Юрий Пантелеев - На фронтах третьей мировой войны. Война радаров
Отличный коллектив сложился к тому времени в КБ завода. В основном это были молодые выпускники горьковских вузов — радиофаков политехнического института и университета. Хорошо там готовили специалистов. Ребята были талантливые, азартные и дружные. Сложность и неопробованность технических задач их никак не останавливала. Опыт освоения прежних модификаций, школа головного института, опыт развертывания и сопровождения радаров в войсках рождали уверенность в своих силах и помогли, в конечном счете, пройти через все перипетии разработки и испытаний. Еще не одну разработку сделали они потом.
Были и технические находки не слишком как будто сложные, но оказавшиеся очень эффективными. Так, в «Алатау» две дальномерные кабины вращались синхронно, но были развернуты так, что облучали цели поочередно. Теперь кабины развернули так, что при необходимости можно было одновременно облучать цели сразу двумя дальномерами и четырьмя частотами, поскольку в каждом дальномере излучался и принимался двухчастотный сигнал. Это сразу увеличивало помехозащищенность, надежность и живучесть комплекса. Помехи по-разному забивают разные каналы, и полезный сигнал в разных частотных каналах всегда разный, поскольку самолет имеет очень сложную форму и на разных частотах отражает радиолуч по-разному. Так что, когда частотных каналов много, где-нибудь да условия обнаружения окажутся лучше, и цель будет обнаружена с большей вероятностью. Даже двухчастотный сигнал, впервые примененный в «Пирамиде», давал много преимуществ. Он, благодаря новым передатчикам на усилительной цепочке, был использован как штатный. Причем если в сибирском войсковом радаре, где также был применен двухчастотный сигнал, для каждой частоты формировали отдельные высоковольтные импульсы, то здесь частотный переход осуществлялся во время одного импульса. Да еще в «Кургане» и длительность полезного сигнала меняли, заполняя свч-импульс вспомогательными частотами, которые дополнительно дезориентировали противника, также излучаясь в эфир.
Мощность комплекса, рассчитанная на работу в условиях преодоления радиопомех противника в боевых условиях, была избыточна в мирное время, особенно в условиях работы по обычным целям, при обслуживании полетов гражданской авиации, что также входило в задачи большинства точек ПВО. Очень красивым получился дежурный режим, когда оконечные мощные каскады передатчика не включались. Замечательным свойством амплитронов, из которых была составлена усилительная цепочка передатчика, оказалась их способность в выключенном состоянии просто пропускать через себя СВЧ волну. Тогда при сниженной в десять раз мощности даже одним дальномером решались все задачи мирного времени. Это так нравилось расчетам! Экономилось и горючее, и ресурс приборов, и второй дальномер оставался в резерве.
Или вот система управления, защиты и контроля, система автоматики. Представьте себе десятки систем и устройств, составляющих комплекс.
Их разрабатывали разные разработчики и каждый стремился обеспечить возможность ее настройки, проверки, дистанционного включения и управления ее режимами. В каждом прицепе, кабине, где располагалась сама система, были органы ее управления, и их нельзя было оставлять в произвольном положении. Так, выходя из вращающейся приемо-передающей кабины дальномера «Алтая», нужно было переключить с местного управления на управление из технического поста с рабочего места командира расчета добрый десяток систем: передатчики, приемники, автоподстройку частоты, блоки контроля, вспомогательные каналы, и все это в двух экземплярах, для двух каналов. Приемо-передающая кабина обычно располагалась на горке, искусственном холме. Сколько раз, забыв какой-нибудь переключатель в положении местной настройки, приходилось аллюром мчаться на эту чертову горку, ждать, пока остановится вращение тяжелой кабины, карабкаться на подножку и отыскивать этот злополучный тумблер! Нередко терпения не хватало, и приходилось вскакивать на подножку вращающейся кабины, не дожидаясь ее остановки. Слава богу, что никого не придавило. Поэтому с большим облегчением расчеты приняли небольшое новшество: теперь выходя из кабины достаточно было общий переключатель перевести из положения «Местное» в положение «Дистанционное», и все управление отдавалось в техпост, в каком бы положении не оставались органы управления отдельных систем.
У разработчиков корабельной аппаратуры позаимствовали окраску аппаратуры, размещенной внутри кабин, в белый цвет. Раньше по традиции радиоаппаратуру красили то молотковой эмалью, то серой шаровой краской, а раньше вообще черным муаром. И так-то света в кабинах было не много, индикаторы требовали полузатемненного помещения, да еще и защитная окраска глушила свет и создавала мрачный интерьер. Со светлой окраской помещение стало повеселее.
