Руслан Хасбулатов - Преступный режим. «Либеральная тирания» Ельцина
Было очевидным, что не стоит даже пытаться отстаивать Гайдара на посту главы правительства. Но Ельцин упрямо хотел «выбить» это решение из Съезда. Он попросил меня поддержать его в этом намерении. Я сказал, что это бессмысленная затея: Невозможно убедить народных депутатов согласиться на то, чтобы Гайдар снова возглавил правительство.
Ельцин: Я Вас прошу, Руслан Имранович, Гайдару нужен еще 1 год. Пожалуйста, поддержите!
Я: Борис Николаевич, они (депутаты съезда) жаждут минуты, когда им представится возможность проголосовать против Гайдара. Невозможно их переубедить — на них «давят» их избиратели, готовые стереть в порошок правительство.
Ельцин: Руслан Имранович, я знаю, вы можете убедить депутатов, они с вами считаются, прошу Вас — давайте оставим Гайдара еще на некоторое время — всего на 1 год. Он многое понял. Я попрошу его, чтобы он больше времени уделял работе с Верховным Советом...
Очутился я в сложнейшей ситуации — с зимы—весны текущего года я жестко критиковал правительство, правда, не лично членов правительства, а концептуальную базу проводимых реформ, их решения, теорию и идеологию реформ. В анализе ситуации в стране, которая была представлена в моем Докладе Съезду, содержался предельно критический анализ правительства Гайдара. Каким образом я могу вдруг изменить свою позицию? Как это воспримут депутаты? А миллионы людей, которые прильнув к телеэкранам, следят за каждыми моим словом?.. В общем, тяжелейшее положение. Крайне неприятно.
Но, с другой стороны, очень не хотелось отказывать Ельцину, я всегда уважительно относился к его просьбам, несмотря на постоянные с его стороны недружественные акции в мой адрес. Очень плохое у меня было настроение. Начал размышлять, пытаясь найти какие-то позитивные стороны в сохранении Гайдара в роли главы правительства. Их тоже было немало. Например, я заметил, что к концу года, примерно с октября-ноября, Гайдар в своих выступлениях более грамотно в экономическом плане анализирует ситуацию, позитивно реагирует на замечания, чаще стал советоваться с главами комитетов и комиссий парламента по поводу экономического и правового законодательства. В общем, кое-чему научился. Конечно, было бы куда лучше, если бы эта его «наука» далась бы ему не ценой разорения страны, если бы он пришел в правительство, зная, что такое реформы и как их проводить. Но, что поделаешь — нам пришлось иметь дело с этой конкретной ситуацией.
Встретились еще раз с Ельциным вечером, после окончания заседания Съезда, он снова заговорил о Гайдаре. Я сказал, что попытаюсь поддержать его, но не уверен в успехе.
— Моя возможная поддержка Гайдара покоится исключительно на том, чтобы поддержать вас, Борис Николаевичу — сказал я президенту.
— Спасибо у Руслан Имранович, мне очень хотелось, чтобы вы меня поняли, даже если не удастся отстоять Гайдара, — сказал президент. Он был доволен.
Чтобы показать свои намерения парламентариям и прессе, я пригласил Гайдара к себе. Его где-то нашли, встретились в каком-то людном месте, разговорились. За нами наблюдают сотни глаз — депутаты, журналисты. Всем любопытно, видимо, о чем это Председатель говорит с человеком, который, по сути, уже в отставке. Затем я, дружески полуобняв Гайдара, направляюсь с ним в мой кремлевский кабинет. Там мы обедаем — все это разносится по залам Кремля, доходит до депутатов. Многие, прежде всего региональные лидеры, спешат ко мне с вопросами и расспросами:
— Руслан Имранович, почему вы решили поддержать Гайдара?
Отвечаю:
— Он за прошедший год «поумнел». Критика идет ему на пользу. Придет другой — начнет «ломать дрова». Мы с вами опять будем «учить» и так до бесконечности. Пока от экономики страны не останутся «рожки да ножки». Давайте дадим ему еще один год...
