Евгений Гришковец - От ЖЖизни к жизни
Она сидела под деревьями на коленях, спина её была пряма, а голова слегка склонилась вправо. На шёлке её кимоно были белые и розовые цветы. Её трудно было разглядеть в дожде из белых и розовых лепестков, которые падали всё гуще и гуще. И вот Фукакуса уже потерял её из виду…
Андрей вдруг понял, что продолжает читать буквы и слова, но слова эти совсем не о том, что он видит в своём воображении. Он вернулся на предыдущую страницу, обнаружил там ожидающую возлюбленную, но не нашёл ни слова про лепестки, цветы на шёлке и кимоно. Эта картина возникла сама собой. «В каком же фильме я такое видел? Кажется, это было китайское кино. А у нас тут Япония, как ни крути…» – подумал и совсем тихонько усмехнулся Андрей.
Его никто и никогда так не ждал. Никто и никогда! Мама, конечно, всегда его ждала, из всех поездок. Но отца она ждала сильнее, это он помнил. И брата старшего ждала и ждёт сильнее. Всегда сильнее. Сразу, как только тот уехал, стала его ждать. Любого самого короткого его визита она ждёт и ждёт. Маленькая дочка Андрея, конечно, ждёт. Но она, скорее, ждёт той короткой радости, которую он с собой приносит, когда ему удаётся с ней встретиться. Бывшая жена не ждёт точно, и давно. А когда могла ждать, они не расставались. Девушка Александра совсем его не ждёт. Это он чувствовал и даже знал. Алена из Твери говорила, что ждёт постоянно, но приезжала всегда сама. Он мог вспомнить ещё лица тех, кто мог бы его ждать, но не ждал. Он смотрел в книгу и понимал, что никто, нигде и никогда не ждал его так, как ему бы хотелось.
– Да и сейчас не ждёт никто, – почти бесшумно проговорили его губы.
Он часто ругал себя за сентиментальность и думал, что у него нервы ни к чёрту и со вкусом что-то не то, когда утирал слёзы во время какого-нибудь фильма, который ни за что не порекомендовал бы друзьям. Постеснялся бы. Да и справедливости ради надо сказать, ему и самому тот фильм не нравился. Но когда он видел на экране подходящего к дому солдата… К дому на тихой улочке маленького американского городка, а в окне этого дома видел женщину… И вот эта женщина бросает взгляд в окно, отворачивается, но тут же снова резко оглядывается. Её крика не слышно из-за стекла, но видно, что она закричала и что-то выронила из рук. И вот солдат и женщина обнимаются на пороге, а к ним по лужайке бежит маленькая девочка в коротком платьице. Обычно в такой момент в фильме звучала соответствующая музыка, и Андрей смахивал слезу, стараясь делать это незаметно и ругая себя за сентиментальность.
Это мог быть не только солдат, но и моряк, или всадник, да хоть античный воин со щитом за плечами, который шёл по пыльной дороге к той, что всегда на эту дорогу смотрит.
Не в силах снова вникнуть в сложный разговор Горной ведьмы и Фукакусы, Андрей перелистнул несколько страниц, чтобы попробовать вчитаться в каком-то более простом месте. Но после трёх – четырёх перелистываний увидел окончание то ли рассказа, то ли новеллы. Текст обрывался посередине страницы. Андрей заглянул за эту страницу и увидел название и начало какого-то другого произведения. Он вернулся к финальным строкам истории, которую читал, и пробежал их глазами. Самые последние были такие: «С шатких досок моста я снова ступил на дорогу. О, как столица от нас далека!»
– Во как! – сам себе тихо сказал Андрей, закрыл книгу и сглотнул воспалённым горлом слюну.
«Ничего-ничего. Завтра… А точнее, уже сегодня – пятница. И за выходные… Короче, в понедельник буду как огурец», – подумал он и крепко сжал сухие губы.
По тёмному салону тихонечко шла из хвоста вперёд та самая стюардесса. Андрей поднял руку, она остановилась рядом.
– Простите, – неожиданным для себя хриплым шёпотом сказал Андрей, – вы не могли бы сделать мне чаю или хотя бы дать горячей воды? Что-то горло болит.
– Потерпите минут десять? – вежливо спросила она. – Сейчас свет уже будем включать и давать завтрак. А там и на посадочку пойдём.
– Завтрак?! – удивился Андрей.
– Да. На этом рейсе кормят два раза. Подождите немного.
– Да-да, конечно! Извините…
Но стюардесса уже шла дальше.
– Что, подлетаем? – услышал Андрей заспанный голос соседки.
Она проснулась и смотрела на него большими глазами, которые без очков оказались совсем детскими.
– Сейчас завтрак будут давать, – ответил Андрей хрипло. – А потом пойдём на посадку.
– Завтрак? Здорово!
– Да, на этом рейсе еду дают два раза. Шутка ли, восемь часов!
– Удачно я поспала, – сказала она и улыбнулась.
– А я тут вашу книжку почитал, пока вы спали, – тоже улыбаясь, сказал Андрей. – Простите, что без спроса.
– Да пожалуйста! А что читали?
