Нина Зверева -Прямой эфир: В кадре и за кадром
Я читала про Палестину все подряд, интересо-
валась у всех своих знакомых, о чем бы они хотели
спросить Арафата. Надо сказать, что многие из них
не хотели задавать ему вопросов, называли его бан-
дитом и отговаривали меня от поездки.
Однако генеральный директор ВГТРК Анатолий
Лысенко подтвердил мне эфир в хорошее время, если
действительно удастся записать это интервью.
В этот момент, кроме моего мужа, никто не верил
в успех затеи. Но мы прилетели в Тунис, нас провели
мимо всяких паспортных и таможенных контролей, посадили в машину и, в полной тишине, не говоря
ни слова, довезли до гостиницы, сверкающей вели-
колепием.
Номер был огромным, мальчик-грум приносил
любую еду и прекрасное вино. Единственное, что нам
было категорически запрещено, — это покидать отель.
В таком сладком затворничестве прошел день, по-
том другой. На улице торговали какими-то яркими
НИНА ЗВЕРЕВА 128
шмотками, обувью, сувенирами, а у меня на руках
был аванс — целых 400 долларов! Короче, я не вы-
держала, и мы с Михаилом Сладковым (которому
не удалось меня остановить) вышли из отеля.
Какой ужас был написан на лицах консьержей, когда через два часа мы вернулись с покупками!
На ломаном английском они нам стали говорить: «Вас искали, вас не было! Это плохо. Вас предупре-
ждали. Теперь надо будет долго ждать».
Вечером того же дня очередной малоразговор-
чивый сотрудник Арафата увез нас к себе домой
на окраину Туниса и спросил, о чем будут наши во-
просы. Я совершенно искренне объяснила, что мои
вопросы не очень приятны. Например: знает ли он, что в России о нем давно забыли? Зачем ему это ин-
тервью? Почему на него было столько покушений?
И правда ли то, что он лично очень богат?
Лицо моего собеседника потемнело, и он отрыви-
сто произнес: «Это вопросы не друга. Это вопросы
врага». Я попыталась объяснить, что именно такие
вопросы всегда интересны, но увидела глаза Сладко-
ва и поняла, что лучше мне помолчать. Нас доставили
обратно в гостиницу.
Мы уже не верили, что когда-нибудь нас заберут
из этой гостиницы, но через три дня за нами все же
приехали. Это было поздно ночью, около двух часов.
Нам завязали глаза и кружили на машине по городу
так, что если бы мы и знали его наизусть, то забы-
ли бы полностью. Надо ли говорить, что кроме араб-
ского базара рядом с гостиницей мы нигде не были!
Я была в черном костюме, Михаил — в джинсах
и свитере. Нас обыскали. Камеру чуть не разобра-
ПРЯМОЙ ЭФИР 129
ли на части и когда обнаружили отвертку в одном
из карманов сумки, грозно посмотрели на Мишу. Он
потом не раз рассказывал своим ученикам-операто-
рам, что с тех пор ему снится сон, в котором он набра-
сывается на Арафата с отверткой в руке…
Шутка, конечно. Но тогда нам было по-настоя-
щему страшно. Мы были одни в неведомом Тунисе, с нами был переводчик, который тоже немного па-
никовал.
Но вот спустилась с лестницы девушка в военном
костюме и стала говорить с нами на разных языках.
Я немного владею английским, но в той ситуации по-
нимала ее с трудом. Затем вышел он сам — малень-
кий, живой, подтянутый. На боку — пистолет, одет
в военную форму, улыбка во все лицо. Он понравился
мне. Я ему, похоже, тоже. Обо мне и даже о моих ро-
дителях он знал все. Думаю, он знал и то, что я напо-
ловину еврейка, наполовину русская, потому что он
сразу сказал, что еврейская тема для него самая глав-
ная, а нашу группу он собирается пригласить в Иеру-
салим. Он говорил легко и просто и совсем не боялся
моих резких вопросов, а под конец интервью сделал
мне комплимент, назвав арабской розой.
Забавно, что долгие годы мои зрители напомина-
ли мне именно этот комплимент, а интервью с Ара-
фатом стало одним из главных событий в моей жур-
налистской жизни.
Мой первый доллар
Дело было в начале 90-х. В Нижний Новгород вто-
рой раз неожиданно прилетел президент Ельцин, но целью его визита на этот раз был город Саров, где
расположен Федеральный ядерный центр.
