Майкл Карвер - Битва под Эль-Аламейном. Поражение танковой армии Роммеля в Северной Африке
Роммель в течение всего дня продолжал отступать, сохраняя прежний порядок своих частей и соединений и предприняв несколько контратак против новых позиций Фрейберга. Ночное донесение в ОКВ говорит об отражении нескольких атак и, как всегда, изобилует жалобами на положение с бензином. В порт благополучно пришел танкер с 800 тоннами горючего, но положение войск было критическим. Запасов оставалось только на одну неделю.
Александер в ту ночь посетил Монтгомери, который решил не форсировать события. Фрейбергу был отдан приказ вернуться на исходные позиции. Если враг отступает, Гейтхауз и Рентон должны преследовать его патрулями и подразделениями легкой бронетехники, а бронетанковые части Фрейберга должны находиться на своих позициях в районе Алам-эль-Хальфы. Давление Рентона на правый фланг Роммеля было не слишком эффективным, а Карр, как представляется, сделал не очень много, чтобы выполнить полученный накануне вечером приказ. Постоянное продвижение в сыпучих песках сказалось на количественном составе его танковых сил. В его распоряжении осталось всего 8 «крусейдеров» у стрелкового полка и 15 «стюартов» в 4/8-м гусарском полку, который провел день в бесплодных маневрах к югу от Самакет-Габалла.
В течение ночи, пока «веллингтоны» и «альбакоры» наносили, как докладывали их командиры, успешные удары по транспорту противника, сосредоточенному близ Рагиля, новозеландская дивизия отошла на свои прежние позиции. Фрейберг издал приказ дня, в котором, в частности, утверждалось: «Хотя наши потери сравнимы с потерями противника, но мы смогли расстроить планы его наступления, поэтому операцию, проведенную нами, надо рассматривать как блистательный успех». Упоминание о воздействии на планы противника основывалось на мнении, которое приписывали Монтгомери, что именно благодаря этим действиям Роммель был вынужден принять быстрое решение об отходе и отмене планов наступления на Египет. Теперь мы знаем, что это решение было принято на тридцать шесть часов раньше.
На рассвете 5 сентября выяснилось, что противник отступил еще на несколько миль к западу от восточного минного поля, то есть к Химеймату. Облачность помешала Королевским военновоздушным силам выяснить что-нибудь еще. В вечернем донесении Роммель говорит об отмене плана возвращения на исходные позиции и высказывает намерение остановиться на линии британских минных полей, оставив в резерве африканский корпус с посылкой двух боевых групп на поддержку 21-го корпуса.
Хотя Монтгомери оставил попытки заткнуть брешь с севера, он все еще думал, что Роммель будет отступать дальше, и армию охватило расслабленное состояние. Патрули Рентона донесли утром, что противник движется на запад от минных полей, прикрывшись сильным арьергардом из 70 танков и противотанковых орудий; колонну из 1000 машин видели с воздуха пилоты ВВС между Химейматом и Калахом. На заходе солнца стрелки Босвайла были в районе Рагиля, а 4/8-й гусарский полк, который пытался обойти южный фланг, был остановлен танками противника в 3 милях восточнее Химеймата. В течение дня бронеавтомобили 11-го гусарского полка снова прошли вдоль северного края впадины Каттара к подножию прохода у Наиб-абу-Двейса, который был все еще занят противником. Все это придало оптимизм приказу Монтгомери, который он издал в тот вечер. «Битва при Аламейне продолжается уже шесть дней, и противник медленно, но верно покидает район наступления 8-й армии. Сегодня вечером 5 сентября его арьергард прошел к северу от Химеймата через минное поле». Далее командующий поздравил всех подчиненных с дорого доставшейся победой над врагом, которая будет иметь далеко идущие последствия.
В тот же вечер Монтгомери отдал Хорроксу приказ восстановить исходные позиции и занять господствующее положение над местностью как можно дальше к западу до Гебель-Калаха и Эль-Таки. Выполнение этой задачи было возложено на Рентона.
Этой ночью бомбежек не было, и войска Роммеля без потерь добрались почти до намеченных позиций. 15-я танковая дивизия проделала весь путь обратно до Калаха, а 21-я танковая дивизия остановилась западнее минных полей, оставив танковый гренадерский батальон и противотанковый батальон с ротой танков и артиллерийской батареей восточнее второго минного поля.
