Эпсли Джордж Беннет Черри-Гаррард - Самое ужасное путешествие
На торжествах по случаю возвращения Э. Шеклтона из ледяных просторов Антарктиды Р. Скотт заявляет о собственных планах по организации очередной антарктической экспедиции, а в сентябре в прессе появляется его обращение к общественности о сборе средств на это предприятие. Рождение сына не изменило его планов. В декабре 1909 года он оставляет службу в Адмиралтействе, чтобы целиком заняться делами экспедиции. Определённо, сорокалетний капитан 1-го ранга усердно и с честью служил своей стране, и всё-таки событий его биографии явно недостаточно для всемирной известности, которая придёт спустя три года.
В 1886 году, когда Р. Скотт служил мидшипменом на старом броненосце «Монарх», в семье заслуженного генерала и дочери бедфордского врача родился сын Эпсли Джордж Беннет Черри-Гаррард, будущий участник Британской Антарктической экспедиции 1910–1913 годов. По достижении определённого возраста Эпсли поступил сначала в Уинчестерский университет, а затем перевёлся в Оксфорд, где прослушал курс классической и новейшей истории. Как и большинство студентов, он увлекался спортом и даже был в команде победителей известной Хенлейской регаты в 1908 году. Английские источники считают, что это был типичный молодой человек эпохи Эдуарда VII, продукт университетской образованности и собственной усидчивости. В 1907 году в доме своего дяди, известного издателя Реджинальда Смита (он-то и выпустил в свет «Путешествие на „Дисковери“»), Э. Черри-Гаррард встретился с Р. Скоттом и участником его экспедиции врачом Эдвардом Уилсоном.
Желание отправиться в Антарктиду Э. Черри-Гаррард высказал спустя два года в письме к Э. Уилсону и получил следующий ответ:
«Скотт полагает, что это возможно, после того как мы заполним места в научной группе необходимыми лицами по каждой отрасли, где могут ещё быть и вакансии для помощников, которым, как я думаю, вы можете стать, готовым применить руки, где понадобится. Но я должен откровенно сказать, что по сути дела численность береговой партии должна быть урезана до минимума, но возможны перестановки и может не оказаться места для любого, самого необходимого научного персонала».
В апреле 1910 года Э. Черри-Гаррард перевёл 1000 фунтов в фонд экспедиции. Он не рассчитывал, что таким образом ему удастся достичь желаемого, и тем не менее его усилия оценили.
Р. Хантфорд считает, что Р. Скотт предпочёл бы получить эти деньги, не включая Э. Черри-Гаррарда в состав экспедиции, но за него вступился Э. Уилсон, причём по настоянию Р. Смита.
Хотя с общественной точки зрения любой вид протекционизма неприемлем, следует учесть, что автор будущего полярного бестселлера просился не на тёплое местечко. Впрочем, и сомнения Р. Скотта для любого мало-мальски опытного полярника понятны… О дальнейшем развитии событий читатель узнает из книги и в своём предисловии я остановлюсь лишь на событиях, свидетелем которых Э. Черри-Гаррард не был, или же обстоятельствах, которые со временем были переосмыслены. В первую очередь это относится к походу на Южный полюс англичан и норвежцев. Пока лишь отметим, что в январе 1911 года англичане устроились в новом доме на мысе Эванс (восточный берег залива Мак-Мёрдо), а их экспедиционное судно «Терра-Нова» через месяц обнаружило в Китовой бухте норвежскую зимовку во главе с Р. Амундсеном, который также готовился к походу на Южный полюс.
Как известно, пятеро норвежцев выступили со своей зимовочной базы 20 октября 1911 года на четырёх собачьих упряжках по 13 псов в каждой. Почти одновременно двинулись к полюсу и англичане: 24 октября вышел отряд Б. Дэя на двух мотосанях, а 1 ноября — отряд Р. Скотта из четырёх человек, который сопровождало несколько отрядов обеспечения. Всего в полюсной операции было занято 16 человек из 26 зимовавших на мысе Эванс и весь наличный транспорт (помимо мотосаней, 10 лошадей и две собачьих упряжки). Не пройдя и ста километров, вышли из строя мотосани. 24 ноября была забита первая лошадь, и два человека (Б. Дэй и Ф. Хупер) отправились на базу на мысе Эванс. В конце месяца участники похода были у подножия ледника Бирдмора, а 1 декабря Р. Скотт отметил в своём дневнике:
«Лошади быстро теряют силы. Вопрос в днях…»
Действительно, пять последних лошадей были пристрелены 9 декабря.
