Макс Хейстингс - Вторая мировая война. Ад на земле
Он повернулся к старшему из немецких детей и приказал: «Встань. Сколько тебе лет?» Мальчик ответил: «Двенадцать». Русский сказал: «Примерно столько же, сколько было бы сейчас моему сыну. Бандиты из СС отняли его у меня». Он вынул пистолет и направил его на мальчика, приведя в ужас родителей, которые умоляли его пощадить ребенка. Наконец русский сказал: «Нет, нет, нет, дамы и господа. Я не стану стрелять. Но вы должны признать, что у меня есть достаточно причин убить его. Столько злодейств вопиет о мести»66. Эта встреча закончилось без кровопролития, потому что русский участник драмы оказался на редкость приличным человеком. Много таких же встреч завершались криками, ужасными сценами, рыданием женщин; после них оставались разрушенные дома, изуродованные трупы.
Сталина не беспокоило поведение его солдат в отношении немцев или их «освобожденных» рабов. В отличие от западного общества, Советы не стеснялись мести. Военные действия велись в основном на советской территории. Русские люди пережили страдания, не сравнимые с невзгодами американцев и англичан. В роли завоевателей немцы вели себя как варвары, их поведение было крайне циничным, тем более что на словах они выше всего ставили честь и выражали приверженность ценностям цивилизации. Теперь Советский Союз взыскивал ужасный долг. Немецкая нация принесла страдания в наш мир, а в 1945 г. она заплатила за это. Начав войну против безжалостной сталинской тирании и потерпев в этой войне поражение, немцы заплатили за все, испытав на себе месть почти столь же безжалостную, как тирания ставленников Гитлера, царившая в Европе с 1939 г.
В те дни по всей восточной части Германии десятки тысяч человек совершили самоубийства. Шестнадцатилетняя Лизелотта Грюнауэр писала в дневнике: «Пастор застрелил свою жену и дочь и застрелился сам… Фрау Х. сама застрелила своих двух сыновей и перерезала горло дочери… Наша учительница фройляйн К. повесилась, она была членом нацистской партии. Местный партийный лидер С. застрелился, а фрау Н. приняла яд. Хорошо, что сейчас нет газа, иначе самоубийств было бы больше»67. Варварское истребление местного населения русскими не ограничивалось Германией: партизаны Тито были ошеломлены зверствами Красной армии в Югославии, даже против людей, сражавшихся на их стороне. Изнасилования, грабежи и убийства стали каждодневным явлением.
Британский офицер управления специальных операций Бэзил Ирвин удивлялся презрительному отношению советских военных к союзникам: «Они относились к нам без враждебности или подозрения, но партизан они за людей не считали… Их это сильно потрясло, потому что они считали, что приветствуют на своей земле своих братьев-славян и великую русскую армию»68. Когда Сталину стало это известно, он просто пожал плечами. Милован Джилас писал с горечью: «Иллюзии о Красной армии и, следовательно, о самих коммунистах быстро развеялись»69. В Белграде Тито лично выразил недовольство местному советскому командующему Корнееву: дескать, югославские коммунисты потрясены контрастом между корректным поведением британских солдат и дикостью русских. Корнеев взорвался: «Я решительно протестую против оскорблений, наносимых Красной армии тем, что ее сравнивают с армиями капиталистических стран!»
В Югославии, как и везде, куда приходили солдаты Сталина, Советский Союз отказывался – как все еще отказывается современная Россия – признавать преступления, совершенные теми, кто одет в русскую военную форму. Газета «Правда» сардонически замечала 22 апреля 1945 г.: «Британская печать выражает праведное негодование по поводу злодейств, совершенных немцами в концентрационном лагере Бухенвальд… Советские люди лучше, чем кто бы то ни было, могут понять гнев и горечь, боль и негодование, которые сейчас охватили британское общество… Мы давным-давно разглядели истинное лицо врага. Наши союзники не видели того, что видели мы. Теперь они будут лучше нас понимать, с большей готовностью отнесутся к нашим настойчивым требованиям вынести обвинительный приговор фашистским палачам».
После смерти Гитлера мантию фюрера подхватил гроссадмирал Карл Дёниц. Он выступал в этой роли в течение двух недель, пытаясь выиграть время для бегства немецких войск от русских на запад, организуя частичные капитуляции и стараясь вести переговоры с американцами. Генерал СС Карл Вольф уже заключил сепаратное соглашение по Италии, подписанное 29 апреля в Казерте. Немецкие силы на северо-западе Германии, в Голландии и Дании сдались Монтгомери в районе Люнебургской пустоши 4 мая. Сопротивление на немецко-американских фронтах закончилось два дня спустя, когда Красная армия приближалась к Эльбе. Солдаты продолжали погибать до самого конца: Капитан Николай Белов, в дневнике которого ярко описана его фронтовая судьба, с 1941 г. был ранен пять раз. 5 мая 1945 г. он был убит в бою.
