Абдурахман Авторханов - Происхождение партократии
Молотов, Каганович, Ворошилов, Микоян, Андреев немедленно провели назначение Ежова. Заодно сняли и Рыкова с поста наркома связи СССР, назначив на его место впавшего в немилость Ягоду. Вот теперь, собственно, и началась «Великая чистка», названная «ежовщиной». Ежов занимал теперь одновременно посты: секретаря ЦК, председателя КПК при ЦК, члена Политбюро, члена Оргбюро, наркома внутренних дел в звании «Генерального комиссара государственной безопасности».
Задача Ежова – наверстать упущенное Ягодой за прошлые «четыре года». Ежов более или менее успешно провел два процесса: «троцкистского центра» Пятакова и «военного центра» Тухачевского. Но проведение третьего процесса – «правого центра» Бухарина – саботировал ЦК.
Решающей гласной проверкой настроений, мыслей и степени готовности членов ЦК поддержать или отвергнуть план «Великой чистки» явился февральско-мартовский пленум ЦК 1937 г. Главные вопросы пленума:
Доклад Сталина «О ликвидации троцкистских и иных двурушников».
Доклад Ежова «Об уроках, вытекающих из вредительской деятельности, диверсий и шпионажа японо-германских троцкистских агентов».
В своем докладе Сталин выдвинул на первый план свою уже упомянутую догму о законах классовой борьбы в советском обществе – он сказал, что тем больше наши успехи в строительстве социализма, чем ближе мы подходим к коммунизму, тем больше классовых врагов, тем сильнее обостряется классовая борьба. Отсюда Сталин делал тот вывод, что массовые репрессии органов власти против «врагов народа» не только неизбежны, но и вполне закономерны. Но так как «троцкистские двурушники» уже все были расстреляны, то Сталин и Ежов сосредоточили свой огонь по так называемым «иным двурушникам», а под этим шифром понимали не только бухаринцев, но и всех членов ЦК, противящихся чистке. После докладов Сталина и Ежова и ставится на обсуждение вопрос об исключении из кандидатов ЦК и об аресте Бухарина и Рыкова. Стало ясно, что Сталин хочет еще раз гласной проверки настроения членов пленума, кто и насколько готов его поддержать. Однако, по свидетельству послесталинского ЦК, и на этом пленуме многие члены и кандидаты ЦК не были согласны со сталинским террористическим курсом. В докладе ЦК XX съезду о «культе личности» сказано: «На февральско-мартовском пленуме ЦК в 1937 году многие члены действительно сомневались в правильности принятого курса в отношении репрессий под предлогом борьбы с «двурушничеством» (Хрущев, там же, стр. 20). Почему же тогда ЦК не призвал своего генсека к порядку, как он это сделал в начале 1930 г. в связи с репрессиями по коллективизации? Ответ послесталинского ЦК гласит: «В чем же причина, что массовые репрессии… начали принимать все большие и большие размеры после XVII партийного съезда? В том, что в это время Сталин настолько возвысил себя над партией и народом, что перестал считаться и с Центральным Комитетом, и с партией. Если до XVII съезда он еще считался с мнением коллектива, то после полной политической ликвидации троцкистов, зиновьевцев и бухаринцев… Сталин начал все больше и больше пренебрегать мнением членов ЦК партии и даже членов Политбюро. Сталин думал, что теперь он может решать все один, и все, кто ему еще были нужны – это статисты» (Хрущев, там же, стр. 17).
Этот самый февральско-мартовский пленум ЦК 1937 г. и был последним пленумом ЦК вообще. Чтобы спасти самих себя, члены пленума ЦК выдали Сталину на расправу бухаринцев, но не успели они разъехаться по местам, как начались их аресты (Бухарин и Рыков были арестованы на самом пленуме).
Не задача данной работы анализировать ход «Великой чистки» (самый обстоятельный труд на эту тему, в свете последних данных, написал Роберт Конквест «Великий террор»). Здесь мы подведем только ее итоги. Касаясь судьбы членов и кандидатов ЦК XVII съезда и генералитета Красной Армии мы ограничимся цитированием официальных советских документов. Итак, каковы эти итоги?
1. Чистка ЦК XVII съезда
«Было установлено, что из 139 членов и кандидатов партийного ЦК, избранных на XVII съезде, 98 человек, то есть 70%, были арестованы и расстреляны (большинство в 1937-1938 гг.)… Та же судьба постигла не только членов ЦК, но и большинство делегатов XVII съезда. Из 1956 делегатов… 1108 человек были арестованы» (Хрущев, цит. соч., стр. 16).
2. Чистка офицерского корпуса
«В 1937-1938 гг., а также и в последующее время в результате необоснованных репрессий погиб цвет командного и политического состава Красной Армии. Как «агенты иностранных разведок» и «враги народа» были уничтожены три маршала Советского Союза (из пяти); погибли все командующие войсками военных округов… Были уничтожены или разжалованы и подвергнуты длительному заключению многие видные военные деятели и герои гражданской войны… Из армии были устранены все командиры корпусов, почти все командиры дивизий, командиры бригад; около половины командиров полков, члены военных советов и начальники политических управлений округов, большинство военных комиссаров корпусов, дивизий, бригад и около одной трети военкомов полков» (Великая Отечественная Война Советского Союза 1941-1945. Краткая история, под редакцией П. Н. Поспелова и маршалов А. А. Гречко, В. Д. Соколовского, М. В. Захарова, И. X. Баграмяна и др., стр. 39-40, Военное издательство Министерства обороны СССР, Москва – 1965).
