Гуго Глязер - Драматическая медицина. Опыты врачей на себе
Теперь он имел возможность обстоятельно изучить эту болезнь. В течение 15 лет, с 1844 по 1858 год, он проделал на себе большое количество опытов и предпринял все, чтобы убедиться, действительно ли проказа настолько заразна, как предполагали, и следует ли так сторониться прокаженных, как это происходило на протяжении столетий.
Эта продолжающаяся годами хроническая болезнь начинается с безобидных на первый взгляд буро-красных, блестящих пятен на коже, где через некоторое время образуются узелки, которые в дальнейшем и преобладают в клинической картине проказы. Они могут появиться везде, но главным образом на тыльной стороне кистей рук, на наружной стороне предплечий и на лице. При ярко выраженной проказе лицо больного напоминает львиную морду. Узлы и желваки могут превращаться в язвы, часто проникающие глубоко в ткань; поражаются также и нервы, которые прощупываются под кожей, как толстые тяжи.
Вначале эти тяжи причиняют боль; позднее вся область тела становится нечувствительной, что также характерно для многих случаев проказы. Эта нечувствительность выражается также и в том, что больные не ощущают горячего, что часто приводит к ожогам, когда больные, не предостерегаемые болью, дотрагиваются до горячего предмета. Если они не проявляют предосторожности, то получают много травм и ран. Дальнейшее течение проказы выражается также в том, что часто омертвевают и отваливаются пальцы, и тогда больные бродят изуродованными.
Даниэльссен хотел изучить все эти проявления проказы. Эксперимент на животных остался безрезультатным; впрочем, и впоследствии перенести проказу на животных не удалось. Поэтому он решился проделать опыт на себе. При первой попытке он взял некоторое количество материала из узелка проказы и привил его так, как прививают оспу. Это было в 1844 году. В том же году он проделал тоже самое с кровью прокаженного. Оба опыта не дали результата. У Даниэльссена не наблюдалось каких-либо признаков заболевания. Затем двое служащих больницы предложили ему проделать опыт на них и убедили его сделать это, но и они остались совершенно здоровыми. Некоторое время спустя Даниэльссен вырезал у больного кусочек узелка проказы и пересадил себе под кожу. Но пересаженный кусочек отвалился, а у Даниэльссена опять не было обнаружено и следа этой страшной болезни. Он еще несколько раз повторял опыт на себе, и другие служащие больницы для прокаженных, среди них один врач-ассистент, проделали на себе такие же эксперименты. Но все остались здоровыми; очевидно, техника перенесения инфекции была несовершенной.
Позднее известный исследователь проказы и ученик Даниэльссена Хансен высказал мнение, что прививки были сделаны слишком поверхностно. Но пересадка, о которой только что упоминалось, не может считаться поверхностной. Скорее нужно предположить, что возбудители болезни не всегда обладают достаточной силой, чтобы вызвать заражение, и в этом было счастье Даниэльссена и других. Даниэльссен умер в Бергене в 1894 году. К тому времени его больница для прокаженных превратилась в туберкулезную лечебницу. Норвегия не нуждалась больше в больнице для прокаженных.
Возбудителя проказы нашел другой норвежский врач, доктор Гергард Армауер Хансен, который уже в 1870 году описал бациллу проказы. Хансен, который учился также в Германии и в Вене, показал, что бацилла проказы обычно растет в виде пучков палочек, наподобие китайских иероглифов. Попытки перенести болезнь на животных, как уже говорилось, не удались, хотя для этих целей брали самых разнообразных животных: обезьян, голубей, мышей. Также не удалось получить культуры этих бактерий, несмотря на то, что пытались брать, разумеется, всевозможные питательные среды.
Когда бацилла проказы была найдена, врачи опять, только на более прочной основе, могли начать опыты на себе самих. Теперь появилась возможность сначала проверить, действительно ли в материале, взятом для прививки из узелка проказы, есть бациллы этой болезни. Таким безупречным материалом сделал себе прививку (наряду с некоторыми другими) итальянский врач Джузеппе Профета, родившийся в 1840 году в Южной Италии. Это один из известнейших дерматологов Италии, а впоследствии руководитель кафедры кожных болезней сначала в Палермо, а затем в Генуе.