По требованию заказчика для работы в условиях радиационной защиты, чтобы не брать для вентиляции аппаратуры забортный воздух, пришлось ввести кондиционеры. Ладно, пусть будут, все равно войска не справятся с их обслуживанием, думал Георгий. Не тут-то было! Приехав на испытания на полигон, он с удивлением обнаружил, что если что-то и работает в комплексе, так это кондиционеры. И фреон нашли, и с течеискателем все утечки устранили. Жарко там летом, сильно жарко, вот и кондиционеры заработали.
В техническом посту тщательно скомпоновали рабочее место командира, постарались логично расположить органы управления и прямо рядом с ними индикаторные панели. Вершиной сервиса стали две большие кнопки — черная и красная. На одной была надпись «ВКЛ», на другой «ВЫКЛ». Ну, это сейчас вам весело, эка невидаль! А вы видели, поди-ка, в фильмах, как пилоты готовят к взлету большой самолет? Сколько там всяких тумблеров, кнопок, лампочек и рычажков? Вот и в «Алатау» их было немало. И порядок включения и выключения должен был соблюдаться строго. Поэтому, когда еще на заводском полигоне московский полковник-заказчик, в первый раз посмотревший новый комплекс в работе, услышал предложение: «Выключайте, товарищ полковник!», он сказал: «Я же еще не знаю, как!» — «Вот красная кнопка». И он осторожно нажал кнопку рукой в кожаной перчатке. В строгой последовательности выключились одна система за другой, стихло гудение вентиляторов. — «А теперь, товарищ полковник, включайте!» — «В каком порядке?» — «Нажимайте кнопку „ВКЛ“». Полковник прикоснулся к кнопке. Зажужжали вентиляторы, зазвенели звонки предупреждения о включении вращения кабин, загудел ревун включения режима излучения, засветился и пошел вкруговую луч развертки на большом круглом индикаторе кругового обзора, загорелись табло «накал», «готов», «высокое», качнулись стрелки измерителей токов и на экране снова возникла картина окрестной воздушной обстановки и высветились все цели, летящие в радиусе четырехсот километров. Много раз еще полковник нажимал то красную, то черную кнопку, недоверчиво покачивая головой…
Потом, когда на заседаниях госкомиссии решалась судьба «Кабины 66», именно он отстоял изделие. Причем на заседание госкомиссии полковник приехал под свою ответственность и за свой счет, будучи именно на это время отправлен в очередной отпуск. Он всегда поддерживал предложения молодых разработчиков комплекса, и неизвестно, что стало бы с комплексом, если бы не его решительная позиция, когда на заседаниях госкомиссии решалась судьба «Кургана». Позже он заслуженно стал Лауреатом Государственной премии СССР. И отправлен в отставку.
Казалось бы, мы говорим о мелочах, о вещах достаточно очевидных. Можно было бы и дальше рассказывать, как заменяли капризную и всегда подтекающую гидравлику в системе наклона антенн на только что появившиеся шарико-винтовые пары, струнный ненадежный токосъемник на уникальный жидкостной, заполненный удивительной не окисляющейся фторорганической жидкостью, как применили авиационные мотор-насосы, не нуждавшиеся в ремонте много лет, как ввели в ламповые панельки теплоотводящие вставки, после чего радиолампы вообще перестали выходить из строя.
Такие ли это были мелочи? Как же приятно было услышать много лет спустя, от офицеров ГДР: «Передайте спасибо разработчикам!» Или от одного из командиров Туркестанского военного округа ПВО: «Это наша любимая станция!»
Опытный образец
«Как заслуженный венец
счастий и несчастий
сделан новый образец.
Принимай, заказчик!»
(«Телега», народная поэма)
«Успел и успех — от одного корня»
(Народная мудрость)
Макеты, расчеты, чертежи — параллельно рисовалась и документация опытного образца. Рабочая документация. Так не полагалось! По ГОСТу на разработку сначала следовало изготовить полномасштабный макет всего изделия, и уж только потом, после испытаний макета, после защиты технического проекта и отработки документации по результатам этих испытаний, можно было приступать к разработке документации опытного образца. Но так мало кто делал. Хотя война была и холодная, но на войне, как на войне. Некогда, некогда, некогда! Да, на первых образцах, в случае фактического совмещения этапов, резко возрастал объем последующих коррекций документации. Да, основная масса решений отрабатывалась на ходу. Да, рисковали не только разработчики, но и заказчики, и их риск был, пожалуй, посерьезнее.