3. Чистка партии:
По подсчетам, произведенным мною на основании официальной партийной статистики, из около 2 800 000 коммунистов было вычищено не менее 1 220 000 коммунистов, что тогда автоматически означало аресты (см. мою «Технологию власти», стр. 252).
4. Чистка народа
По последним исследованиям видных англоамериканских специалистов по советским делам «Великая чистка» в народе выразилась в следующих цифрах – по данным Р. Конквеста, общее число арестованных партийных и беспартийных советских граждан составило около 8 000 000 человек (Robert Conquest, The Great Terror, p. 527, The Macmillan Сотр., London, 1969), а по данным проф. Р. Такера даже около 9 000 000 человек (R. Tucker and S. Cohen, The Great Purge Trial, p. XXVII, N. Y., The Grosset and Dunlap Publishers 1765).
Только бывшая элита партии пользовалась преимуществом быть пропущенной через формальную судебную процедуру. В Москве были проведены четыре процесса:
процесс Зиновьева-Каменева и др. (август 1936 г.),
процесс Пятакова-Радека и др. (январь 1937 года),
процесс (военных) Тухачевского-Якира и др. (июнь 1937 г.),
процесс Бухарина-Рыкова и др. (март 1938 года).
Всех других арестованных членов и кандидатов ЦК и членов правительства, как и всех секретарей обкомов, крайкомов и ЦК союзных республик, руководителей промышленности, сельского хозяйства, культуры, транспорта, дипломатии и военных частей и самих чекистов судили через Военную Коллегию Верховного Суда СССР или Военные трибуналы. Причем, как открыто было доложено на XX и XXII съездах КПСС, приговоры над арестованными заранее утверждались Сталиным и членами Политбюро. Вот соответствующие документы. На XX съезде ЦК доложил: «НКВД стал применять преступный метод заготовления списков лиц, дела которых попадали под юрисдикцию коллегий Военных трибуналов… Приговоры заготовлялись заранее. Ежов обычно посылал эти списки лично Сталину, который утверждал предложенную меру наказания. В 1937-38 годах Сталину было направлено 383 списка с именами тысяч партийных, советских, хозяйственных работников. Он утверждал эти списки» (Хрущев, цит. соч., стр. 25). На XXII съезде были сделаны два уточнения: во-первых, списки эти направлялись не одному Сталину, а всем членам Политбюро, а, во-вторых, речь шла не об утверждении приговоров вообще, а об утверждении смертных приговоров.
Тогдашний руководитель Комитета партийного контроля при ЦК 3. Т. Сердюк сообщил XXII съезду, что члены сталинского Политбюро вместе со Сталиным утверждали и подписывали смертные приговоры видным партийным и государственным деятелям. Сердюк сказал: «Имеется бесчисленное множество обличительных документов, и одного из которых достаточно, чтобы послужить суровым обличительным актом.
Вот один из таких документов. Ежов писал: «Тов. Сталину. Посылаю на утверждение четыре списка лиц, подлежащих суду Военной коллегии:
Список № 1 (общий).
Список № 2 (бывшие военные работники).
Список № 3 (бывшие работники НКВД).
Список № 4 (жёны врагов народа).
Прошу санкции осудить всех по первой категории. Ежов».
«Надо сказать, – комментирует Сердюк, – что под первой категорией осуждения имелся в виду расстрел. Списки были рассмотрены Сталиным и Молотовым, и на каждом из них имеется резолюция: «За И. Сталин, В. Молотов» (XXII съезд КПСС. Стенографический отчет, т. III, стр. 152, 1961).
С еще большим знанием дела докладывал XXII съезду тогдашний председатель КГБ А. Шелепин. Он заявил: «Убийство Кирова Сталин и приближенные к нему использовали как повод для организации расправы… Молотов, Каганович и Маленков, грубо злоупотребляя своим высоким положением в партии и государстве, одним росчерком пера предрешали судьбу многих людей. Просто поражаешься, с какой преступной легкостью все это делалось… В ноябре 1937 года Сталин, Молотов и Каганович санкционировали предание суду Военной коллегии большой группы товарищей из числа видных партийных, государственных и военных работников (сохранились их подписи на этих документах). Большинство из них было расстреляно. О жестоком отношении к людям говорит ряд циничных резолюций Сталина, Молотова, Кагановича, Маленкова и Ворошилова на письмах и заявлениях заключенных. Например, в свое время Якир – бывший командующий военным округом – обратился к Сталину с письмом, в котором заверял его в своей полной невинности… На этом письме Сталин начертал (резолюцию): «Подлец и проститутка», Ворошилов добавил: «Совершенно точное определение», Молотов под этим подписался, а Каганович приписал: «Предателю, сволочи и… (далее следует хулиганское нецензурное слово), одна кара – смертная казнь» (там же, т. II, стр. 402-403).
