Игорь Прокопенко - Блеск и нищета 90-х
Была ситуация, когда в гостинице раздавался звонок из полиции: «Ваш турист чуть не побил водителя такси». Естественно, в участок приезжают наши представители. В чем дело? Турист говорит: «Тот меня обзывает». — «Ну, как обзывает?» — «Обзывает меня дураком». Водитель такси пытается объяснить: «Ну, я ему просто говорю, что место, куда ему нужно, — это остановка». Потому что «дурак» по-турецки — остановка.
«Учите иностранные языки» — в 1990-х стало понятно, что это уже не блажь родителей, а назревшая необходимость. Так, впервые стало прибыльно торговать иностранными разговорниками. Но вот незадача, спрашивать-то мы научились, только не учли того факта, что нам же ответят. Оставалось только завидовать эмигрантам старой закалки, которые принципиально со всеми говорили только по-русски.
Впервые стало прибыльно торговать иностранными разговорниками. Но вот незадача, спрашивать-то мы научились, только не учли того факта, что нам же ответят.
Вспоминает телеоператор Дмитрий Кияновский:
«Была одна дама в безумной шляпке, она приехала из Штатов в Израиль. Мы ее все время ждали, потому что она залезала в какие-то лавки и все время там что-то щупала, покупала, торговалась: «Почем стоят эти бусы?» — а благообразный дедушка ей в ответ: «Тен шейкель, мадам», — занятно».
Когда в разговор вступает бумажник, падают любые барьеры, в том числе и языковые. Остается искреннее непонимание — неужели за деньги на Западе действительно можно все купить? Такого от наших не ждал никто — к 1995 году элитные побережья всего мира скупили русские! Оказывается, когда на родных просторах без взятки шагу не ступишь, за границей даже по чернозему выстелют красную дорожку.
Это тоже был очень большой удар для многих — как в цивилизованной стране все может быстро и легко решаться. Когда наши приезжие спрашивали, покупая землю, как обстоят дела с коммуникациями, телефоном, канализацией, на них смотрели как на ненормальных: мы вам продаем землю, у нас по закону нельзя ее продавать, если на ней всего этого нет. Там все есть, вплоть до телефонного ящика, раз она продается, как же на ней может чего-то не быть?
Земля, строительство, экспорт, импорт. Прибыльный бизнес. Новые экономические отношения. В России тогда на каждом углу появился колониальный товар: соки-воды, шоколадки и даже цветы. Цветочный бум случился в 1995 году, миллионы алых роз в Россию ввозили тогда самолетами. Без эксцессов, разумеется, не обходилось. Однажды поставщики целый «Боинг» загрузили вялым товаром. Другой бы пошел разбираться, подавать иски, прошения. Русский бизнесмен Вадим Чистов просто взял и не заплатил. В результате — запрет на вылет из Эквадора и милости просим в гостеприимную тюрьму: «Я там просидел 12 часов, это было адское сидение, вы себе не представляете, что такое сидеть в каталажке в Южной Америке. Наша каталажка — это пять баллов. То, что было там, — это просто нереально, каких животных я там только не увидел! Там были змеи, тараканы, мыши. Я стоял в углу и понимал, что если я сейчас отсюда не выйду за любые деньги, то это будет полный швах. Я нашел адвоката, меня вытащили из тюрьмы с одним условием: в течение 24 часов я должен заплатить все деньги за эти цветы, и тогда меня выпустят из страны. Но я же еврей, я не буду платить за то, что плохое. Я сказал, хорошо, я заплачу. Я вышел оттуда, выписал чек, быстро взял билет на самолет и из зоны дьюти-фри позвонил и сказал, чтобы чек отозвали. Теперь меня в Эквадор не пускают».
История не стоит на месте. После нескольких лет демократии оказалось, что и дома можно наладить и солидный бизнес, и приличную жизнь. И еще сильнее взвыла ностальгия, которая и так многих эмигрантов доводила до исступления. Не секрет, что для каждого второго новая родина стала таким же пленом, каким был когда-то Советский Союз. Иллюзии развеялись, мечты пропали, но только не все смогли решиться на возвращение.
Вот мнения наших собеседников: «Вообще, люди, живущие в русских районах в Америке, ненавидят эту страну. Я видел таксиста, который плевался, он говорил, что в Америке, все отвратительно. Я спрашиваю: «А почему ты просто не уедешь назад?» Он отвечает: «Ну, мне же скажут знакомые — что, не получилось?» — «И ты здесь живешь из-за одной этой фразы?» Я думаю, что многие попали в капкан этой фразы» (Павел Кашин).
