Николай Седых - Истоки и уроки Великой Победы. Книга II. Уроки Великой Победы
А из этого следует, что о внезапности наших ударов по немецким войскам не могло быть и речи. В указанных условиях наши механизированные корпуса каждый раз при соприкосновении с противником наталкивались на сильную, заранее подготовленную немцами противотанковую оборону, включая минные поля, неся при этом огромные неоправданные потери танков.
Кроме того, по указанным причинам, еще до контакта с противником, советские войска на маршах подвергались самым жестоким бомбардировкам. Особенно большой урон нашим войскам наносили немецкие фронтовые пикирующие бомбардировщики «Юнкерс» Ю-87. Шасси у этого самолета в полете не убиралось, каждое колесо имело аэродинамический обтекатель. Эти обтекатели в советской армии получили название «лапти», а сами самолеты Ю-87 в нашими солдатами назвались – «лаптежниками».
Этот самолет выпускался в Германии с 1935 г. и имел в горизонтальном полете скорость всего 310 километров в час. Однако во время пикирования Ю-87, как бы падая с высоты на цель, развивал очень большую скорость, поэтому указанный самолет во время атаки очень сложно было сбить.
Следует при этом также учитывать, что механизированные и танковые части (полки, бригады, дивизии, корпуса) имели в своем составе множество обычных (грузовых) и специальных автомобилей: связных, медицинских, продовольственных, заправщиков горючим, подвозчиков боеприпасов, передвижных ремонтных мастерских, и т. д. Общее число таких автомобилей почти на порядок превышало численность танков и другой бронированной техники. Именно эти автомобили, не имеющие никакого бронирования, уничтожались авиацией противника на маршах в первую очередь.
Однако последствия таких, казалось бы, не совсем боевых потерь самым отрицательным образом сказывались на боеспособности наших танковых частей. Лишившись материального снабжения, например горючего, командиры Красной Армии вынуждены были сами уничтожать исправную боевую технику, чтобы она не досталась врагу. Это, кстати, одна из причин огромных потерь нашей техники.
Глава 5. Трагедия генерала Павлова
Таким образом, хотя «внезапность нападения» сказывалась отрицательно на ходе боевых действий от первого до последнего дня Великой Отечественной войны, однако, касаясь крупных поражений Красной Армии, нельзя сказать, что внезапность – была их главной причиной.
Это подтверждается и тем, что за катастрофой 22 июня 1941 г. следовали не менее тяжелые катастрофы: под Киевом в сентябре 1941 г., под Вязьмой в октябре 1941 г., под Любанью в апреле – мае 1942 г., под Керчью и Харьковом в мае – июне 1942 г. Эти поражения уже невозможно объяснить внезапностью нападения или несвоевременным приведением наших войск в боевую готовность.
Вместе с тем, самым тяжелым нашим бедствием начала войны стало потеря управляемости войск, что особенно характерно было для войск Западного фронта.
Конечно, если бы руководство страны не сделало просчетов в оценке возможного времени нападения гитлеровской Германии на Советский Союз, то наши потери и человеческие жертвы были бы значительно меньше. Но, как будет показано ниже, такая возможность тогда была только в теории, на практике ее не было.
В целом, отвечая на вопрос: ошибся ли И. В. Сталин в оценке возможного времени нападения Германии на нашу страну? За нас на этот вопрос ответили самый объективные судьи: время, сам ход событий Великой Отечественной войны и Великая Победа:
«Да, безусловно, ошибся и И. В. Сталин, но в частных вопросах. Страну он подготовил к войне в исключительно тяжелых внешних и внутренних условиях, в целом, более чем успешно. Запас прочности нашей страны и ее армии был огромен. Чтобы сохранить нашу страну, И. В. Сталин сделал все, что мог; на пределе, можно сказать, человеческих возможностей. Причем так, как никто из наших соотечественников сделать был не в силах.
Если искать тех, кто действительно допустил катастрофическую (смертельную для себя и собственного народа) ошибку в начале войны, то это – Гитлер и его генералы, начавшие войну против нашей страны. Они существенно переоценили свои возможности и сильно недооценили наши. В некоторых источниках утверждается, что в данном случае Гитлера ввели в заблуждение, что вполне вероятно, тайные агенты Запада, весьма заинтересованные в военном столкновении и взаимном уничтожении Германии и Советского Союза (России), одновременно.
