откровенное как черновик
* * *Черновика откровеннее
* * *Сокровенней рта
* * *Аля (о Георгии) — Теперь я ему молочная сестра! (допивает остатки «ишки»)
* * *Если кто-нибудь черезмерно восхваляет Вам свою ненаписанную вещь — не возмущайтесь: это замысел. Каждая мать вправе надеяться, что родит — гения. Жалка и отталкивающа только переоценка данного. Материнская (вернее отцовская) слепость на сбывшееся (несбывшееся). Но ребенок растет и может вырасти. Рукопись же <пропуск одного слова > — раз навсегда.
* * *Замысел автору предстает всегда как исполненный Гёте. Автор еще не успел столкнуться со своей несостоятельностью. Первая строка докажет — несостоятельность каждого замысла в нетех руках.
* * *В моем лице Вы столкнулись с Романтизмом всерьез: непродажным, т. е. платным.
