Фриц-Отто Буш - Трагедия линкора «Шарнхорст». Хроника последнего похода
Матросы глядели друг на друга, улыбались, уверенные в успехе.
– Конечно! Мы сделаем это!
Затем снова наступила тишина.
В 4.00 матросы, которые несли постоянную вахту на мостике, и впередсмотрящие были отозваны на небольшой отдых. Находясь неподалеку от своих боевых постов, одетые, они лежали в гамаках или на койках поверх одеял. Но заснуть смогли немногие. Матросы знали, что предстоящим утром им нужно атаковать конвой – при условии, что доклады подводных лодок и воздушных разведчиков точны и что координаты цели правильно определены штабом контр-адмирала. Но они знали, что контр-адмирал, долгое время известный им как командир флотилии эсминцев, разыщет конвой в любом случае. Никто на борту «Шарнхорста» не сомневался в этом.
В это время «Шарнхорст» и его эсминцы находились примерно в 114 милях юго-западнее острова Медвежий. В 4.23 командующий 1-й боевой группой отдал приказ взять пеленг 30°, и еще через полчаса он перевел его еще на 4°. Сравнивая в штурманской рубке положение конвоя и положение 1-й боевой группы, контр-адмирал Бей бросил взгляд на капитана:
– Если конвой будет продолжать двигаться предполагаемым курсом, в 6.30 мы будем от него в 30 милях.
Капитан Хинтце согласился.
– Единственная проблема – видимость все время ухудшается, – добавил он.
Адмирал пожал плечами:
– Этому нельзя помочь, но я думаю, наш радиолокатор покажет, когда мы дойдем до цели.
Он снова повернулся к карте и какое-то время работал с компасами, карандашом и треугольными линейками для прокладки курса. Затем он бегло написал несколько строк на бланке радиосообщения и вручил его офицеру-сигнальщику:
– Передайте это по радио кораблю «Z-29» в 7.00!
Это был приказ 4-й флотилии эсминцев отправляться в разведывательное плавание в направлении предполагаемого подхода конвоя. Каждый корабль должен был двигаться по отдельности, со скоростью в 10 узлов, курсом 250°. «Шарнхорсту» следовало идти за шеренгой эсминцев на расстоянии около десяти миль. Вскоре эсминцы заняли свои новые позиции, как и было приказано. Часом позже, в 7.55, контр-адмирал Бей дал им по радио распоряжение изменить курс, взяв пеленг 230°. Примерно в 7.30, согласно свидетельствам выживших, по системе внутренней связи по кораблю разнеслось:
– Готовность корабля к бою. Доложить всем постам.
Это означало, что враг находится поблизости и может быть замечен в любой момент. Это также означало, что теперь на корабле работает уже не половина экипажа – вахта корабля, – а все 1900 моряков: закрытые в орудийных башнях, у котлов и машин, на навигационных постах или постах управления огнем – готовы к действиям. В боевую рубку начали поступать донесения о готовности со всех постов, чтобы затем первый помощник, фрегаттен-капитан Доменик, смог доложить капитану, что корабль готов к бою. Тот, в свою очередь, должен передать доклад адмиралу. Вскоре экипаж услышал объявление по системе внутрикорабельной связи:
– Наши эсминцы двигаются на запад для разведки.
Теперь все знали, что пять больших эсминцев 4-й флотилии, каждый водоизмещением примерно в 2000 тонн, отправились в разведывательное плавание, обшаривая море подобно огромным граблям, выискивающим мусор. «Шарнхорст» шел следом.
Для эсминцев это был трудный переход. На новом курсе они вынуждены были двигаться прямо навстречу шторму. Они с трудом преодолевали высокие волны и ветер, дующий с юго-запада с силой 6 баллов. Острые носы поднимали вверх массы воды, и корабли до самой кормы были покрыты пеной. Вода, текущая по палубе, почти немедленно превращалась в плотный лед. Порывы страшной метели безжалостно хлестали онемевшие лица матросов, несущих вахту на мостике. Снег не позволял ничего разглядеть. Ночные бинокли стали бесполезными. Расчеты 5-дюймовых и 5,9-дюймовых орудий, хотя и были прочно привязаны к своим местам при помощи веревок, с трудом могли оставаться на месте, когда корабль качался от ударов волн, поднимаясь вверх или погружаясь в море. Те, кому нужно было по какой-то причине пройти по палубе, вынуждены были буквально прокладывать себе путь, хватаясь за обледенелые канаты и рискуя быть смытыми за борт.
Примерно через час, то есть около 8.20, «Шарнхорст» изменил курс. Об этом изменении эсминцем сообщено не было, и потому они продолжали уходить, двигаясь несколько западнее. Между 8.22 и 9.35 командир флотилии эсминцев передал командующему сообщение о данных разведки, которое впоследствии пришлось скорректировать, поскольку произошло следующее.
