Джон Хупер - Итальянцы
Немного не добрав голосов на всеобщих выборах в 2006-м, Берлускони вернулся во власть в качестве премьер-министра два года спустя. Начало деятельности его третьего[30] правительства было многообещающим. Но через год после победы на выборах Берлускони оказался замешан в первом из целого ряда скандалов вокруг его личной жизни. После того как обнаружилось, что он посетил вечеринку в честь дня рождения одной целеустремленной танцовщицы, его жена сделала необычное заявление, сказав, что ее муж «больной человек», который «состоит в связях с малолетними». В течение следующих двух лет утверждалось, что премьер-министр Италии проводил в своем palazzo в Риме вечеринки, на которых женщин было в четыре раза больше, чем мужчин; в Интернет попала видеозапись, на которой предположительно запечатлен интимный разговор в постели с проституткой, а также его обвинили в том, что он злоупотребил служебным положением, вызволив из полиции беженку из Марокко Кариму эль-Маруг, которая посещала так называемые вечеринки бунга-бунга на вилле Берлускони недалеко от Милана, когда ей было всего 17 лет[31].
Однако опросы показали, что для итальянского электората важнее была реакция Берлускони на мировой финансовый кризис, который начался в США с обрушения рынка субстандартных ипотечных кредитов в 2007 году и привел к проблемам, с которыми еврозона столкнулась в 2009 году. Одним из основных принципов Берлускони было всегда оставаться оптимистичным. Задолго до того как он вошел в политику, он говорил своим продавцам, что хочет, чтобы они «носили солнце в кармане». Соответственно, его ответом на сгущающиеся тучи было отрицание того, что кризис затронет Италию. В каком-то смысле он был прав: итальянские банки не потрясли такие катастрофы, которые постигли финансовые структуры в США, Великобритании и других местах. Однако в целом ударная волна кризиса сотрясла экономику в Италии сильнее, чем почти в любой другой европейской стране. В 2009 году, когда ВВП Италии упал на 5,5 %, Берлускони продолжал излучать хорошее настроение. Некоторое время эта тактика работала. Но так как безработица росла и банкротства стремительно учащались, все больше итальянцев стали понимать, что их положение не так радужно, как утверждает их премьер-министр.
В то же время инвесторы все больше опасались того, что Италия может объявить дефолт по своим немалым внешним долговым обязательствам. Государство начало поднимать ключевую ставку – сперва понемногу, а затем все быстрее и выше. И все же Берлускони, казалось, физически не мог признать всю тяжесть положения и принять жесткие, но необходимые меры, чтобы справиться с этим положением. На фоне растущей паники на международных рынках в конце 2011 года он ушел в отставку, уступив место «беспартийному» правительству, которое возглавил экономист и бывший европейский комиссар Марио Монти.
Всеобщее облегчение было почти осязаемым. После подачи президенту прошения об отставке Берлускони улизнул из дворца через боковую дверь, чтобы избежать толпы снаружи, которая время от времени взрывалась «Аллилуйя» Генделя. Редко когда премьер-министры уходят с поста при таких унизительных обстоятельствах.
Но, хотя многие его хулители не желают этого признавать, Сильвио Берлускони можно справедливо назвать одним из самых успешных политиков в современном мире. Несмотря на распространенное мнение, что отставка стала концом его политической карьеры, и обвинение в уклонении от уплаты налогов, два года спустя телемагнат все еще оставался ключевой фигурой в общественной жизни страны – и это через 20 лет после вхождения в политику. Ни один итальянец после Муссолини не оставлял такого глубокого личного следа в жизни страны, так же как ни один европейский политик за пределами бывшего Восточного блока не был объектом такого культа личности, как тот, что окружал медиамагната в его лучшие дни.
Даже Шарля де Голля не встречали на политических митингах такими песнями, какие пели сторонники Берлускони. «Menomale che Silvio c'è» (примерно «Господи, спасибо за Сильвио»), которая начинается так:
C'è un grande sogno
Che vive in noi,
Siamo la gente della libertà.
Presidente siamo con te
Menomale che Silvio c'è!
«Великая мечта
Живет в нас,
Мы народ свободы.
Премьер-министр, мы с тобой
Господи, спасибо за Сильвио!»
Даже у Маргарет Тэтчер не было фан-клуба с веб-сайтом, на котором приверженцы могли заказывать сувенирные футболки, сумки и фартуки. На сайте также была цитата, дающая представление о взгляде на демократию, который имели многие его последователи. Цитата, приписываемая Аристотелю, напоминала посетителям, что «лучше находиться под властью лучшего мужа, чем под властью лучших законов»[32].