Надо сказать, на многих это подействовало, и они, так же как и я, голосовали за Гайдара. Но далеко не всех я убедил в правильности своей позиции. Собственно, я знал, что Гайдара «протащить» в премьеры будет невозможно. Но я хотел, чтобы Ельцин убедился в том, что я честно хотел помочь ему в новом утверждении Гайдара. И я это делал искренне, полагая, что если вдруг произойдет немыслимое и Гайдара утвердят премьером — он наверняка в дальнейшем будет советоваться с парламентом в большей мере, чем делал это раньше. Во всяком случае, мои рассуждения были такими. Возможно, я таким образом оправдывал свою оппортунистическую позицию. Возможно. Но настроение было гадкое — внутренне не мог примириться с тем, что приходилось делать. Все время вспоминал недавнее прошлое — почему так маниакально настойчиво, бездарно и упрямо этот человек (Гайдар) проводил свои очевидно порочные «реформы», причем ни за что не отвечая, ни перед кем не будучи ответственным? Последним «сигналом» для него был доклад профессора Д. Росса.
Профессор Дж. Росс предсказывает гибельные результаты экономических реформ Ельцина
В декабре 1992 года, незадолго до начала VII Съезда народных депутатов, известный английский экономист, профессор Дж. Росс направил в адрес Верховного Совета свой обстоятельный доклад «Почему «невидимая рука» Российского Правительства указывает не в ту сторону?». Привожу некоторые выдержки из его доклада. «За пределами России становится совершенно ясным, что экономическую политику нынешнего правительства ждет банкротство. Это так не только по причинам теоретического или технического характера —хотя данная политика не может достичь успеха и с этих точек зрения. Наиболее фундаментальная проблема состоит в том, что российское правительство не имеет стройной и последовательной концепции экономической системы, которую оно стремится создать, — даже если предположить, что такая последовательная стратегия была принята, то проводимая политика принесет результаты, противоположные намечаемым... Полная ошибочность и бессвязность нынешней политики являются очевидными. Я надеюсь, что дискуссия по этим проблемам приведет к более детальному рассмотрению вопросов экономической политики и к изменению взгляда на эту проблему в отношениях между Западом и Востоком... Попытка внедрить полную либерализацию цен в монополизированную экономику неизбежно ведет не просто к инфляции, а к краху внутреннего рынка, блокирует экономический рост. Такая политика является гибельной. Доминирующим рынком для России должен быть внутренний национальный рынок — ив особенности развитие потребления. Разрушение потребления ведет к волнениям населения и опустошительному сельскохозяйственному кризису. В такой обстановке тотальная приватизация лишь усугубляет положение, поскольку она не предполагает расширения внутреннего рынка и потребления, а всего лишь некую задачу «создания собственников> (по Ельцину). Высокая норма процента и гиперинфляция не ведут к улучшению положения мелких производителей. Низкая заработная плата и авторитарные политические решения в России и в целом в бывшем СССР, несут угрозу дестабилизации Западной Европы... Необходима политика, противоположная политике нынешнего правительства. В качестве двигателя экономического развития должен рассматриваться внутренний рынок и в особенности — массовое потребление... Экономическая основа для консолидации демократии в России лежит в обеспечении внутреннего рынка. Демократическая Россия со стабильной национальной экономикой, а не с экспортной ориентацией за счет низкой заработной платы, может быть мощным, но не угрожающим партнером для демократии Западной Европы...
Доклад профессора Росса был обстоятельный, он затрагивал многие вопросы экономической политики разных стран в сравнительном аспекте — США, ЕС, Японии, СССР, убедительно показывал ограниченность правительственной политики в области цен и приватизации, доказывал необходимость создания рыночных институтов с целью ускоренного развития потребительского сектора, основанного на собственном, национальном производстве (а не за счет импорта). Я попросил Юрия Воронина распорядиться, чтобы этот доклад был размножен и представлен членам Верховного Совета. Ознакомившись с ним, многие депутаты выразили желание, чтобы его автор выступил перед ними. Профессор Дж. Росс с удовольствием прочитал лекцию, ответил на многочисленные вопросы в завязавшейся дискуссии.
Но наивный Дж. Росс! Он надеялся на то, что его доклад вызовет дискуссии, с участием членов правительства и его сторонников! Но в том и заключалась наша общенациональная беда, что и президент, и его правительство — принципиально избегали любых дискуссий и обсуждений «своей политики»: любой, кто становился на путь такого «обсуждения» — будь то парламентарий или маститый ученый-экономист, — он немедленно шельмовался столичной «демократической прессой» или каким-нибудь мелким правительственным чиновником, чьи «ценные мысли» пространно излагали эти самые «демократические» издания. «Идеологическое обеспечение» бездарных реформ было поставлено на гораздо более высокий и эффективный уровень, чем это обстояло в условиях недавнего цензурного прошлого.