Еще до открытия бациллы Профета сделал безуспешную попытку привить себе проказу, а когда возбудитель был найден, он снова начал опыты и привил себе материал, в котором, без сомнения, находились бациллы проказы. Он впрыснул себе также кровь больного проказой. Этот опыт на себе дал отрицательный результат; не удалось вызвать заболевания и у двух других врачей, которые предоставили себя для этого эксперимента. Очевидно, заразность проказы незначительна, и только в определенных местностях и при определенных условиях, к которым относится также недостаточное соблюдение гигиены, она велика настолько, что там проказа смогла стать широко распространенной болезнью. Все же и теперь, без сомнения, есть по крайней мере миллион больных, и это много для времени, когда достигнуты такие большие успехи в области общественного здравоохранения и медицинской науки. Но можно с уверенностью предсказать, что через некоторое время исчезнет и проказа[7].
Все эти эксперименты и исследования, предпринятые с целью изучения проказы, в конце концов привели к успехам, хотя и не в результате опытов, проделанных на себе. Реакция Митцуда, подобная туберкулиновой пробе, позволяет отличить больных проказой, которые должны быть изолированы от тех, кого нет оснований отделять от здоровых. Таким образом, это исследование в социальной области и одновременно в области гигиены. Кроме того, мы располагаем гаульмогровым маслом и химическим препаратом ДДС (сульфонамид), способными значительно облегчить болезнь и, наконец, привести к ее излечению или по крайней мере активных больных проказой с течением времени сделать «тихими», то есть такими, которые больше не могут заражать других.
Но самое главное — к больным проказой стали относиться по-человечески. Для прокаженных, которых надо изолировать, давно стали устраивать особые колонии, лепрозории, где больные живут как в поселении, и их ничто не угнетает, кроме сознания, что они не имеют права выйти за пределы колонии. Они живут совместно большой семьей, работают по мере сил, содержат себя большей частью сами и прежде всего избавлены от страшного душевного гнета, от сознания, что их преследуют и сторонятся, а именно это на протяжении столетий было участью прокаженных.
* * *Даже этим не исчерпывается ряд тяжелых инфекционных болезней, которыми врачи хотели заразить себя, чтобы ответить на вопросы, которые они сами перед собой ставили. Трагическим величием проникнут опыт Карриона на себе.
В Перу давно известна и внушает страх болезнь, которая протекает отчасти с лихорадкой и малокровием, отчасти с образованием бородавок. Многих поражала и поражает эта болезнь, и немало людей стало ее жертвами, ибо она нередко приводит к смерти. Некоторые врачи не верили в единство этого болезненного процесса, потому что в действительности наблюдались две столь различные картины заболевания. Одну болезнь назвали перуанскими бородавками, другую — горячкой оройя.
Вопрос о том, действительно ли речь идет о двух болезнях или об одной с двумя следующими друг за другом стадиями, можно было решить только путем эксперимента. Врача, который рискнул на этот опыт (а после всего, что узнали о болезни, это было большим риском), звали Даниэлем Каррионом. Он родился в 1850 году в Серро-де-Паско в Перу. Опыт, проделанный им на себе, состоялся 27 августа 1885 года в больнице города Лимы. Он сделал небольшой надрез на бородавке у одной женщины, страдающей этой болезнью. Как только пошла кровь, он привил ее себе на руке. Точно через три недели у него началась лихорадка. Он заразился лихорадкой оройя от больной перуанскими бородавками, причем у него самого не появилось подобных образований. Несмотря на то, что температура была высокой, у него хватило силы воли описать симптомы болезни, которые он наблюдал на себе, пока 5 октября его не унесла смерть. Своим опытом он доказал, что обе болезни — перуанские бородавки и лихорадка оройя — идентичны, и с тех пор обе клинические картины имеют одно название: болезнь Карриона. Врачи и весь народ Перу гордятся этим героем медицины и поставили ему памятник.
* * *В восьмидесятые годы прошлого столетия врачи заинтересовались природой нагноений, той желтой густой массой, которую древние когда-то хвалили и приветствовали как «благодетельный гной», потому что действительно с прорывом этой жидкости очень часто исчезали и боли, которыми сопровождается нарыв. Благодетельный гной… Врачи видели его выделения в виде капельки из маленьких прыщей на лице, в фурункулах, в загрязненных ранах, при болезненном панариции на пальце, при воспалении костного мозга — гной здесь, гной там, гной повсюду. Но только гениальный Пастер в 1880 году высказал мысль, что все эти гнойные воспаления имеют одного возбудителя, независимо от того, о каком воспалении идет речь. Это было большое событие, нечто совершенно новое, и профессора, а прежде всего хирурги, которые больше других занимались проблемой нагноения, например Эрнст Бергманн, сказали, что это нужно сначала доказать, а пока все выглядит сомнительно.