Как же он этого добился? Как убедил десятки миллионов итальянцев в том, что он и есть тот «лучший муж», которого им не хватало? Почему они избрали его своим лидером не один и даже не два, а три раза?
На этот вопрос есть несколько ответов. Его оппоненты, выходцы из бывшей ИКП либо из левого крыла Христианско-демократической партии, были идеологически разнородны и склонны к разногласиям. То же самое можно сказать и о Forza Italia с ее союзниками. Левые и левоцентристские партии были представителями двух мировоззрений, потерпевших поражение. Христианская демократия была, пожалуй, не так дискредитирована, как коммунизм после падения Берлинской стены, но в своей итальянской форме она была серьезно скомпрометирована, так как играла ключевую роль в коррумпированной системе, которая управляла страной вплоть до начала 1990-х.
Следующая важная причина успеха Берлускони заключалась в его таланте общаться с электоратом. С самого начала он говорил с избирателями на простом итальянском языке без прикрас, выбирал метафоры из семейной жизни, избегал сослагательного наклонения и использовал лексикон, понятный любому человеку на улице. У него также было неоценимое для политика преимущество: он не казался политиком. С самого начала он изображал себя аутсайдером и во многих отношениях им и остался: как часто замечали его помощники, Берлускони имел наибольший успех, когда действовал спонтанно, неосторожно, беспардонно и с юмором. Его частые оплошности служили только одной цели – убедить возможных сторонников в том, что в конечном счете он «один из них».
Берлускони родился в Милане, в семье, принадлежащей к низам среднего класса, и многих итальянцев с похожим происхождением, особенно тех, у кого было собственное дело, привлекало то, что он, казалось, терпимо относился к уходу от налогов. Он называл себя либералом. Но люди решили, что он предлагает такую свободу, о какой мечтают многие итальянцы, – делать quello che gli pare, то есть все, что он или она хочет. Особенно в сфере уплаты налогов.
Премьер-министр не может, конечно, открыто заявить, что он счастлив закрыть глаза на уход от налогов. И Берлускони этого не сделал. Но он начал думать на эту тему в 2004 году, когда, будучи премьер-министром, посетил церемонию, посвященную годовщине создания Guardia di Finanza, служащие которой выполняют многие функции налоговых инспекторов. «Есть такое правило, которое гласит, что если государство просит у тебя треть того, что ты заработал своим тяжким трудом, это кажется честной просьбой, и ты отдаешь эти деньги в обмен на услуги, – сказал он своим слушателям. – Если же государство просит больше или намного больше, то оно вас разоряет, поэтому вы начинаете изобретать способы избегания или даже уклонения, которые, как вам кажется, находятся в согласии с вашими личными нравственными устоями и которые не заставляют вас чувствовать себя виноватым». Четыре года спустя он заявил, что если «налоги составляют от 50 до 60 %, то это слишком много, и, таким образом, практика избегания и уклонения от их уплаты оправдана». Тем не менее, как это ни удивительно, ни одно из его правительств не снизило налоговое бремя. В 2008 году он выполнил свое предвыборное обещание отменить ненавистный многим налог на недвижимость. Но в целом налоги только росли.
К довершению всего вышесказанного, Берлускони вошел в политику, имея два исключительных преимущества. Во-первых, он был одним из богатейших людей в мире, главой бизнес-империи, область деятельности которой выходила далеко за пределы СМИ. Она включала розничную торговлю, страхование, управление активами и, конечно, спорт (Берлускони принадлежал футбольный клуб «Милан»). По оценкам Forbes, в 2000 году его состояние достигало почти 13 млрд долларов.
Такие деньги могут пригодиться в политике. Год спустя они помогли ему вернуться к власти после всеобщих выборов, перед которыми он, потратив 37 млрд лир (26,5 млн долл.), разослал всем жителям страны свое жизнеописание. Его политические противники неоднократно заявляли, что почти безграничные ресурсы Берлускони помогали ему пережить решающие вотумы недоверия, которые грозили падением его правительствам. В преддверии одного из них не меньше десяти членов палаты депутатов изменили свою позицию в пользу премьер-министра. В 2013 году сенатор, за семь лет до того покинувший левоцентристов, заявил, что Берлускони заплатил ему тогда 3 млн евро. Год спустя бывший премьер, отрицавший это обвинение, был осужден и оштрафован за подкуп.
