Рагнар Редбёрд - Сила есть Право
В недалёком прошлом люди нашего нрава вешали взяточников без особых церемоний, и не только — они закатывали головы королей в корзины палачей.
И если мы не хотим теперь лишиться всего, чем обладаем, и быть доведёнными до абсолютной зависимости от государства, мы не должны бояться поступить так вновь.
Деспотизм, если мы хотим свергнуть его, должен быть бит его же оружием, а подлейший деспотизм из всех когда-либо существовавших основывается на голосах большинства.
Что касается «обычных людей», то они исступлённо верят в призрачный патернализм и позволяют своей индивидуальной сущности быть «подходящей» для гигантской уравнительной шкалы. Они живут в дурацком раю лицемерных фраз о «прогрессе» и «мирной индустриальной революции». Однажды они всё-таки смогут, наверное, проснуться (когда будет уже слишком поздно) и с тревогой и изумлением обнаружить, что все их насмешливые стишки были просто ничем против коварного роста централизованного олигархического гербария, мерзости запустения избирательных урн и индустриального империализма.
Американцы должны уяснить, что каждое поколение должно добиваться своего самоотверженной борьбой, не полагаясь на сохранность своей собственности и независимости ни в поеденных молью пергаментах, ни в речах мошенничающих государственных деятелей. Теперь они все в могилах — чиновники, которые провели свои мелкие болтливые жизни, не совершая героических поступков, но устраивая и коронуя мерзости, подобно параличу поражающие всех нас сегодня. Наше национальное поклонение героям крайне нуждается в реконструкции.
5Спустя несколько лет после появления Декларации с гораздо более многословной софистикой и с подражанием борьбе была сконструирована наша конституция.[106] В целом этот документ сформулирован в высшей степени привлекательно, и вместе с тем он является самым ужасным инструментом правительства и владычества, в который когда-либо впрягалась англо-тевтонская раса. Претендуя на «жалование» свободы и самоуправления, она практически уничтожает оба эти понятия. Под прикрытием «гарантий» личной независимости и гражданских прав она организовала избираемую тиранию, в которой монарх черни обладает большим своевольством, нежели любой династический деспот со времён Дария[107] и Валтасара.
Высшее преступление записано в «Высшем законе земли»:
Так свершили великие Мастера Обмана,
Расставлены их путы и силки;
И, как безбрежны морские просторы,
Такой же широкой была соткана сеть.[108]
Несомненно, конституция нашей республики — чудовищное механическое устройство, которое обещает (с тех самых пор, как только вышло из стадии проекта) выжать самую суть из всех лучших элементов Америки.
Наше федеральное правительство может быть очень точно сравнено с пиратским кораблём, искусно замаскированным под дружелюбный вооружённый крейсер, конвоирующий флотилию мирных торговых судов, нагруженных огромными сокровищами и 70 000 000 пассажирами.[109] Когда он первый раз пришёл к ним на помощь, это было: о! как галантно! как мило! — как был он полон нежной заботой о своей намеченной добыче, заботой о благополучии и счастливом пути избранной жертвы. Теперь, однако, сорок пять кораблей государства[110] вышли в открытое море и отданы на его милость, и он сбрасывает свою маскировочную оснастку, поднимает «череп и кости», открывает свои спрятанные амбразуры, выводит свою бортовую артиллерию и орёт через громкоговорители газетных передовиц: «Эй там, ложитесь в дрейф или вы будете потоплены!»
Следует осознать, что иезуитское «евангелие равенства» достигло огромного успеха. Оно заманивало американский народ в состояние удовлетворённости и безопасности в то время, пока его оковы и кандалы тщательно выковывались, полировались и аккуратно заклёпывались.
Хорошо подогнанной, однако, оказалась сеть! Великолепная паучья сеть доказала, к тому же, и свою необходимость.
Под гипнотизирующим заклинанием мечты «свободы и равенства» американцы были согнаны в каторжную тюрьму на тяжёлую работу на своих пиратских хозяев, в тысячу раз более ужасных и более непреклонных, чем любая история может описать. Всё, что теперь оставлено от свободы — это её имя и безвредная привилегия, посредством которой обычные люди могут побранить своих собственников в вульгарных обличительных газетных речах во время выборов или в предвыборное время. Редко выходят они на улицы, потакая своими возмущёнными выкриками всё тому же главному принципу, который побуждает шелудивых дворняжек зловеще завывать, будто в них запустили кирпичом.