– Не знаю… Про Фукакусу.
– Про Фукакусу? – усмехнулась она. – И сколько прочли?
– Весь… То есть всю. Всё прочитал.
– Надо же! Я думала, кроме меня, этого никто читать не может, даже японцы! Ну и как?
– Как видите, жив, хоть дочитал до конца, – чувствуя вновь вернувшуюся пульсирующую боль, попытался пошутить Андрей.
– Да, занятный текст, – кивнула она. – Но это же хрестоматия. Здесь всё сильно сокращено. Да и то, что вы прочитали, только один из семи свитков повести странствий… Ну да ладно… А то я могу про это говорить бесконечно… Пойду умоюсь, пока остальных не разбудили.
Соседка очень ловко переобулась, достала сумочку, а оттуда – футляр зубной щётки и тюбик пасты.
– Вы себя хорошо чувствуете? – перед тем как подняться с места вдруг спросила она.
– Нет! Совсем не хорошо, – признался Андрей. – Лучше со мной не особенно общаться. Ачто, плохо выгляжу?
– Ко мне никакая зараза не прилипает, – бодрым шёпотом ответила она. – А у вас глаза красные. Не над моей же книгой вы плакали… Больные глаза. Заметно больные.
Сказав это, она вполне бесцеремонно разбудила тихую пожилую женщину, которая спала в крайнем у прохода кресле, попросила её выпустить и бодро зашагала в хвост.
«Это надо же, как у неё всё налажено!» – искренне восхитился Андрей. Он хотел бы пойти в туалет, пописать и умыться. Но туалет был так невыносимо далеко, свет в нём был наверняка неприятный, а все самолётные туалеты, конечно, мучительно неудобные.
Шагая по коридору аэропорта в толпе летевших с ним людей, Андрей слегка покачивался, но ему казалось, что его качает изрядно. Ноги не слушались, голова пульсировала, а правое ухо как заложило при посадке, так и не откладывало.
На выходе в зал прилёта стояли взволнованные люди.
– Откуда рейс? Из Хабаровска? – спросил Андрея какой-то мужик.
Андрей смог только кивнуть. Он вышел одним из первых: у него не было багажа. Встречающие скользили по нему взглядами и сразу устремляли их снова к дверям, откуда Андрей вышел.
– Ну наконец-то!.. Мы тут чуть с ума не посходили!.. – слышал Андрей за спиной.
Посреди зала стояло много таксистов. Обычно Андрей никогда не пользовался их услугами. Они, в его понимании, были для приезжих. Собственно, приезжих они и поджидали. Тех, кого никто не встречает, тех, кто не ориентируется в Москве, тех, кто готов заплатить за то, чтобы не заблудиться в огромном городе, где их никто не ждёт.
Но тут Андрей понял, что просто не сможет дойти до поезда, которым всегда с удовольствием ездил. А что, сорок минут – и ты в центре! Но не теперь. Андрей был не в силах заставить себя тащиться на перрон и хоть сколько-нибудь ждать. Он хотел сесть в тёплый автомобиль и не думать ни о чём до самого дома. Он готов был за это заплатить все деньги, что у него с собой были.
Андрей выбрал среди таксистов самого опрятного, встретился с ним глазами, и тот шагнул ему навстречу.
– Такси! Недорого! – сказал Андрею гладко выбритый худощавый мужчина в светлом свитере.
– Что значит недорого? – совсем хрипло спросил Андрей и закашлялся.
– Договоримся, – бодро сказал таксист. – Уж если вы сюда издалека прилетели, то тут мы точно договоримся. А вы издалека прилетели?
– Из Хабаровска, – ответил Андрей, уже шагая вслед за таксистом.
Он шёл и думал: «Вот бы сейчас задремать по дороге. Хоть бы таксист не болтал…»
– Из Хабаровска? Земляк! Я из Благовещенска, – обрадовался тот.
– Нет, – прохрипел Андрей. – Я смиренный житель столицы.
– Чего?
– Местный я. Москвич.
– Хорошо… Я уже тоже почти… Пятнадцать лет, не шутка.
Машина, к которой они подошли, была чистенькая, и Андрею это понравилось. Он уселся на заднее сиденье, которое оказалось твёрдым и холодным, скукожился и чуть ли не застучал зубами от резко усилившегося озноба.
– Сейчас нагреем, – заводя машину и глядя на Андрея в зеркало заднего вида, сказал таксист.
– О, как столица от нас далека! – пробормотал Андрей.
– Чего? – спросил таксист, и, не дождавшись ответа, добавил: – Быстро доедем…
15 января
Диктую по телефону из Екатеринбурга. Это четвёртая точка в моём путешествии с предпремьерным показом фильма. Каждый день перевожу стрелки часов, вчера – на четыре часа, сегодня всего на час, завтра переведу на два. А за иллюминатором самолёта один и тот же нескончаемый пейзаж. И всё время мороз и ясное высокое небо. Остров Сахалин, конечно, сильно отличался – своими сопками, береговой линией и льдами с одной и другой стороны. Вся же остальная география под крылом самолёта кажется просто невнятным карандашным наброском на огромном листе белой бумаги.