В тот же день Р. Скотт записал:
«Собаки бегут хорошо…»,
но через два дня их вместе с погонщиками (С. Мирзом и Дмитрием Гирёвым) также отправляют назад к базе, оставшись, таким образом, без транспортных средств на полпути к полюсу.
Маршрут Р. Амундсена проходил по местности, которую впервые видели глаза человека, поскольку, по словам норвежца,
«путь Скотта был признан неприкосновенным».
Амундсен и его люди в середине ноября вплотную приблизились к цепи Трансантарктических гор, которые до них были пройдены только Э. Шеклтоном на более западном участке. Предстояло найти новый проход. Поднявшись по трещиноватой поверхности под непрерывные раскаты лавин, Р. Амундсен и его товарищи 20 ноября оказались на высоте 3000 метров. Они полагали, что ледник, названный именем Акселя Хейберга, уже пройден.
Половина оставшихся собак была здесь забита. Однако местность и дальше к югу оставалась труднодоступной. Видимость была ограниченной, и одна зона трещин сменяла другую.
Р. Амундсен и его спутники не подозревали, что проходят по верховьям гигантских ледников, прорывающихся по сквозным долинам поперёк Трансантарктических гор несколько восточнее — позднее они были названы именами Скотта и Амундсена.
6 декабря был пройден ледораздел с высотами около 3700 метров, а на следующий день побит рекорд продвижения на юг, поставленный Э. Шеклтоном. Отряд Р. Амундсена достиг полюса 15 декабря 1911 года, подтвердив на следующий день своё достижение астрономическими определениями. 17 декабря норвежцы тронулись в обратный путь и без особых приключений через 39 дней благополучно вернулись на свою базу в Китовой бухте. Полюсный маршрут Р. Амундсена может служить образцом планирования экспедиционных операций: на весь путь туда-обратно отводилось по плану 100 дней — выполнен за 99…
В те исторические дни, когда нога человека впервые ступила на Южный полюс, Р. Скотт и его 11 спутников находились только в средней части ледника Бирдмора. Люди сами тащили сани с грузом. Движению мешали не столько трещины, сколько глубокий снег, выпавший во время предшествующей метели.
«Нам пока не встречались такие трещины, каких я ожидал; собаки отлично дошли бы сюда»,
— отмечает с запозданием Р. Скотт. 22 декабря на 85° ю. ш. очередная вспомогательная четвёрка во главе с Э. Аткинсоном, выполнив свою задачу, отправляется к побережью. Хотя долина ледника стала шире и потеряла привычные очертания, а ледниковая поверхность не отличалась крутизной, движению на юг то и дело мешали трещины (записи в дневнике Р. Скотта за 23, 25–27 декабря).
Здесь повторилась та же ситуация, что и ранее у Р. Амундсена, — в поисках кратчайшего пути маршрут движения прокладывался по верховьям соседних ледников в Трансантарктических горах, о существовании которых Р. Скотт и не подозревал. 4 января нового 1912 года, немного не доходя до 88° ю. ш., повернул на север последний отряд обеспечения под начальством Эдварда Эванса. Нуждаясь на заключительном этапе в дополнительной тягловой силе, Р. Скотт перевёл Г. Боуэрса из отряда Э. Эванса в свой. При расставании Эдвард Эванс (в экспедиции было два Эванса: Эдвард в чине лейтенанта и Эдгар, старшина, погибший позднее с Р. Скоттом при возвращении с полюса) отметил, что следов норвежцев нет — англичане и не помышляли, что есть какой-то иной путь к полюсу помимо ледника Бирдмора.
Несмотря на то что англичане знали о присутствии соперников-норвежцев и их возможностях, Р. Скотт записывает в своём дневнике 5 января:
«Каких воздушных замков мы не строим теперь в надежде, что полюс наш…»
На следующий день:
«Южнее нас, наверное, никто не бывал».
11 января:
«Мы всё ещё имеем шансы на успех…»
Р. Скотту часто изменяла объективность при оценке состояния своих спутников.
12 января 1912 года:
«В ночном лагере сегодня все перезябли. Мы думали, что нагрянул большой мороз, но, к удивлению, температура оказалась выше вчерашней… Непонятно, почему же нам было так холодно. Может быть, от чрезмерной усталости…»
13 января:
«Тоска берёт так надрываться, чтобы сдвинуть с места лёгонькие сани…»
14 января:
«Физически все в прекрасном состоянии».
15 января:
«Все порядком умаялись».
16 января:
«Утром шли бодро…»
17 января англичане выходят к полюсу, днём раньше обнаружив следы норвежцев.
