Юрий Пантелеев - На фронтах третьей мировой войны. Война радаров
И вот для новой разработки оказались предложены одновременно сразу две новые конструкции токосъемника. Обе принципиально новые, не опробованные. И совершенно отличные по замыслу, по идеологии, если так можно выразиться. Эта идеологическая разница в подходах к эксплуатационным свойствам присутствует всегда, во всех технических устройствах, почему нам и представляется интересным на этом остановиться.
Один подход — максимальное удобство для выполнения персоналом операций технического обслуживания и ремонта изделия. Это удобный доступ к аппаратуре, легкосъемные крышки, легкоразъемные соединения, небольшой вес сменяемых деталей, минимум потребного инструмента, инструкции, прикрепленные возле аппаратуры, всевозможные шильдики и надписи.
Другой подход — минимальная потребность в обслуживании, в идеале полное отсутствие профилактических работ в течение всего срока службы аппаратуры. Пусть даже и ценой увеличения веса и объема аппаратуры. Пусть даже и ценой цены, стоимости аппаратуры.
Первый вариант предложил один из сторонников первого подхода, один из старейших работников головного института, великолепный практик и талантливый инженер. Его токосъемник был втрое легче старого струнного токосъемника, прост, доступен для ремонта, со многими красивыми конструктивными решениями.
Другой вариант предложила группа специалистов того же института, работавших в профильном секторе. Их токосъемник был не легче прежнего. Для ремонта его требовалось извлекать из кабины целиком, отпаивать все сотни проводов, извлекать его с помощью подъемного крана, словом, ремонт превращался в кошмар. Да еще к тому же внутренность токосъемника заполнялась специальной жидкостью, дорогой, химически инертной, изолирующей электрически. Заглянуть внутрь можно было только через окошечко для контроля уровня жидкости.
Какой из этих двух вы поставили бы в свой вариант радара?
Разработчики сделали и поставили оба. После сравнения остановились на жидкостном варианте. Был риск? Да, был! Жизнь вскоре подтвердила — риск был оправдан. В новых токосъемниках, где трущиеся контакты оказались изолированы от внешних воздействий, отказов практически не было. Хотя и жаль было отказываться от сухого токосъемника, красивого, как игрушка.
Или вот весьма понятная задача — размещение многочисленных блоков в прицепах. Блок нельзя делать слишком большим по габаритам. Его приходится перемещать и в процессе производства, и при техобслуживании, и при ремонте. Блок нельзя делать слишком тяжелым, по тем же причинам. Так, в предыдущих изделиях установился размер отдельного блока в размере (примерно) высококачественного лампового радиоприемника. И вес порядка десяти кило. Блоки устанавливаются в стойки, шкафы, которые выстаиваются вдоль стенок прицепа, слева и справа от прохода. Чего проще!? Однако к каждому блоку надо подвести питающие напряжения и сигналы, входные и выходные. Как только не решали эту задачу! Были «врубные» блоки, с многоконтактными разъемами, как в «Пирамиде». Были блоки на длинных кабельных косах, которые можно было выдвигать для обслуживания и ремонта на специально придаваемые столики, как в «Алатау». В «Бештау», чтобы добраться до разъемов на стойках, в которые «врубались» блочные разъемы, придумали установку всех стоек на единую раму, которая откатывалась от стенки прицепа путем синхронного (!) вращения приводов с двух концов прицепа.
В «Кургане» удалось найти компромиссное решение. Блоки соединялись с монтажом прицепа гибкими кабелями, и при выдвижении блока он крепился защелками в выдвинутом состоянии, оставаясь подключенным и работающим. В стойке при этом монтажных проводов не было, оставался только каркас. Весь монтаж выполнялся на стенках прицепа, единым жгутом проводов и кабелей. Ну, скажете Вы, чего тут такого? Но ведь так никто в радарах не делал, а все что делается впервые — это риск! Риск и в этом случае оказался оправдан. Провода и кабели — вещи куда более надежные, чем радиолампы, на которых пришлось выполнять основную массу аппаратуры, полупроводники были тогда еще менее надежны, а интегральные микросхемы еще не появились. Вот опять те же самые два подхода: да, монтаж кабины оказался малопригоден для ремонта, но он ремонта в эксплуатации и не потребовал. Зато блоки стали легко доступны для обслуживания и ремонта. Отказ от «врубных» разъемов оказался благом. Везде, где они сохранялись, после нескольких лет службы начинались отказы в ножевых соединениях, а замена таких разъемов в войсковых условиях — это, я вам скажу, упражнение не для слабонервных.
