Жак Сустель - Ацтеки. Воинственные подданные Монтесумы
Наконец, третья категория назначаемых чиновников – судьи. Они выбирались монархом либо из числа опытных и пожилых сановников, либо из числа простых людей. В Тецкоко половина верховных судей были благородного происхождения, а другая половина – простолюдины. Все составители хроник одинаково превозносят ту тщательность, с которой император и равные ему по положению правители выбирали судей, «особенно заботясь о том, чтобы они не были ни пьяницами, ни легкими на подкуп; чтобы они не принимали решения, руководствуясь личными интересами, и не были бы пристрастны при вынесении приговора».
Судьи пользовались чрезвычайным уважением и властью. В их распоряжении имелось нечто вроде полиции, которая по их приказу могла арестовать даже самых высокопоставленных людей, в каком бы месте они ни находились. Их гонцы «передвигались с величайшей скоростью, будь то день или ночь, в дождь, снег или град». Их писцы вели запись каждого дела с претензиями обеих сторон, свидетельскими показаниями и приговорами. Им оказывался большой почет, но горе тому судье, который дал себя подкупить: от порицания было недалеко до освобождения от должности, а иногда и до смерти. Правитель Тецкоко приказал казнить судью за то, что тот в тяжбе между простолюдином и вельможей проявил благосклонность к вельможе.
Все эти люди: военные или гражданские официальные лица, воины, управляющие, судьи, сановники или сыновья высокопоставленных деятелей, ожидающие своего назначения, а также армия гонцов, служителей, клерков и полицейских, которая их окружала, – все они зависели от светской власти. Они зависели от императора, главы государства; они были многочисленными винтиками в огромном механизме империи. Около них, тесно связанное фамильными узами, образованием и глубиной религиозной веры, но зависящее от другой власти, стояло духовенство. Рядом со слугами государства были слуги богов. Правящий класс был разделен на эти две параллельные иерархии: одна из них завоевывала, управляла и судила, а другая своей добросовестной службой в храмах призывала милость богов пролиться дождем на землю.
Каждый молодой пилли был хорошо знаком с порядками внутри ордена жрецов с детства, так как он воспитывался в кальмекаке, школе монастырского типа, где он жил со жрецами одной жизнью, полной аскетизма. Сыновья торговцев также могли пойти учиться в кальмекак, но как бы сверх штата и в минимальном количестве. В таком случае, казалось бы, путь в жрецы был открыт только для представителей правящего класса или, при определенных усилиях, для сыновей торговцев. И тем не менее Саагун настаивает на том, что иногда самые почитаемые жрецы были родом из простых семей. Поэтому можно предположить, что у масеуалли при желании была возможность стать учеником жреца. Возможно, если он демонстрировал необыкновенное призвание к служению богам во время своего пребывания еще в местной школе, его наставники могли перевести его в кальмекак.
Новичок (буквально: «маленький жрец») был посвящен Кецалькоатлю, который прежде всего был богом жрецов. Если в возрасте двадцати—двадцати двух лет он принимал решение не жениться и полностью посвятить себя карьере служителя культа, он становился тламакаски, жрецом, и с того момента он мог принять на себя это почитаемое звание, которое на самом деле применялось по отношению к Кецалькоатлю, богу, владыке и верховному жрецу легендарной Тулы. Это же звание было дано и Тлалоку, древнему богу дождя и плодородия, более мелким божествам, его сопровождающим, и сияющему, совершающему добрые дела молодому богу музыки и танцев. Быть удостоенным звания тламакаски означало, в какой-то степени, быть приравненным к богу.
Большинство жрецов, вероятно, так и не шли дальше этой ступени. Когда они старились, они брали на себя какие-нибудь постоянные, но второстепенные обязанности, такие, как бить в барабан или быть на подхвате во время жертвоприношений. Еще они могли принять на себя «приход» и тихо закончить свои дни, проводя богослужения в местном храме. Их ранг в иерархии жрецов обозначался словом куакуилли.
Другие жрецы достигали более высокого уровня и получали звание тленамакака. Они могли входить в состав выборщиков, которые избирали императора, и именно из их среды появлялись высшие лица мексиканской церкви.