Армия Паттона достигла Пльзени и имела возможность продвинуться к Праге, но русские настаивали на своем праве взять чешскую столицу. Они наконец осуществили взятие города 11 мая, после катастрофического восстания против немцев, поднятого местными партизанами, которое привело к последнему всплеску кровопролития. Тем временем делегация, направленная Дёницем, добралась до штаба Эйзенхауэра в Реймсе 5 мая и попыталась вести с американцами сепаратные переговоры о капитуляции. Верховный главнокомандующий потребовал одновременной и безоговорочной капитуляции на всех фронтах, которую старший военный советник Гитлера генерал Альфред Йодль подписал 7 мая. 8-е число отмечалось всеми западными союзниками как День Победы в Европе. Однако Сталин настоял на еще одной церемонии капитуляции в Берлине, на которой русские были полноправными хозяевами. Это произошло 8 мая, и с тех пор день 9 мая стал исключительно русским Днем Победы: в этом, как и во многом другом, страна Сталина решила идти в ногу, и пусть весь мир шагает не в ногу.
В течение многих недель на Востоке происходили перестрелки: войска НКВД уничтожали поляков и украинцев, которые отказывались сменить тиранию нацистов на советскую тиранию. Британский лейтенант Дэвид Фрейзер писал: «В мире оставалось все еще слишком много мерзкой жестокости, чтобы мы могли сказать с истинным удовлетворением: “Добро побеждает зло”»70. Американский лейтенант Лиман Диркс, находившийся в районе города Унтерах вблизи Зальцбурга в Австрии, писал: «Наше празднование проходило сдержанно. Американец из этого города одолжил нам американский флаг, который мы подняли на флагштоке на площади. Пожилые австрийцы, супруги, хозяева гостиницы, приготовили нам чудесный обед. Хозяйка заплакала и сказала: “Возможно, теперь мой сын сможет вернуться домой из России, где он сейчас в плену”. Но он так и не вернулся»71. На британских позициях капрал Джон Кроппер описал ощущение «мгновенного облегчения – никто не кричал от радости, не бегал. Все думали: “Слава Богу, все кончено, и мы наконец в безопасности”. У нас все равно не было ничего для праздничного обеда, только порошковый чай и обычный паек. Все происходило так, словно закончился очень тяжелый день, и вечером вы в полном изнеможении шлепнулись в кресло»72.
Американские и британские военнослужащие в Германии энергично грабили население и иногда насиловали женщин, но лишь немногие солдаты жаждали отомстить побежденным. Французы, однако, считали, что пришло время платить по многочисленным счетам. Майор Альбрехт Гамлин, командир подразделения по связям с гражданской администрацией и населением, которое осуществляло управление городом Мерциг (население 12 500 человек), подал полный отчаяния рапорт, в котором перечислялись многочисленные случаи грабежа после прибытия французского подразделения кавалерии: «Через час город был в состоянии полного беспорядка. Егеря расползлись повсюду… занимают любой дом, который им нравится, выгоняют горожан из собственных домов, на улице заставляют их насильно работать, отбирают велосипеды, автомобили, грузовики и в целом грабят дома и магазины… Разумеется, это месть немцам. На замечания офицеры неизменно отвечали стандартным оправданием: немцы делали то же самое во Франции, а теперь пришел их черед»73.
Гамлин описывает стрельбу по малейшему поводу, изнасилования, совершавшиеся французскими колониальными войсками, убийство американского сержанта французским патрулем. «Гостиницу в Меттлахе регулярно грабили, а добычу отправляли на грузовике на родину, во Францию… 5 апреля Лютвин Бох сообщил, что французские солдаты обнаружили предметы искусства и антиквариат, хранившиеся в подвале музея керамики Villeroy & Boch, и принялись уничтожать их». В дополнение к общему хаосу освобожденные русские военнопленные буйствовали на улицах, а американские солдаты гранатами глушили рыбу в ручье Хаусбахер. Местные жители, по словам Гамлина, напротив, были совершенно послушны. Хотя такие сцены были широко распространены по всей Германии, но в западной зоне оккупации порядок постепенно восстановился. В советской зоне этого не произошло. Узаконенный грабеж, изнасилования и убийства продолжались еще долгое время после капитуляции Германии. Окончание войны на Западе означало спасение для солдат Америки и Великобритании, но невзгоды, обрушившиеся на Европу и миллионы ее жителей, продолжались еще очень долго.