«Z-29», на котором плыл командир флотилии, засек радаром, а позднее обнаружил визуально корабль по правому борту, идущий параллельным курсом на расстоянии в 30 кабельтовых. «Z-30», шедший справа от «Z-29», тоже доложил об этом корабле, предположив, что встретился с вражеским судном. В 9.35 этот корабль, еще видимый на горизонте как слабо различимый силуэт, был вызван; судно отозвалось правильным сигналом опознавания. Теперь во флотилии поняли, что это был их собственный эсминец, «Z-38», который, занимая положение для разведывательного плавания, взял неверный курс и ушел слишком далеко на север. «Z-38» был поспешно возвращен на свою правильную позицию, и командир флотилии капитан Йоханнессон послал сообщение командующему боевой группой, уточняющее предыдущее сообщение.
Во время суматохи, связанной с этой путаницей, на эсминцах заметили разрывы осветительных снарядов примерно в двенадцати милях позади. Эти выстрелы, которые в арктических сумерках выглядели подобно появлению и исчезновению множества золотисто-желтых солнц между небом и поверхностью моря, продолжались с 9.20 до 9.30. На борту эсминцев пришли к выводу, что осветительные снаряды выстреливаются над «Шарнхорстом», а это означает, что противник обнаружил линкор. Через полчаса на эсминцах получили с линкора радиосообщение, в котором говорилось: «В квадрате АС 4133 нахожусь под огнем вражеских крейсеров!»
Данные в этом сообщении координаты вызвали изумление на «Z-29», поскольку из него вытекало, что «Шарнхорст» находится не в 10 милях позади, как оговаривалось, а в 50 милях к востоку. Донесение было подвергнуто внимательному исследованию, после чего возникло предположение, что либо во время передачи, либо во время получения сообщения командующим число 4199 на карте с полярными координатами было неправильно принято за 4133.
Когда на борту «Шарнхорста» было получено ошибочное сообщение от командира флотилии эсминцев, что впереди обнаружен вражеский корабль, капитан Хинтце объявил всем постам:
– Сообщение по радио от эсминцев – они ведут бой!
Хотя это объявление совершенно не соответствовало истине – а подобные ошибки часто случаются в темноте и снежной метели, – это оказало мобилизующее влияние на каждого, кто его слышал. Впередсмотрящие удвоили свою бдительность; все надеялись, что следующие несколько минут принесут бой с вражескими войсками, возможно даже с самим конвоем.
И это и в самом деле произошло – только совсем не так, как ожидали все плывшие на борту линкора.
Глава 11
Вице-адмирал Барнетт осуществляет нападение
На протяжении целого дня 26 декабря исполняющий обязанности командира исполняющий обязанности главного корабельного старшины Вилли Гёдде был впередсмотрящим на наблюдательном посту. Этот пост находился сбоку от мостика, чуть сзади от защищенного броней поста управления огнем. Их использовали для постов впередсмотрящих, поскольку отсюда все было отлично видно. Старшина Гёдде, человек тихий и серьезный, с религиозными убеждениями, не мог быть сменен, поскольку его сменщик – горизонтальный наводчик в башне «В» – был в отпуске.
У Гёдде на груди висел телефонный аппарат, привязанный к шее для того, чтобы иметь постоянную связь с командованием корабля. Старшина мог слышать все, что обсуждалось на пункте управления, и следить за всей последовательностью событий.
Внезапно в 9.20 примерно в 150 метрах впереди от башни управления в море вырос огромный столб воды, около трех метров в диаметре. Хотя этот бледный столб и выглядел как привидение, он был четко различим в снежной метели.
«Упал снаряд, – пронеслось в голове старшины. – По меньшей мере 20-сантиметровый снаряд». Он повернул ручку, которая позволяла говорить по телефону…
И тогда все и началось.
Передний радиолокационный пункт доложил об обнаружении противника. Зазвенела боевая тревога. Гёдде услышал растерянные возгласы; на всех постах начали устанавливать дальность до цели; раздавались приказы и команды. Затем орудия кормовой башни «С» открыли оглушительный огонь.
Операция началась – но не против конвоя и его грузовых судов: это английские корабли открыли огонь по «Шарнхорсту».
Ночь осветили вспышки огня, над морской поверхностью загрохотал отдаленный сердитый орудийный гул. По правому борту, по пеленгу 245°, в темноте начали вспыхивать оранжево-красные вспышки. Гёдде мог довольно ясно видеть снежные хлопья, танцующие в огненном свете. Вскоре после того, как немецкие орудия дали второй залп, он услышал ответный гул вражеских орудий. После этого его на мгновение ослепила огромная стена пламени, которую изрыгнули орудия «Шарнхорста»; корабль немедленно укутался в облако теплого едкого дыма. Гёдде с силой прижался к выпуклым линзам своего аппарата, но тщетно – он не мог разглядеть ничего, кроме вспышек вражеских выстрелов. Корабля, который стрелял, он совершенно не мог разглядеть. Возможно, это были два или три судна – сказать точно было нельзя. Но в одном можно было быть уверенным наверняка – скрытый тьмой корабль, который посылал залп за залпом, был по меньшей мере тяжелым крейсером с пушками калибром в 8 дюймов.