Битва закончилась, это понимали оба – и Роммель, и Монтгомери. Первый в следующую же ночь отправил в О KB пространный рапорт, в котором подчеркнул мощь огня британской артиллерии, но указал, что ему всегда удавалось отражать атаки британцев с помощью танков и разведывательных подразделений. Он сообщил, что за время боев его войска уничтожили 124 танка и бронированные разведывательные машины, причем это утверждение можно считать верным, если включить в потери броневики, что Роммель и сделал. Он также утверждал, что уничтожены 1000 автомобилей, 10 полевых пушек, 22 противотанковых орудия и взято 400 пленных. Германские потери он оценил в 369 убитых, 1163 раненых и 272 пропавших без вести. Итальянцы потеряли 167 человек убитыми, 587 ранеными и 297 пропавшими без вести. Войска стран Оси потеряли 36 германских и 11 итальянских танков и разведывательных бронемашин, 11 германских и 6 итальянских орудий, 20 германских и 16 итальянских противотанковых орудий. В эти данные не включены поврежденные и отремонтированные единицы техники, которых, если говорить о немецких танках, было 76.
Роммель утверждал, что большая часть потерь обусловлена продолжающимися воздушными налетами и высоким расходом боеприпасов британской артиллерией. В ставших уже привычными жалобах на положение с горючим Роммель говорит, что при имеющемся темпе его расхода запасов бензина хватит на восемь дней. Четырнадцать дней боев исчерпают запас боеприпасов, а еды и амуниции ему хватит на двадцать три дня. Он просил перебросить из Греции 22-ю немецкую пехотную дивизию с транспортом и необходимыми припасами.
Монтгомери понял, что Роммель не собирается отступать дальше, и в семь часов утра 7 сентября он решил прекратить дальнейшие попытки вытеснить Роммеля дальше на запад. Как он выразился по этому поводу, «под влиянием определенных преимуществ, которые имеет сдерживание противника на юге».
К концу сражения танковые силы 8-й армии понесли незначительные потери. 31 августа в ее составе было 945 танков, из которых 772 воевали в составе передовых подразделений, в том числе 197 «крусейдеров», 169 «стюартов», 164 «гранта» и 163 «Валентина». 8 сентября в 8-й армии осталось 896 танков, в том числе на переднем крае 674 танка. Армия сохранила также около 400 бронеавтомобилей.
Соединение Фрейберга внесло вклад в поражение противника, но в сложившейся ситуации новозеландцы не сумели отыскать место для маневра из-за неспособности организовать взаимодействие артиллерии и пехоты. Они были солдатами, которые могут наступать только под прикрытием танков. Монтгомери извлек необходимые уроки из сражения, что он отметил в своей записке от 7 сентября. Он подчеркнул, что необходима жесткая схема действий и контроль за действиями войск со стороны штаба армии. Также он подчеркнул важность умело выстроенной обороны и умения заставить противника напасть именно на нее. Главное, что он не уставал повторять в те дни: ни один командир не должен отступаться от своего плана при изменении поведения противника. «Нельзя плясать под дудку противника».
Роммель приписал свое поражение большому превосходству противника в воздухе, обилию у него артиллерийских боеприпасов, недостаткам снабжения, особенно горючим, и фатальной задержке начала наступления из-за большой глубины и высокого качества британских минных полей.
Подытоживая, можно сказать, что победа Монтгомери основывалась на том, что он имел достаточно сил, поддержанных огневой мощью, чтобы обеспечить оборону по всему фронту, который противник не мог обойти с флангов. Это было завидное положение, но Монтгомери сам энергично создал его за короткое время после своего прибытия в штаб в качестве командующего армией.
Глава 5
ПОДГОТОВКА
Как только Монтгомери понял, что сражение под Алам-эль-Хальфой закончено, он, не теряя времени, начал готовиться к последнему решительному удару – к битве, которую впоследствии назовут битвой у Эль-Аламейна. Стратегия Монтгомери базировалась на трех основополагающих принципах. Во-первых, безопасность и надежность. Уже занятые позиции должны быть надежно укреплены, чтобы стать линией начала наступления. Во-вторых, тренировка личного состава. Опыт Алам-эль-Хальфы убедил командующего в том, что все рода войск должны учиться и тренироваться при любой возможности и в максимально возможном объеме. В-третьих, и этот принцип был тесно связан со вторым, следовало переформировать и реорганизовать подразделения так, чтобы войска шли в бой с заранее назначенными командирами.
Чтобы обеспечить решение первой задачи, командующий приказал установить три новых минных поля, которые должны были располагаться к югу от минных полей, занятых в настоящий момент противником. Поля получили условные названия «Орешек», «Май» и «Июнь». «Орешек» соединил между собой середину старого четвертого минного поля у Мухафида с северным краем старого третьего минного поля к югу от Рагиля. Это поле было установлено к 11 сентября. «Май» установили в 3 милях к востоку от «Орешка» и направили к югу от хребта Баре через восточную окраину Рагиля к Самакет-Габалле, за которым его продолжили к юго-востоку еще на 5 миль. «Июнь» был установлен между двумя первыми полями, от южной окраины Рагиля до точки в 3 милях к юго-западу от Самакет-Габаллы.