Теперь конфликт между хозяевами и илотами[111] окончен, и хозяева, которые победили, обладают трофеями и пространством. Слушайте! песни победы — хлопанье боевых флагов!
Несомненно, признавая все обстоятельства, обычные люди — «потерянные души», и что бы они теперь ни делали, они должны оставаться в аду. Их позиция такая же, как у червяка, пытающегося сбежать из своей дыры в пылающем бревне: если он бежит направо, то он бежит в жар и дым, если он бежит налево, то он бежит в пламя. Ещё несколько минут, и он будет зажарен заживо.
Даже если рабское большинство Америки обратится к суду физической силы, оно не сможет победить. Не обладая ни силой, ни отвагой, ни умом, ни руками, ни деньгами, ни лидерами, оно будет разорвано на бесчисленные кусочки хорошо обученными артиллеристами и хорошо натренированными своими хозяевами карателями.
6Цитадель силы теперь укреплена и оснащена самым совершенным вооружением для того, чтобы отбить любую атаку в независимости от её длительности. Нация иссечена во всех направлениях железными дорогами и отменными водными путями, по которым армия и флот могут перебрасываться из города в город с лёгкостью и ужасающей эффективностью. Гражданская война[112] (или скорее война за уничтожение самоуправления) окончательно продемонстрировала, что централизованная власть, основанная на голосах стада фанатиков и черни, является (на практике) военным абсолютизмом. Нет никакой другой силы в стране, которая могла бы эффективно контролировать её. Царь в России в действительности обладает меньшей властью, чем наше федеральное правительство. Со стоящей под ружьём армией в глубине страны оно может делать всё, что ему заблагорассудится, т. е., если оно сможет собрать достаточно доходов для покупки «политиков» и выплаты жалованья своим преторианским когортам.[113]
Большинство американцев только сейчас начинают осознавать эти вещи, но они были предвидены (и частично обнародованы) проницательными личностями ещё до того, как конституция была формально учреждена.
Сегодня все старые вопросы сфинкса вновь ждут своего разрешения.[114] Ни один человек, обладающий здравым смыслом, не сможет искренне уверовать в то, что все эти проблемы можно разрешить избирательными урнами, набитыми подредактированными ответами. Они должны быть разрешены «старым добрым правилом, незатейливым планом»,[115] и после этого разрешены и перерешены вновь и вновь, потому что социальному регулированию нет конца — и быть не должно. Материальная сила есть базис всего человеческого величия, и материальная сила должна «порешить»[116] тиранию большинства, возможно, огнём и сталью. Все остальные бесчисленные теории — химеры, ложь, иллюзии, притворство.
Философия силы долго пребывала в оцепенении, но где бы ни появлялись люди благородных достоинств,[117] она должна вновь смести долой сегодняшнее постыдное навязывание идей, порождённых долларом, и открыто, как встарь, главенствовать над судьбой освобождённой и всепобеждающей расы.
Что может быть подлее правительства рабов и евреев-ростовщиков? Что может быть величественнее правительства благороднейших и лучших — которые доказали свою достойность на поле брани?
Кромвель и его «железнобокие»,[118] Цезарь и его легионы будут рождены вновь, и громоподобная поступь свирепых разрушителей Суллы[119] будет звучать и греметь среди огня, искр и дыма крошащегося конституционализма; «так было в начале, так есть и так будет всегда» — война без конца.[120]
Дерущие глотки политики могут без конца разглагольствовать перед ничтожными городскими толпами наёмников и христиан с рапсодией «Увы, бедный Йорик!»[121] — будто борьба и удары есть самое худшее из зол. Фигуры речи, однако, не могут вдохнуть жизнь в коварные философии, которые на самом деле никогда не имели ни малейшего обоснования. Выживание наиболее приспособленных, наиболее выносливых есть логика событий всех времён. Те, кто утверждают обратное, слепы. Главное то, что достоинство должно честно демонстрировать себя не подлым воровством и теориями, но открытым конфликтом, как говорит закон естественного отбора Дарвина.