«Ты там можешь прожить месяц-два — и ты звереешь, ты хочешь в московскую толпу, хочешь спуститься в московское метро, в которое ты здесь даже не заходишь. Психологически этого никто практически не выдерживает, а все время мотаться и пытаться себя развлекать — так годы идут, и все люди стареют. Ну, поразвлекались и поиграли во всех казино, в которых только возможно, походили по всем клубам, по которым только возможно. И все быстро приедается» (Александр Васильев).
Анекдот 1990-х:Самыми пьющими странами в мире были признаны: зимой — Россия, а в сезон отпусков — Египет, Турция, Кипр и Таиланд!
Жизнь, наверное, устроена по принципу прибоя — в конце 1990-х третья волна эмиграции покатилась назад, в Россию. Пускай не такая мощная, как прежде, но все же… Стали возвращаться артисты, коммерсанты, врачи. Новые экономические правила в России были для них намного понятнее, чем строгие заокеанские законы, хотя для некоторых возвращение на Родину оказалось чистой случайностью.
У Игоря Бутмана здесь наладились связи, он давал концерты, ездил в туры, а потом познакомился с девушкой, которая ему очень понравилась: «Я на ней женился, но ей не дали визу, и 2 года мы ждали так называемой визы. За это время я много чего стал делать в России. Получается, что одна из причин, почему я уехал, потому что я не мог путешествовать по всему миру свободно, а тут, пожалуйста, уезжай, лишь бы тебя звали, лишь бы ты был нужен».
А вот когда вкусивший эквадорской тюрьмы Вадим Чистов приехал назад и получал российское гражданство, ему отдали трудовую книжку в целости и сохранности — через 12 лет после того отъезда из России.
Весной 1997 года в Россию завезли первые DVD-диски и DVD-плейеры. Невероятно, но факт — чистая болванка DVD-R стоила тогда 50 долларов за штуку!
В августе 1994 года, во время официального визита в Германию в связи с односторонним выводом российских войск, президент Ельцин пытался дирижировать оркестром. Газеты сравнивали тот визит с гастролями московского цирка.
В 1997 году из Израиля вернулся на родину певец Максим Леонидов. Из Америки приехал журналист Александр Гордон. Говорили, что из Франции вот-вот нагрянет писатель Василий Аксенов. Он действительно нагрянул, дал интервью, подписал несколько контрактов и… вернулся обратно во Францию, сказав, что для него границ больше не существует.
Тем не менее тенденция к возвращению на Родину была очевидна, здесь были и принципиальные моменты — дети. Если наши взрослые сограждане смело переходили через языковой барьер и обратно, то малыши зачастую переходили и не возвращались. Школа, двор, телевизор и — хау ду ю ду, диар пэрентс.
Это для многих было «звоночком». Некоторые нанимали учителей, но это не помогало. Ребенок, если он уже в той языковой среде, как правило, начинает очень плохо говорить по-русски, появляется акцент, и очень многие не захотели, чтобы дети росли вне языковой среды.
Согласно данным Госкомстата, с 1991 по 2000 год на постоянное место жительства из России выехали 8 миллионов россиян. Из них обратно на Родину вернулись всего полтора миллиона. Примечательно, что наметилась обратная ситуация: иностранцы потянулись в Россию. В конце 1990-х только в Москве насчитывалось более 50 тысяч экспатов, тех, кто приехал работать, но остался насовсем. Теперь они учатся преодолевать языковые барьеры, учатся работать по-нашему и домой не собираются.
Все течет, все изменяется. Через 10 лет после старта российского паломничества стало меняться и отношение к русским. Не изменилось только определение — русскими на Западе до сих называют всех, кто однажды жил на территории бывшего СССР. Тем не менее репутация страны начала заметно улучшаться. Первыми имидж великой державы начали укреплять спортсмены — теннисисты, хоккеисты, баскетболисты: солидные контракты, правильный слог, верная подача. Затем подтянулись и бизнесмены, те самые, которые чудили в начале 1990-х, — они оперились, остыли, обросли буржуазной солидностью.
В какой-то момент в Европе можно было почувствовать себя неприятно. «А вы откуда?» — «Из России». — «ААА! Россия, Рашен!» Это выглядело снисходительно и фамильярно. Начали переламывать эту реакцию, и фамильярность быстро исчезла. И ответом на: «Вы откуда?» — стало: «А вам какое дело? Вас не устраивает цвет моих денег?» Так что своеобразное отношение к разудалой русской репутации к двухтысячному году уже не работало.