Таким агентом был сам руководитель внешней разведки Германии адмирал Вильгельм Канарис, за что этот адмирал и был повешен на рояльной струне по приказу Гитлера в конце войны. Но к этому времени исход войны был очевиден, и фюреру пришлось вскоре самому отправляться в ад вслед за бывшим своим подчиненным, только в более комфортной обстановке, вместе с любимой женщиной. Подробно об этом будет сказано ниже.
Несмотря на изложенное, включая мало нас волнующую личную трагедию Гитлера, Канариса и других пособников фюрера, сами причины просчетов в оценке возможного времени нападения гитлеровской Германии на нашу страну представляют для нас исключительно важный материал. Это также один из важнейших уроков на будущее, повторение которого мы должны исключить во всех случаях
Вместе с тем почти все исследования, касающиеся запоздалого приведения в полную готовность войск приграничных военных округов, связывают часто с деятельностью и личной трагедией Дмитрия Григорьевича Павлова.
Личность Д. Г. Павлова заслуживает особого внимания, поскольку он был типичным крупным военачальником того времени; в его положении мог оказаться любой генерал или даже маршал Советского Союза. Его ошибки были типичными для советского генералитета, поэтому эти ошибки заслуживают особого анализа, так как они в концентрированном виде показывают причины наших неудач начала войны на всех участках огромного советско – германского фронта. Эти ошибки очень поучительны, поэтому остановимся на них более подробно.
Павлов Д. Г. – генерал армии, командующий приграничным Западным особым военным округом, Герой Советского Союза (с 21.06.1937), отличившийся в Испании и советско – финляндской войне. В июне 1940 г. этого видного в то время военачальника специально откомандировали в Белоруссию для наведения порядка в одном из запущенных еще со времен Уборевича округов.
Примерно за две недели до начала войны Павлов лично доложил И. В. Сталину, что переданная нашей заграничной агентурой информация о скоплении немецкой армии вдоль советских границ является очередной провокацией. Поэтому, мол, нет особых оснований для чрезвычайных действий. Свидетелем такого доклада был будущий Главный маршал авиации А. Е. Голованов.
Таким образом, Д. Г. Павлов, будучи крупным военачальником, вводил в заблуждение не только себя и своих подчиненных, но и И. В. Сталина.
Кроме того, находясь в Минске, Павлов не побеспокоился о создании себе защищенного командного пункта, оборудованного надежной связью с подчиненными ему частями и с центром. Что представляет защищенный командный пункт, приведем на примере так называемой немецкой штаб – квартиры в Цоссене, примерно в 30 километрах южнее Берлина. Штаб – квартира состояла из двух сооружений «Майбах-1», где помещались отделы генштаба командования сухопутных войск, и «Майбах-2» (на 300 метров южнее), где размещалось верховное командование вооруженных сил Германии.
Каждое сооружение состояло из 12 двухэтажных бомбоубежищ, построенных в виде подковы. Все убежища сообщались друг с другом подземным ходом. Сооружения имели автонономные источники электроснабжения, инженерные сети и другие системы жизнеобеспечения. Толщина железобетонных крыш бомбоубежищ составляла от 1–3 до 8 метров. В последнем случае бомбоубежище выдерживало прямое попадание 7–тонной авиабомбы.
Кроме того, штаб – кваритра имела в своем составе самую крупную в Германии телефонную станцию, расположенную на глубине 200 метров. Здесь сходились все провода для военных и важнейших гражданских сообщений, связывающие телефонные узлы всей Германии и других городов Европы. Все эти сооружения были закончены строительством еще в 1939 г.
Мощный защищенный пункт управления немцами был создан в Восточной Пруссии под названием «Вольфшанце» («Волчье логово»). Уже в ходе войны на оккупированной территории гитлеровцы успели построить подобные подземные защищенные командные пункты в районе городов Ровно и даже Смоленска.
Ничего даже подобного в Минске не было. Именно по этой причине, не имея надежной связи, Павлов уже в первые минуты войны надолго потерял управление подчиненными войсками округа. За что был, несмотря на свои прежние заслуги, очень сурово наказан.
Якобы за самовольное оставление стратегических пунктов без разрешения высшего командования, за развал управления войсками командующий Западным фронтом генерал армии Павлов уже к началу июля был снят с должности, арестован и после скорого суда 28 июля 1941 г. расстрелян вместе со своими ближайшими помощниками: начальником штаба фронта генерал – майором Климовских В. Е., начальником связи фронта генерал – майором Григорьевым А. Т., а также бывшим командующим 4–й армией генерал – майором Коробковым А. А.