Два верховных жреца, равные по власти, правили вместе. В ведении одного, кетцалькоатля тотек тламакаски («пернатый змей, жрец нашего владыки»), был культ Уицилопочтли. Другой, кетцалькоатль Тлалок тламакаски («пернатый змей, жрец Тлалока»), занимался культом Тлалока. Как мы уже видели, два бога царили на огромном теокалли вместе, и точно так же два верховных жреца главенствовали в религиозной иерархи.
Титул «пернатый змей», которым они оба обладали, наделял их святостью, которая, согласно мифу, была присуща тольтекскому царю-богу Кецалькоатлю. Короче говоря, они были его представителями и преемниками. «Среди этих жрецов, – пишет Саагун, – выбирали лучших, которые становились верховными жрецами; их называли кекецалькоа, что означает «преемники Кецалькоатля… При этом не придавалось никакого значения происхождению, важны были лишь их моральные устои и соблюдение религиозных обрядов, знание религиозного учения и безупречный образ жизни. Выбирали тех, кто был скромен, благочестив и смиренен, честен и справедлив, кто не был склонен к ветрености, но был воздержанным, строгим и щепетильным в отношении нравственных устоев, кто был полон любви и милосердия, сострадания и дружелюбия ко всем, кто был богобоязненным и истинным приверженцем веры». Надо признать, что это удивительно теплый отзыв, и вышел он из-под пера католического монаха.
Эти два верховных жреца «были равны по статусу и по чести» и окружены глубочайшим уважением: сам император лично наносил им визиты. Их положение во главе духовного мира освящало союз двух основных мировоззрений Мексики, которые ацтеки свели вместе, когда стали правящим народом. С одной стороны, был Уицилопочтли, бог солнца и войны, близкий родственник богов-охотников, модель воина и прототип принесенной жертвы, которая должна возродиться для бессмертия в виде беззаботной птички. И с другой стороны, был Тлалок, древний бог дождя и изобилия, который, не воюя, заставляет кукурузу и все съедобные для человека растения быстро расти, добрый волшебник, который защищает от голода и засухи. С одной стороны, существовала религия воинственных кочевников, а с другой стороны – религия оседлых крестьян, каждая со своими представлениями и своим собственным раем.
В подчинении у двух верховных жрецов находилось много «прелатов», которые отвечали либо за какую-то отдельную отрасль религиозной деятельности, либо за поклонение какому-то конкретному богу. Самый важный из них, исполняющий обязанности как бы генерального секретаря, носил титул мешикатль теоуацин («почтенный – цин, ответственный за богов»). Его выбирали два кекецалькоа, и «он управлял менее высокопоставленными жрецами, вроде епископов, и следил за тем, чтобы все, имеющее отношение к богослужению, исполнялось во всех провинциях и местечках усердно и в совершенстве, согласно законам и обычаям прежних верховных жрецов… в его ведении находилось все, что касалось богослужения во всех провинциях, подвластных Мехико». В его компетенцию также входила дисциплина среди жрецов и контроль за образованием в кальмекаке. Его помощниками были, с одной стороны, уицнауак теоуацин, который в основном отвечал за церемониалы, а с другой стороны, тепан теоуацин, который занимался вопросами образования.
На попечении хранителя ценностей, тлакимилольтекутли, были священные сосуды и другие культовые предметы, а также в его ведении находились храмовые поместья. Богатства богов были огромны: у них были не только постройки и земля, статуи, бесчисленные культовые принадлежности величайшей ценности и дары в виде продовольствия и одежды, которые без конца приносили верующие, но также и сельскохозяйственные угодья, которые духовные власти сдавали в аренду или организовывали их обработку, и их доля податей из завоеванных провинций.
Пиетет перед императорами выражался в потоке подарков, сыплющихся на храмы. В Тецкоко пятнадцать крупных деревень и зависимых территорий занимались исключительно тем, что обслуживали и ремонтировали их, а также поставляли им дрова для их никогда не гаснувших костров. В Мехико было точно так же: некоторые деревни поставляли в храмы кукурузу, дрова, мясо и ладан и не платили больше никаких налогов. Поэтому рядом с храмами были построены хранилища, в которых содержались значительные запасы продовольствия не только для жрецов, но также и для раздачи бедным и больным: в Мехико, Тецкоко, Чолуле и других местах имелись больницы. Управление всей этой собственностью, вероятно, требовало значительного штата писцов, которые должны были быть в распоряжении хранителя.