Ко всему новому нужно было привыкнуть, отладить, освоить.
Аккордные работы, прямая сдельщина, и азарт помогли сделать почти невозможное. Образец изготовили, вывезли сначала на заводской полигон, а затем и на войсковой полигон в Капустином Яру. Но перед выездом на заводской полигон на завод заехал заместитель министра. Ох, и грозен был первый зам! В день по три-четыре телефонных аппарата меняли у него в кабинете — с такой силой он бросал трубку, когда его доставали нерадивые работники. Бледнели и дрожали, как провинившиеся школьники, солидные директора, когда их вызывали на совещание, или, не дай бог, «приглашали на ковер» к первому заму!
Он пришел посмотреть на опытный образец, развернутый для настройки в громадном новом цехе завода. Завод был уже совсем не тот, о котором маршал Устинов сказал: «Валенки тут делать!». Завод стал впятеро больше, встали просторные цеха, пусть и без мраморной отделки, но добротные, светлые. Свободно, без тесноты в цехе развертывалось до трех радиолокационных комплексов с их пятнадцатиметровыми антеннами. В командном посту комплекса, прицепе технического поста, пояснения первому замминистра давал Георгий. Тот достаточно вяло выслушал, и сказал: «Ну, вы конечно, знаете, что мы этот комплекс запускаем не надолго. Там его заменит разработка ваших соседей». — «Нет, я думаю, этого не произойдет», — возразил Георгий. Наглость, конечно! Но тогда Георгий, безусловно, недооценивал степень собственной наглости. Молодость! Ему тогда еще и тридцати не было. Замминистра аж удивился, и слегка раздраженно пояснил: «Там будет восемь автокомпенсаторов помех!» — «А здесь шестнадцать автокомпенсаторов!» — продолжал свое Георгий. — «Да там подавление помех 30 децибел!» — «А здесь пятьдесят!» Все это в конце концов вывело из себя важного гостя. «Да ты о чем говоришь! Я же замминистра!» — рявкнул он и вышел из кабины.
И спустя несколько дней на полигон завода прибыла целая комиссия соседей-разработчиков, проверить, блефуют ли молодые ребята. Они были хорошо знакомы друг с другом. Именно к соседям ездили молодые почтительно учиться их опыту, предельно уважаемому ими. Разработка соседей несла в себе куда больше новизны, чем «Курган», который был хотя и очень глубокой, но все же практически модернизацией «Алатау». Однако ненаписанная история техники, которая еще ждет своих исследователей (и, тем не менее, история техники существует!), убедительно свидетельствует, что слишком много нового — это слишком. И в жизни чаще остаются вещи, состоящие из хорошо проверенных частей.
Немного поговорили, и гости отбыли, особо не вникая в чужие идеи. «Пусть победит сильнейший!» — так завершил визит самый авторитетный из гостей.
Мощность — удвоить!
«Дорогие вы мои, планы выполнимые!
Рядом с вами мнимые, пунктиром…»
(В. Высоцкий)Как двигатель в автомобиле определяет его характеристики — скорость, грузоподъемность, расход топлива, так и в радиолокаторе передатчик задает предел его возможностей — дальность обнаружения, помехозащищенность, стабильность, долговечность, потребление энергии. Совершенствуются передатчики — совершенствуются радары.
Радиолокатор должен излучать радиоволны, а для этого их нужно сгенерировать. В радиолокаторах длинноволнового, метрового диапазона волн генераторы строились на радиолампах, отличающихся от обычных, известных обладателям старых ламповых радиоприемников и телевизоров. Только много-много больше и мощнее. В радиолокаторах более коротковолновых, дециметрового и сантиметрового диапазонов, которыми пришлось заниматься Георгию, генераторы строились вначале на специальных генераторных электровакуумных приборах — магнетронах, предложенных еще до войны Марией Тихоновной Греховой, нижегородской ученой, которую в шестидесятые годы любовно называли «бабушкой русской радиолокации».
Передатчик на магнетроне обладал многими непревзойденными достоинствами. Он был прост, и потому надежен, имел весьма высокий кпд (коэффициент полезного действия) и потому меньше неиспользованной энергии источников питания уходило в бесполезное тепло, проще было охлаждать передатчик, что всегда было одной из серьезнейших проблем для всех мощных радиопередатчиков. Он генерировал достаточно высокие мощности и получил широчайшее распространение.