Я тогда работала собственным корреспондентом
программы «Вести», и мы постарались в короткий
срок оформить документы для того, чтобы попасть
в закрытый город. Насколько я помню, кроме саров-
ских СМИ, там оказались только две съемочные груп-
пы федеральных каналов — Александр Цирульников
(программа «Время», Первый канал) и наша группа, то есть оператор Михаил Сладков и я, журналист
Нина Зверева.
Ельцин прилетел мрачноватый и неразговор-
чивый, мы ходили за ним «след в след» и пытались
получить комментарии. Финансирование ядерного
центра было на нуле, но в казне денег тоже не было.
Наша камера фиксировала разговоры президента
с жителями города и работниками центра, мы даже
зашли с ним вместе в продовольственный магазин, ПРЯМОЙ ЭФИР 131
где было на удивление много товаров при достаточ-
но доступной цене. Я надеялась на эксклюзивное ин-
тервью с Ельциным, но он был в постоянном движе-
нии, перемещался по городу с огромной скоростью, мы еле поспевали.
А потом нам вообще сказали, что будет закрытое
совещание и журналистов туда не пустят. Нам на-
мекнули, что есть особые государственные тайны, связанные с новыми разработками центра, и лучше
не пытаться их узнать. Доля журналистов — ждать, терпеливо и спокойно ждать лучшей минуты и луч-
шего стечения обстоятельств.
Мы со Сладковым примостились в какой-то ла-
боратории около той двери, за которой проходило
совещание. И тут ко мне подошел милый пожилой
физик-ядерщик, предложил чаю. Он достал кружку, кипятильник, какое-то печенье, мы были очень бла-
годарны, потому что набегались, устали и, конечно, понервничали — перегон материала в Москву че-
рез три часа, а мы еще не сняли главный материал, к тому же дорога до Нижнего долгая, как бы не опоз-
дать к эфиру… Наш спаситель сказал мне, что любит
мои программы, и даже назвал последние сюжеты, которые были в эфире видеоканала «Пятница». Мы
чуть-чуть их пообсуждали, и тут он неожиданно за-
явил, что подошел к нам не просто так, у него есть
особый подарок.
Он залез в ящик стола, и достал денежную ку-
пюру с портретом американского президента. Это
был один доллар США. Никогда до этого я не виде-
ла, как выглядит «живой» доллар. Два раза бывала
за границей, но в Венгрии в 1978 году нам выдали
НИНА ЗВЕРЕВА 132
местную валюту, а во время балтийского круиза
в 1985 году — вообще какие-то специальные тало-
ны, которые обменивались на жалкие крохи мест-
ной валюты тех стран, где останавливался теплоход.
Я спросила, откуда у него эта денежка? Он ответил, что был в США вместе с группой коллег по центру, и вот как-то она у него сохранилась, и он хочет пода-
рить ее мне. Я спросила:
— Почему?
Он ответил, улыбнувшись:
— Берите, не стесняйтесь! Эта денежка должна
принести вам удачу. Вот увидите — уже совсем ско-
ро вы заработаете много долларов! Но этот — надо
сохранить.
Мы дождались Ельцина, я записала эксклюзив и, счастливая, помчалась в Нижний перегонять матери-
ал в Москву. Про доллар как-то забыла.
А через несколько дней вдруг позвонил секретарь
Ясира Арафата, и пригласил нас взять интервью
у Арафата в штаб-квартире палестинского лидера
в Тунисе.
Мне сразу сказали, что оплатят дорогу и команди-
ровочные, моя задача — показать интервью в эфи-
ре Российского телевидения. Уже через пару недель
мы были в Тунисе и получили конверт с деньгами
на наши расходы, как сейчас помню — 400 долларов
США.
Боже, мне показалось, что я могу купить все
что захочу! Конечно, деньги быстро закончились, но подарки не поместились в чемодан, тем более
что закупали мы вещи и обувь на настоящем восточ-
ном базаре и торговались до последнего.
ПРЯМОЙ ЭФИР 133
Почти ничего из того, что я купила, носить было
нельзя, но разве в этом дело? Вернувшись домой, я нашла мой самый первый доллар, и сердце напол-
нилось ощущением какого-то чуда, которое со мной
произошло.
Милый пожилой физик из Сарова до сих пор
вспоминается мною как добрая фея или волшебник
из сказки.
Тот доллар я храню до сих пор.
Визит Ее
